По случаю 70-й годовщины возвращения Киева под юрисдикцию СССР имеем лживые разговоры или попытки почтить память...
Чтобы сразу снять ненужные вопросы и максимально четко очертить свою позицию, скажу: честь и слава павшим в боях за Киев, огромное уважение тем, кто живет сегодня. Как внук двух ветеранов, не имею права не то, чтобы говорить или думать плохо о тех, кто воевал. Уточняю – воевал с фашистами. Ведь на самом деле Киев, как и остальные города и села, занятые немцами в результате вторжения 1941 года, и не только украинские, но и российские, белорусские, прибалтийские, освобожденными ни были. Потому что с лета по осень 1941-го произошла оккупация немцами территорий, контролируемых советским режимом. И качественно иного режима на занятой территории нацисты не ввели.
Напротив, с ноября немецкая оккупационная администрация начала закручивать гайки так, что куда там сталинскому 1937-му. Сожженные вместе с людьми Корюковка и Хатынь, почти ежедневные казни прямо на городских улицах, трупы на столбах и виселицах, которые видели напуганные дети, голод, массовые расстрелы в Бабьем Яру, гетто в Минске... Да, советская власть на фоне немецких зверств невольно выглядела гуманной. Поэтому, когда красные войска вошли в Киев 6 ноября 1943 года, те 180 тысяч жителей города, которые дожили до этого дня, встречали их, как освободителей.
И уже успели забыть, как эти же самые освободители два года назад взрывали мосты через Днепр вместе с людьми и улицы вместе с гражданским населением. А упорное нежелание товарища Сталина сдавать Киев привело к тому, что в «котлах» оказались целые подразделения Красной армии. Сам же Верховный Главнокомандующий не забыл, как эти же самые киевляне встречали немецкую армию хлебом-солью. Такое происходило не только в Киеве: украинцы до того, как вместе с кошмаром нового порядка пришли прозрение и отрезвление, принимали немецкую армию как армию-спасительницу! То есть, формально это может означать: 19 сентября 1941 киевляне массово праздновали день освобождения Киева от советской власти.
Читайте также: 71-я годовщина создания Украинской повстанческой армии
Сейчас, когда совершенно справедливо и уместно вспоминают о подвиге солдат 70-летней давности, при этом ничего не скажут о замечательной памяти Иосифа Сталина. И понятие «освобождение» в его понимании совершенно не соответствовало энциклопедическому значению этого слова: «предоставление свободы». Потому что почти сразу же после того, как в Киев – говорим дальше о нашей столице – вернулась советская власть, те киевляне, кто осмелился выжить, получили клеймо: «Находился на оккупированной территории».
Эта информация была обязательной для указания в многочисленных анкетах. Особенно – когда принимали в партию или готовили документы для выезда за границу. Быть во время войны на территории, занятой гитлеровцами, уже само по себе означало неблагонадежность. Клеймо передавалось по наследству. Два послевоенных поколения советских людей должны были тщательно указывать сведения о том, имеют ли родственников, которые были на оккупированной территории. Если имеют – это в определенной степени ограничивало гражданские права «освобожденных».
Интересная деталь: в начале этого года я, решив стать членом уважаемой организации, получил для заполнения анкету старого образца. Отпечатанную, согласно маркировке, во второй половине 1980-х годов. Что вы думаете? Графа о родственниках на оккупированной местности там имела место...
Конечно, неблагонадежными для советской власти считались не все те, кто пережил оккупацию. От любых поражений в правах освобождались участники подпольного и партизанского движения. Конечно, коммунистического. Потому что, например, ОУНовское подполье, которое также действовало в Киеве, и участников этого резистанса, которых так же пытали в гестапо и расстреливали в Бабьем Яру, такого героического статуса почему-то не получило. Хотя также вело борьбу с фашистскими оккупантами, чему сейчас имеется масса документальных подтверждений.
Совершенно справедливо судили полицейских, бургомистров и других бывших советских граждан, которые сознательно поменяли красную звезду на свастику и были причастны к массовым расстрелам и репрессиям против мирного населения. А вот уголовное преследование киевских проституток я считаю неправомерным: женщины различного возраста при других обстоятельствах на панель не пошли бы. Называть их «немецкими овчарками» – все равно, что позорить жительниц борделей, организованных немцами о концентрационных лагерях. Или туда, либо голодная смерть и сожжение в печи.
Также по теме: Снова Великая Отечественная
Но, все же, полицейских, как и женщин, торговавших собой, в том же Киеве было значительное меньшинство. Не все находили в себе силы и смелость сотрудничать с подпольем. Но эти якобы освобожденные люди по советским законам и в глазах лично товарища Сталина стали заложниками оккупации. По сути – не то, чтобы прямыми врагами, но не освобожденными, свободными людьми – это точно.
Старики, инвалиды, женщины и дети, которые чудом пережили оккупацию, в какой-то степени повторили судьбу советских военнопленных. Поскольку согласно печально известному приказу № 270 от 16 августа 1941 года, подписанному Сталиным, Вячеславом Молотовым и Семеном Буденным, каждый, кто попал в плен, автоматически считался предателем. А их семьи подвергались арестам и лишались всех гражданских прав. Освобожденные киевляне, как и остальные, кто пережил оккупацию и при этом не в партизанах или большевистском подполье, вдруг получили дамоклов меч: работал на немцев в годы оккупации – теоретически, по закону, можешь быть предателем.
И наконец – про реальную судьбу не только освобожденных, но и освободителей. Участники, в частности, битвы за Киев вернулись домой. Где вдруг оказались ненужными власти, во имя которой воевали, и городу, из которого выбили фашистов. Работы героям войны не было, жилья – тоже. Они начали перебиваться случайными заработками, попрошайничать и пить. Чтобы исправить ситуацию, согласно, опять же, приказу товарища Сталина, который победил господина Гитлера, в окрестностях Киева начали возводить дома инвалидов. Куда насильно свозили фронтовиков, устраивая на них облавы. А условия там были, как говорится, приближенные к тюремным.
Словом, по случаю 70-й годовщины возвращения Киева под юрисдикцию СССР, которая отмечалась в среду, имеем со стороны инициаторов не правдивые разговоры, не попытки почтить память, не скорбь о трагедии: только традиционное, наполненное полуправдой постсоветское кощунство.
Перевод: Антон Ефремов.
