У входа в его жилище стоят статуи Маноло Вальдеса (Manolo Valdés). В глубине видна глиняная статуэтка работы Эдуардо Чильиды (Eduardo Chillida). Ко мне навстречу с протянутой рукой идет Марио Варгас Льоса. Он как будто появился из мира, где царит счастье, порядок, благоразумие, уравновешенность, которые никому не удалось поколебать.
Писатель только что вернулся из Принстонского университета, где раз в году он читает курс литературы. Свой творческий путь Льоса начал с журналистики и остался ей верен. Именно она явилась той питательной средой, которая дала жизнь его творчеству. Кстати, то же самое произошло и с новостью, по мотивам которой написана его последняя книга «Скромный герой» (El héroe discreto). Кроме того, благодаря журналистике он стал активным участником политических и литературных дебатов, проводившихся за последние 40 лет в Испании и в Латинской Америке. В силу своих либеральных взглядов ему зачастую приходилось плыть против течения. Неделю назад в своей мадридской квартире он дал интервью корреспондентам газет El Mundo и Corriere della Sera.
El Mundo: Вы увлеченно занимаетесь журналистикой вот уже более пяти десятилетий. По сути дела, она была Вашей первой профессией...
Варгас Льоса: Я начал заниматься журналистикой во время каникул, когда мне было 15 лет. Мой отец был управляющим компании International New Service, поглощенной впоследствии United Press. Выходившая в Лиме газета La Crónica имела эксклюзивные права от этой компании. Поскольку я сказал отцу, что, возможно, стану журналистом, поскольку стремился к чему-то, связанному с литературой, он подыскал мне место, где я мог бы пройти стажировку летом. Я работал в редакции La Crónica, где приобрел ценный опыт. Открыл для себя новую Лиму, которую совсем не знал, писал о местной жизни, событиях… С тех пор я никогда не оставлял занятие журналистикой, поработав во всех отделах, кроме спортивного. Затем работал на Панамериканском Радио Лимы, семь лет в Париже на французском телевидении…
- Журналистика помогла Вам расширить рамки своего литературного творчества?
- Конечно. С точки зрения литературы это был самый ценный опыт. Более половины того, что я написал, почерпнуто из моего журналистского опыта. Я познакомился с таким количеством людей, узнал столько историй… Это был богатейший источник сведений, которые я использовал как писатель. Я люблю свободно сидеть за столом, это и есть журналистика. Ты переживаешь современную историю, которая вершится на твоих глазах. Я люблю читать газеты. Современная жизнь представляет для меня большой интерес, это тот источник сведений, который не дает мне замкнуться в своем внутреннем мире.
Читайте также: Льоса - голоса тишины
- А также позволяет участвовать в общественных дискуссиях.
- Совершенно верно. Вот уже долгие годы я пишу аналитические статьи, в которых излагаю свои наблюдения, точку зрения, критикую…
- И зачастую выступаете против устоявшихся взглядов.
- Да, создается такое ощущение. Но это особенно меня никогда не беспокоило. Возможно, будучи молодым, я еще остерегался немного, стараясь не дать противнику в руки никаких козырей. Но по достижении определенного возраста я от этого отказался и стал более открыто высказывать свое мнение.
- Журналистика хорошо отражает этот столь непростой момент?
- Думаю, определенная часть прессы старается достойно выполнять свою задачу, но вся беда состоит в том, что всегда существует спрос на разного рода светские сплетни, скандальные истории и прочую желтизну, которые пресса вынуждена публиковать, если хочет удержаться на плаву.
- Но печатные версии газет и книги теряют множество читателей...
- На зато увеличивается число тех, кто читает газеты в электронной версии. Что касается печатных книг, то они играют ту роль, которую их электронные версии не в состоянии выполнить. Но надо стремиться к тому, чтобы они сосуществовали. Если печатные книги исчезнут под напором электронных, то, боюсь, с планшетами произойдет то же самое, что произошло с телевидением: мы, наверное, придем к более привлекательной, но при этом совершенно банальной литературе. И тогда мы утратим источник не только интеллектуального наслаждения, но критической мысли. Чисто развлекательное искусство (против которого я ничего не имею) не развивает критическое мышление и не дает возможность рассматривать общество как нечто проблематичное. Это как дурман, который проходит.
