«Красные губят русских детей» - статья с таким заголовком появилась в New York Times в июне 1919 года. Двумя годами ранее, к ужасу США, Ленин и большевики захватили контроль над временным правительством России, и теперь в Америке ходила масса слухов об изменениях, привнесенных советской властью, в том числе о новой политике в сфере образования.
В этой статье в New York Times говорилось, что разработчиком новой «системы умышленного нравственного развращения» был Анатолий Луначарский, первый глава Народного комиссариата просвещения, государственного органа, известного как Наркомпрос (после окончания Второй мировой войны он получил более прозаическое название Министерства образования).
В этой статье также говорилось, что в новой «красной» России религиозное образование было «строжайше запрещено», что «уроки были заменены на танцы и заигрывания», и, чтобы все это не показалось вас забавным, журналист предупреждал своих читателей о том, что «это является частью плана большевиков, направленного на развращение детей и подготовку их к дальнейшей пропаганде материалистической и преступной доктрины Ленина».
Однако реальная ситуация было гораздо более сложной, о чем свидетельствует книга, которая будет опубликована в октябре лондонским издательством Redstone Press. «Внутри Радуги» (Inside the Rainbow) – это увлекательный сборник детской литературы, в который вошли рассказы, книжные иллюстрации и стихи, опубликованные с 1920 по 1935 год – самый бурный и опасный период советской истории. На начальном этапе правления большевиков до смерти Ленина в 1924 году, хотя это было беспорядочное, голодное и жестокое время, страна была охвачена массовым оптимизмом и идеализмом. Тогда люди начинали строить совершенно новое общество. Формирование нового человека, который должен был стать основой этого нового мира, стало чрезвычайно важной задачей как для педагогов, так и для деятелей искусства. И писатели-авангардисты, художники, кинематографы и музыканты, многие из которых были друзьями комиссара Луначарского, выразили свою готовность принять участие в этом масштабном эксперименте.
Многие из произведений, созданных в тот период времени и вошедших в сборник «Внутри Радуги», показывают, сколько энергии эти люди потратили на решение поставленной перед ними задачи – на формирование того, что позже войдет в историю России как золотой век детской литературы. У истоков этого движения стоял Луначарский, спокойный и образованный человек, которого в первую очередь интересовали театр, поэзия и философия, а вовсе не политика. Он родился на Украине, получил образование в Швейцарии и некоторое время прожил в Париже, став, таким образом, частью космополитической культурной элиты, которую манили революционные идеи того времени. В круг обязанностей Наркомпроса входили самые разнообразные задачи – от продвижения грамотности среди взрослого населения – в этом вопросе Наркомпросу удалось достичь протрясающих успехов посредством создания сельских библиотек и реализации программ образования для рабочих – и до цензуры, занимаясь которой Луначарский старался не переходить границы.
Сейчас трудно поверить, что во времена, когда Россия была охвачена кровавой гражданской войной с 1917 по 1922 год, пыталась защитить себя от вторжения западных держав во главе с Францией, Британией и США, с трудом оправлялась после голода, вызванного неумелым руководством и засухой, и восстановить разрушенную экономику, интеллектуалы той эпохи, тем не менее, находили время обсуждать проблемы и тонкости детской литературы.
Однако именно тогда дети имели огромное значение. В некотором смысле именно ради них все и затевалось. Аркадий Ипполитов, куратор Государственного музея Эрмитаж, во введении к книге «Внутри Радуги» пишет следующее: «Чтобы дети вписались в то лучезарное будущее, которое для них строили, их самих нужно было перестроить… Именно поэтому образование детей стало чрезвычайно актуальным вопросом в новой Стране Советов. [А] книги играют довольно важную роль в образовании детей».
Одним из ключевых методов «перестройки» детей стала кампания в пользу грамотности, достигшая беспрецедентных масштабов. Когда в стране началась революция, только четверть населения России умела читать и писать, а среди крестьян и женщин процент грамотных людей был еще ниже. Большевики считали, что образование играет ключевую роль: на плакатах того времени нередко можно было увидеть лозунг «Грамота – путь к коммунизму». Виктор Серж, журналист и анархист, нарисовал очень живописную картину классной комнаты в сельской школе в своем сочинении «Один год русской революции» (1930): «Голодные дети, одетые в лохмотья, зимой собирались вокруг маленькой печки, стоявшей посреди классной комнаты, чья мебель часто шла на дрова, чтобы хотя бы ненадолго уберечь их от лютого мороза. На четверых у них был всего один карандаш».
Поскольку наряду с гражданской войной в стране бушевала еще и идеологическая война, в своей статье, опубликованной в газете «Правда» в 1918 году, писатель Лев Кормчий назвал детскую литературу «забытым оружием». Он писал, что в огромном арсенале, который буржуазия использует в борьбе против социализма, важную роль играют детские книги. Он утверждал, что, выбирая пушки и оружие, большевики не заметили тех, кто распространяет яд, и что они должны вырвать это оружие из рук своих врагов.
