В последнее время я начинаю понимать, как трудно что-то не делать. И сколько вещей я сумела не сделать — а также сколько не сумела. Не есть. Не курить. Не превращаться в свою мать. Не «не превращаться в свою мать». И, наконец, не заводить детей.
Не заводить детей — это значит сказать одно большое «нет». Говорить «нет» одной и той же вещи снова и снова, чтобы говорить «да» всему остальному. Я выбрала одно большое «нет» и миллион маленьких «да». Я не хочу все время говорить «нет». Я и без этого слишком негативный человек. Жизнерадостный, но негативный.
Если вы мне не верите, может быть, вы поверите Грегу. Грег — это человек, с которым мы не завели детей. Некоторые женщины, когда знакомятся с мужчиной, думают: «Он станет отцом моих детей». Я познакомилась с Грегом и подумала: «Вот человек, с которым у меня не будет детей».
Разумеется, я думала о детях. Но на каком-то глубинном уровне мне их не хотелось. Может быть, думала я, мне все равно нужно родить ребенка — именно потому, что мне не хочется, как тренироваться нужно именно тогда, когда тебе лень. С другой стороны, если я не хочу ребенка, приводить на Землю нового человека просто для того, чтобы перебороть такие свои недостатки, как трусость и эгоизм, выглядит как-то неразумно. Да и нечестно по отношению к ребенку.
Плюс я просто этого не хотела.
В жизни я видела много женщин, у которых были и дети, и любимая работа — но и немало тех, кто был вынужден слишком многим пожертвовать. С мужчинами та же история. Причем лично я о семейной жизни никогда не мечтала — только об искусстве.
Читайте также: Современные женщины не готовы к будущему
Примерно в то время, когда я раздумывала, не ошибаюсь ли я, решив обойтись без детей, инструктор по йоге поправил мою позу, и я услышала, как что-то порвалось.
«Это были твои штаны?» — усугубил он ситуацию.
В следующие месяцы я долго пыталась вылечить пострадавшее сухожилие то теплом, то холодом — вплоть до виски со льдом. В итоге мой тренер послал меня к Мими и Мозесу Юй — супружеской чете иглоукалывателей, которая держит дешевую клинику в Восточном Лос-Анджелесе. Попала я к Мими. Она велела мне снять штаны и лечь на стол. Это оказалось совсем не больно. Так не больно, что я заплакала.
«Ты не умеешь терпеть боль, — сказала она. — Вы, еврейки, такие балованные. Тебе лучше не рожать ребенка». Интересно, по закону такое говорить можно?
Мы не замечаем отсутствия боли, пока нам не станет больно. Точно так же мы не замечаем отсутствия детей, пока они не появятся. Кстати, детей я люблю, дело не в этом. Они меня тоже любят — просто все это не имеет отношения к проблеме.
После того, как Мими Юй сказала мне, что мне не следует рожать, я сразу же начала думать о том, чтобы завести ребенка. Мне захотелось пережить роды — просто, чтобы доказать, что я умею переносить боль. Стоп, но я же не умею ее переносить.
Я задумалась, нет ли способа не иметь детей, но не «не иметь детей». Правда, было не очень понятно, что бы это могло значить. Я всегда говорила, что рада была бы, если бы у меня была дочь — но только если бы ей сразу же было 18 лет. Ха-ха.
И вот однажды мой телефон зазвонил.
Также по теме: «Одаренные» дети - иллюзия или реальность
«Вы берете стажеров?» — спросила милая девушку на другом конце провода. Мы никогда их не брали, но в принципе могли взять. Она сказала, что часто ходит на представления нашего UnCabaret, и ей очень нравится. То есть, она оказалась достаточно умной, чтобы начать разговор с лести. Я это оценила и сказала ей приходить. Мы послали ее разбираться с бумагами, и она вполне справилась. Я спросила ее, не хочет ли она есть — у нее был голодный вид.
«Да, я всегда хочу есть», — сказала она. Я сделала ей чили.
Так я стала матерью 18-летней девушки. Не настоящей матерью. Не мачехой. Не суррогатной матерью. Не приемной матерью. Я бы назвала это псевдоматерью.
Ее звали Джейми (Jaime). Как J’aime — «я люблю».
В этом качестве мне не пришлось задействовать свои обширные запасы негативности. Да, она могла бросить университет, где она только наращивала студенческие долги, учась по специальности, которую выбрала исключительно для того, чтобы порадовать своих родителей — не плативших при этом за ее учебу. Да, она могла работать на моей радиопередаче. Да, она могла начать заниматься сексом. Да она могла уйти с работы, чтобы готовиться в мединститут, и да, ей было не поздно туда поступать. И наконец, однажды она уехала от нас в своей новой машине, подаренной ей ее ухажером — крутым сценаристом, с которым она то сходилась, то расходилась.
Я дала ей работу, я ободряла ее, я кормила ее, я дарила ей одежду. Теперь я вижу ее только в Facebook, и может быть, мы больше никогда не встретимся. Но я люблю ее — не так, как любят друзей или любовников, а так, как любят родители, хотя она и не мой ребенок. Возможно, для меня это самая важная часть того, чтобы не иметь детей. Выучиться любить и не хотеть обладать. Отложить в сторону «нет» и начать говорить «да».