- Какая, по Вашему мнению, проблема в настоящее время наиболее остро стоит перед Испанией?
- Национализм и уже потом безработица. И в первую очередь каталонский национализм, который принял угрожающие размеры и может вызвать катастрофические последствия, как для Каталонии, так и для Испании. Нельзя утверждать то же самое в отношении баскского национализма при всей его возможной остроте. Кризис стал удобным поводом для того, чтобы каталонские националисты с помощью демагогических рассуждений представили Каталонию жертвой не кризиса, а испанского национализма. Надеюсь, что дело не дойдет до роковой черты, до безумия сепаратизма. Но проблема уже становится достаточно серьезной, и ею надо заниматься.
Также по теме: Варгас Льоса верит в Латинскую Америку
- А не ощущается ли во всем этом бездействие интеллигенции?
- А интеллигенции иногда лучше помолчать. Достаточно вспомнить годы холодной войны, когда интеллигенция выступала в защиту Сталина, Мао… И я сейчас веду речь не о каких-то горлопанах, а о людях высочайшего культурного уровня, например Сартре, который утверждал, что любой антикоммунист - это собака, а в Советском Союзе существует полная свобода слова. Вспомните, что говорил Моравия или Элио Витторини. Все они были умнейшими и культурными людьми и при этом выступали в защиту наихудших режимов, попиравших принципы демократии и свободы. И это тоже имеет свою цену.
- А потом, с подачи Тэтчер и Рейгана, наступил дисбаланс рынков, тоже не лучший момент в истории...
- Невидимая рука капитализма должна способствовать тому, чтобы правительства не мешали событиям идти свои чередом. В каких-то странах капиталистическая система работает лучше, со значительно меньшей коррупционной составляющей. Итальянская коррупция - не то же самое, что британская, поскольку органы правосудия более серьезно подходят там к этим вопросам. Общество никогда не бывает совершенным, но некоторые общества менее несовершенные, чем остальные. Самыми несовершенными являются диктатуры, некоторые интеллигенты этого не поняли и стали обслуживать бесчеловечную идеологию.
- Еще одной тревожной чертой нынешней эпохи является опошление культуры, что Вы и обличаете в своем последнем очерке «Общество, где каждый играет свою роль» (La sociedad del espectáculo).
- Так и есть. И этот тоже стало одной из причин кризиса. Если культура будет служить лишь развлечению, она полностью утратит свой критический дух. И тогда возобладает цинизм, выражающийся в следующем тезисе: если кто-то ворует, то воровать могут все. Это разъедает демократическую систему, которая ждет от граждан активной жизненной позиции, стремления изменить жизнь к лучшему. Самое ужасное состоит в том, что опошление культуры приведет к тому, что в конце концов общество перестанет осуждать мошенников, коррупционеров… Более того, иногда их представляют в качестве людей, у которых жизнь удалась. И это становится нормой. Если окончательно рухнут гражданские, нравственные и эстетические ценности, то мы останемся с тем, что имеем.
Читайте также: Льоса - Пятая колонна
- А что Вы можете сказать о нынешнем политическом классе?
- Есть выдающиеся личности, но не в Европе. Например, Нельсон Мандела… Если говорить о Европе, то одним из последних крупных деятелей была Маргарет Тэтчер.
- А в Испании?
- Понимаете, прежде чем говорить о политиках, следует вспомнить о переходном периоде от диктатуры к демократии. Это был очень показательный этап, своего рода прецедент, без которого Чили было бы значительно труднее перейти к демократии после Пиночета. Или переговоры между повстанцами и латиноамериканскими правительствами.
- Но все же назовите конкретных политиков. Или выдающихся нет?
- Почему же, они были. Фелипе Гонсалес сыграл важную роль, содействовав преобразованию социалистической партии марксистского толка в социалистическую партию социал-демократической направленности. Если бы она пришла к власти, продолжая стоять на марксистской платформе, то ввергла бы Испанию в жесточайший кризис.
- А среди испанских правых?
- Хосе Мария Аснар. Он доказал, что среди правых есть люди, придерживающиеся демократических, цивилизованных принципов и действующие в рамках закона. Правые в Испании не допустили появления фашистских партий, как, скажем, во Франции, Италии, Греции и Дании. И это результат деятельности таких политиков, как Аснар и Эсперанса Агирре (Esperanza Aguirre).