Но каким должно было стать правильное содержание этого «забытого оружия»? Разумеется, о принцессах и волшебстве не могло быть и речи. В 1925 году советский педагог Е.В. Яновская опубликовала свою статью под названием «Нужна ли пролетарскому ребенку сказка?», в которой она утверждала, что сказки, подобные «Золушке», мешают детям прийти к пониманию исторического материализма. Она писала, что эти сказки нужны буржуазии, чтобы обосновать эксплуатацию, чтобы дети, голодные и замерзшие, могли скрыться от реальности в мире фантазий и пережить мгновения воображаемого счастья.
Вдова Ленина, Надежда Крупская, которая позже возглавила педагогический отдел Наркомпроса, подержала точку зрения Яновской и потребовала, чтобы книги со сказками, оказывающими «неверное эмоциональное и идеологическое влияние», были изъяты из публичных библиотек. По ее мнению, книги должны не только развлекать, но и обучать.
На художников и писателей была возложена задача создания новой детской литературы, основанной на реалиях окружающего мира: рабочие, промышленность, технологии, транспорт, продовольствие, повседневные вещи, животные и здания.
* * *
Несмотря на довольно тривиальную тематику, писатели и художники, создававшие новое искусство, получали от этого массу удовольствия. В иллюстрированных книгах того времени, строгие геометрические формы и основные цвета конструктивизма дополняли рассказы и стихи с невероятной изобретательностью. Сестры Ольга и Галина Чичаговы были художницами, чьи живые и жизнерадостные красно-черные иллюстрации к детской книге под названием «Откуда посуда?» (1924) напоминают нам не только о цветах революции, но и о традиционных орнаментах вышивки крестиком старой России. В русском языке слова легко рифмуются, поэтому название книги, очевидно, посвященной довольно тривиальному предмету, все равно звучит как магическое заклинание – «Откуда посуда?»
Богатая фантазия писателей отправляла героев их книг в удивительные путешествия, попутно внушая детям образовательные установки партии. В книге Николая Булатова и Павла Лопатина «Путешествие по электрической лампочке» (1937) знакомство с электричеством становится чрезвычайно увлекательным предприятием, когда двое детей, магическим образом уменьшившихся в размерах, совершают опасное путешествие по электрическому проводу прямо в сердце их настольной лампы. Иллюстрации, выполненные М. Махаловым – в том числе смонтированная фотография двоих детей, осторожно идущих по перекрученному проводу – кажутся не менее захватывающими, чем традиционные приключенческие рассказы.
В постреволюционный период количество небольших издательств стремительно выросло, и одно из этих издательств, получившее название «Радуга» и печатавшее исключительно детскую литературу, стало местом, где собрались самые талантливые писатели и художники. Среди его основателей были Корней Чуковский, самый известный в России детский писатель, который некоторое время жил в Англии, где он влюбился в английский жанр забавно-абсурдных стихов, и Самуил Маршак, еще один поэт-англофил.
При мягком режиме Луначарского Чуковскому и Маршаку удалось собрать в «Радуге» выдающихся писателей-авангардистов, художников и иллюстраторов, в том числе пионеров конструктивизма, супрематизма и футуризма. В эту группу входил известный поэт Осип Мандельштам, драматург-конструктивист Сергей Третьяков, enfant terrible (несносный ребенок) литературной сцены Владимир Маяковский и эксцентричный абсурдист Даниил Хармс.
В своем дневнике Чуковский мягко пошутил над отсутствием претенциозности в Луначарском: «На двери висела бумажка, наскоро прикрепленная единственной кнопкой: “Народный комиссар просвещения А.В. Луначарский/ Принимает только по субботам от 2 до 6”. Но сразу было видно, что бумажка не строгая: висела она косо, без всяких претензий на официальную чопорность, и с нею никто не считался: входили в эту дверь, когда вздумается».
В книге «Внутри Радуги» рассказывается о множестве великих деятелей искусства советской эпохи, образцы которого сейчас вызывают огромный интерес у коллекционеров, таких как Саша Лурье, чья коллекция стала основой этой книги. Некоторые из тех деятелей хорошо всем известны. Владимира Лебедева, художника и иллюстратора, называли королем детской книги за его иллюстрации к стихам Маршака, кроме того он сумел быстро адаптироваться к более популярному русскому традиционалистскому стилю, когда авангард вышел из моды. Стоит также вспомнить Эла Лисицкого, основателя супрематизма, некоторые картины которого сейчас можно увидеть в галерее Тейт Модерн. В этой книге также рассказывается о других выдающихся деятелях искусства, таких как Владимир Тамби, Борис Эндер, Мстислав Добужинский и архитектор-конструктивист Владимир Татлин, прославившийся своей башней.
В начале советского периода истории России споры о литературе и искусстве были чрезвычайно горячими, что свидетельствовало о важной роли искусства. Стихи Чуковского, в частности «Крокодил» (1917), вызывали недовольство у вдовы Ленина Крупской, которая считала антропоморфизм слишком нереалистичным, в то время как его популярная книга 1923 года под названием «Мойдодыр» - рассказ о мальчике, который не хотел мыться – подверглась критике из-за нелестного упоминания о «нечистых трубочистах», которое сочли антипролетарским.
