«Курск стал поворотным моментом»: эта фраза давно уже стала крылатой как в русской, так и в западной литературе. В ходе «крупнейшего в истории танкового сражения» Красная Армия окончательно разбила немецкие войска, остановив тем самым наступление Вермахта. А от Курска пролегла прямая дорога до Берлина.
Подобные выводы опираются на свидетельства двух авторитетных участников событий. Никита Хрущев, который, будучи политруком, участвовал в битве, в своих воспоминаниях писал о «поворотном моменте» в истории Великой Отечественной войны. В свою очередь Эрих фон Манштейн (Erich von Manstein), командовавший группой армий «Юг», говорил об «утраченной победе». Окончательный провал гитлеровской интервенции 16 июля 1943 года лишил немецкую армию последнего шанса окружить измученные советские войска к западу от Курска и уничтожить их.
Операция «Роланд», подготовкой к которой Манштейн занимался после танкового сражения под Прохоровкой 12 июля 1943, также стала одной из многочисленных легенд, окружавших операцию «Цитадель» и наступление Вермахта летом 1943 года. Лишь только после распада Советского Союза историкам удалось реконструировать ход 11-дневного сражения под Курском, в котором участвовало порядка трех миллионов советских и немецких солдат. Немецкая армия потеряла в этой битве 252 единицы бронетехники и 54 тысячи солдат, Красная Армия – 2 тысячи танков и 320 тысяч солдат.
Военно-историческое исследовательское управление бундесвера (МГФА) сравнило эти данные с данными о потерях в битве на Сомме во времена Первой мировой войны (в 1916 году). В первый день битвы британская армия потеряла 60 тысяч солдат, из них 20 тысяч были убиты. По сравнению с этим потери Вермахта были гораздо менее значительны. Почему же так сильно пострадала Красная Армия?
«Кутузов» и «Румянцев»
Ответ на этот вопрос можно найти, изучив бои под Прохоровкой. Даже на третий год войны немецкие танковые войска превосходили противника подготовкой и тактически. Кроме того, с появлением новых типов танков – «Тигра» и «Пантеры» – немецкие войска впервые смогли вывести на арену боевых действий превосходящую вооружение противника технику. Впрочем, в случае с «Пантерами» это утверждение можно счесть спорным, поскольку большинство использованных в боевых действиях машин вышли из строя из-за технических недоработок.
Красная Армия, в свою очередь, обладала таким численным преимуществом, что даже если бы ее потери в восемь раз превысили потери противника, ничего бы не изменилось. К тому времени советское командование научилось формировать и использовать самостоятельно действующие танковые соединения. Кроме того, вооруженные силы пополнились резервами, о которых не имела сведений немецкая разведка.
Осторожность, с которой теперь действовали советские генералы, в каком-то смысле была проявлена под Курском. Когда войска защитников были практически уничтожены, советское командование вместо того, чтобы посылать в этот ад новые армии, запланировало две освободительные операции, целью которых был прорыв фронта и уничтожение немецких войск.
12 июля, в день сражения под Прохоровкой, Ставка Верховного Главнокомандования начала операцию «Кутузов» – атаку нескольких армий в районе Орла (к северу от Курска). Пятью днями позже началась операция «Румянцев» – наступление против группы армий «Юг». Помимо тех, кто сражался под Курском, в этих операциях было задействовано в общей сложности около миллиона солдат и более 3 тысяч танков.
Превосходство в производительности
Находившаяся к северу от Курска 9-я армия генерала Вальтера Моделя должна была быть незамедлительно отозвана. В документах входившей на тот момент в состав армии Моделя 7-й пехотной дивизии содержится обоснование отступления: «Поддерживая войска, упорно сражающиеся на других участках фронта, дивизия, вопреки тяжелейшим условиям, прорвалась далеко вглубь хорошо защищенных… позиций противника… и ожидает новых указаний».
Совершенно иначе выглядит приказ главнокомандующего с его жесткими формулировками: «На рубежах перейти к решительной обороне. Передний край обороны необходимо удерживать… Не выводить из боя более одного батальона без моего прямого распоряжения». Немецкий фронт уже не выдерживал новых атак Красной Армии.
В попытках стабилизировать фронт, что было возможно осуществить лишь с большим трудом, танковые батальоны использовались в качестве своего рода «пожарных команд». Однако отныне немецкой армии оставалось только отступать или же «ожидать передвижения на запад и новых атак противника».
Курская битва не стала «поворотным моментом», она лишь подтвердила то, что уже давно определяло ход военных действий: Третий рейх ничего больше не мог противопоставить советской производительности. В сущности, ничего не изменилось ни со времен поражения под Москвой, ни со времен Сталинградской битвы.
Войну было уже не выиграть
С точки зрения тактики Курская битва доказала, что Сталин со своими генералами мог извлечь лишь условную пользу из военных действий – к такой аргументации прибегали российские историки 90-х годов, критикуя умение диктатора вести военные действия. Кроме того, значительное численное превосходство позволяло советскому командованию посылать в бой солдат и бронетехнику, не слишком считаясь с потерями.
Советские наступательные операции, запланированные с учетом участия в них танковых войск, из-за тяжелейших потерь под Курском не могли быть осуществлены. Мало того, все пять танковых армий, которые ставка Верховного Главнокомандования отправила на защиту Курска, пришлось отозвать в связи с необходимостью их реорганизации. В запланированных на ближайшее время военных действиях они участвовать не могли. Уничтожить подразделения Вермахта не удалось, они смогли организованно отступить на запад.
Отчасти это можно было считать успехом, но, с другой стороны, Вермахт потерпел весомое психологическое поражение. Впервые летнее наступление войск Третьего рейха не увенчалось успехом, а, напротив, обернулось в итоге началом отступления. На этот раз не удалось списать все проблемы на зиму и тяжелые климатические условия.
Историк Карл-Хайнц Фризер (Karl-Heinz Frieser), лучший немецкий знаток операции «Цитадель», пришел к следующему выводу: «Хотя с объективной точки зрения провал немецкой армии был очевиден уже давно, теперь и простым пехотинцам в окопах на передовых позициях стало понятно, что войну уже не выиграть. В этой связи Курск все же можно рассматривать в качестве своеобразного рубежа, после которого восприятие поражения приобрело иной характер».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Курская битва не стала «поворотным моментом», она лишь подтвердила то, что уже давно определяло ход военных действий: Третий рейх ничего больше не мог противопоставить советской производительности. В сущности, ничего не изменилось ни со времен поражения под Москвой, ни со времен Сталинградской битвы.