Двумя годами позже книга Маршака под названием «Мороженое» (1925), иллюстрации к которой нарисовал Лебедев, тоже вызвала недовольство критиков, потому что, по их мнению, она скорее развлекала читателей, а не обучала их – несмотря на то, что эта книга представляет собой юмористическую поучительную историю о толстом и жадном человеке, очевидно, о представителе буржуазии, который ест так много мороженного, что в конце концов превращается в снеговика. В этой книге детей и взрослых привлекают, прежде всего, певучие рифмы, именно поэтому его нужно обязательно читать вслух: «Именинное апельсиновое, прекрасное ананасовое».
Новой стране и новым детям нужны были новые герои. Но кто мог заменить собой дискредитированных персонажей сказок прошлого? Аркадий Гайдар, который стал одним из самых популярных детских писателей того времени, сам был воплощением героической личности: в возрасте 14 лет он пошел в Красную армию, в 16 лет уже командовал полком, а в 37 лет погиб на фронтах Великой отечественной войны. И при этом ему удалось найти время, чтобы написать несколько детских книг и воспитать сына Тимура, чье имя носит один из самых известных персонажей его книг (позже в честь него было названо движение пионеров-тимуровцев).
В рассказах Гайдара, а также в очаровательных иллюстрациях Владимира Конашевича, которые сопровождали их и были выполнены в духе соцреализма, нет ничего авангардного. Гайдар писал традиционные приключенческие рассказы, но он ввел в них нового героя и нового антигероя – юного пионера и «проклятых буржуинов».
В своих рассказах, которые пользовались невероятной популярностью, он не стеснялся прибегать к откровенному морализаторству. В «Сказке о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове» (1933), в которой рассказывается о мальчике, сохранившем тайну и спасшем свою коммунистическую родину, главный герой по имени Кибальчиш остается один, когда его мать умирает, а отец и старший брат отправляются на войну. На самом деле образ Кибальчиша стал воплощением тысяч сирот и беспризорников, которые бродили по улицам городов и деревням истерзанного войной Советского Союза. Тем не менее, он сохраняет верность своей стране. Сначала он находит предателя в своей деревне, потом его арестовывают буржуи, его пытают, но он отказывается предать Красную армию и выдать ее военную тайну. У этой повести печальный конец: Кибальчиш умирает. И его хоронят под огромным красным флагом.
Интересно, что внуком Гайдара стал Егор Гайдар, политик, экономист и союзник президента Бориса Ельцина. В 1990-х годах Гайдар применил так называемую шоковую терапию по отношению к экономике России и передал большую часть богатств страны в руки олигархов. У этой повести тоже довольно печальный конец.
До 1924 года, пока еще был жив Ленин, цензура носила политический характер, и политических оппонентов внутри Коммунистической партии, в том числе представителей Рабочей оппозиции, безжалостно преследовали. Однако Большая чистка 1936-1939 годов, которая посеяла недоверие и террор во всех слоях общества, стала исключительно сталинским нововведением. Сталин был человеком традиционных вкусов, который стремился к неограниченной власти. В искусстве он предпочитал соцреализм: традиционные истории с четкой моралью, подобные рассказам Гайдара, который в 1930-е годы пользовался огромной популярностью. Сталин не хотел видеть в искусстве футуристической, экспериментальной, авангардистской чепухи, которая только сбивает людей с толку и заставляет их задавать вопросы.
В 1934 году Осип Мандельштам стал одним из первых деятелей искусства, подвергшихся преследованиям. Его знаменитую эпиграмму на Сталина – «Его толстые пальцы, как червы, жирны/… Тараканьи смеются усища» - никогда не записывали на бумаге: ее пересказывали только в кругу самых близких друзей, один из которых, должно быть, и предал Мандельштама.
В конечном счете, в блестящей работе деятелей искусства эпохи становления Советского Союза, были заложены предпосылки ее собственного распада. Как пишет Филип Пуллман (Philip Pullman) в своем предисловии к книге «Внутри Радуги», творческая изобретательность стала угрозой, которую необходимо было сокрушить. С ужесточением сталинского режима многие революционеры, интеллектуалы, писатели – все, кто мог бросить вызов сталинскому абсолютизму – стали бояться ночного стука в дверь.
В 1929 году Луначарского сняли с должности главы Наркомпроса и отправили за границу в качестве посла в Испанию. Из тех писателей и художников, о которых идет речь в книге, спастись удалось Маршаку, Чуковскому и Лебедеву: Мандельштам и Булатов умерли в ГУЛАГе, Николай Заболоцкий и Илья Жданевич вернулись из лагерей, но здоровье их было подорвано, и они тоже вскоре скончались, Маяковского нашли мертвым с пулей в груди, Третьяков умер в тюрьме, а Хармс – в психиатрической лечебнице.
Подзаголовок книги «Внутри Радуги» звучит как «Русская детская литература 1920-1935 годов: красивые книги, ужасные времена» (Russian Children’s Literature 1920-35: Beautiful Books, Terrible Times). Увы, после 1935 года настали еще более ужасные времена.
