Действительно ли девочка с бананом в руках – «маленькая дура»? Во всяком случае, именно так (поначалу) назвал Франсуа Морель (François Morel) десятилетнего ребенка, который 25 октября размахивал кожурой от банана и кричал «Ешь банан, мартышка», обращаясь к министру юстиции Кристиан Тобира (Christiane Taubira).
Новость вызвала целую волну символов <3 в Twitter, а также эпитетов вроде «маленькая дура», «тупица», «малолетняя идиотка».
Тем не менее, некоторых возмутила буря критики по отношению к девочке, которой, скорее всего, достались расисты-родители (пусть даже они и оправдываются).
Разумеется, у каждого ребенка есть право не соглашаться с родителями, но он, вероятно, и не подозревает о его существовании. Не говоря уже о том, что в десятилетнем возрасте у человека нет достаточно широкого поля для маневра, чтобы перечить родителям.
Чуть позже Франсуа Морель отказался от произнесенных им ранее слов и высказал более взвешенную позицию, без каких-либо оскорблений для девочки. И это можно только приветствовать.
Проявление расизма у ребенка вызывает весьма неприятное чувство. Более того, в данном конкретном случае речь идет о колониальном расизме, архаичной форме дискриминации, которая, как мы считали, если окончательно и не осталась в прошлом, то является уделом стариков, ностальгирующих по «прекрасным временам колоний». Стариков, но никак не десятилетнего ребенка.
Как бы то ни было, за последнее время мы видели немало примеров детского расизма, которые все же не вызывали такой бурной реакции.
В октябре этого года репортер Canal+ в Афинах взял интервью у паренька, которого, по признанию отца, «воспитывал» пресс-секретарь неонацистской партии «Хриси Авги». На вопрос об иммигрантах ребенок выдал следующий ответ (предварительно удостоверившись в одобрении отца): «Иммигранты - злые, они воруют, бьют и убивают людей».
Мальчика не стали единогласно называть «идиотом», но это, вероятно, потому, что все происходит в Греции, а не во Франции. Кроме того, в случае маленького грека влияние отца видно невооруженным взглядом, а поведение весьма красноречиво: отец крепко держит сына, а тот всячески старается ему угодить.
В случае маленькой француженки влияние родителей является неким предполагаемым, воображаемым фактором.
Как бы то ни было, проявление расизма у двух этих детей является результатом сформировавшейся у них в головах умственной конструкции, каждый элемент которой создали родители или другие важные в их жизни взрослые люди.
Однако детский расизм проявляется не только перед телевизионными камерами. На форумах в интернете многие родители рассказывают о том, как их дети, вернувшись из школы, высказываются в расистском духе.
Вот вам пример: «Мой пятилетний сын вот уже месяц говорит всякие расистские вещи… В самый первый раз, когда я повела его в парк, он сказал мне: "Надеюсь, что там будут дети, и что они будут белыми, иначе я не собираюсь с ними играть"».
Означает ли это, что мальчик сам решил, что дети со светлой кожей лучше других? Он пришел к собственным расистским заключениям?
По мнению экспертов, такое бывает лишь в исключительных случаях. По большей части расизм у детей передается, как заразная болезнь: какой-то ребенок слышит дома расистские заявления от родителей, потом повторяет их от себя на перемене, далее услышавшие их дети рассказывают обо всем друзьям и т.д. Цепочка расизма разрастается, а во главе ее всегда стоит взрослый.
Все дети могут стать расистами?
Последние дни СМИ и организации по борьбе с расизмом активно обсуждают активизацию расисткой риторики. При этом случай девочки с бананом каждый раз рассматривается как некое побочное явление, накипь современной Франции, где расизм все шире проявляет себя в общественном пространстве.
Тем не менее, это явление довольно редко изучается среди взрослого населения.
Каждый год Национальная консультативная комиссия по правам человека проводит соответствующее исследование и опрос. Результаты 2012 года показали, что 7% называют себя «скорее расистами», 22% – «немного расистами», 25% – «самую малость расистами», а 44% «абсолютно не расистами». К тому же, 65% респондентов утверждают, что «определенное поведение в отдельных случаях может послужить оправданием для расистской реакции».
Раз люди редко открыто признают себя расистами, степень доверия к результатам исследования вызывает определенные вопросы. Но в любом случае опрос является признаком ксенофобских настроений… у взрослых. Среди детей подобных исследований не проводилось. По крайней мере, во Франции.
В Австралии же были получены интересные данные. В 2001 году М. Августинос и Д. Л. Роузуорн выбрали объектом исследования группу детей в возрасте от четырех до девяти лет. Результаты показали, что от четырех до семи лет белые дети предпочитают других белых детей.
Когда ученые показывали им фотографии белых детей, они давали им такие определения: «чистые», «умные», «сообразительные». Снимки черных детей вызывали противоположную реакцию.
Как бы то ни было, к восьми-девяти годам предрассудки сходят на нет. Таким образом, австралийские специалисты делают вывод о том, что чем младше ребенок, тем больше ему свойственно повторять существующие в обществе предрассудки. Чем старше дети, тем больше они дистанцируются от услышанных расистских заявлений и тем четче у них вырабатывается собственная точка зрения.
Другими словами, чем меньше ребенок, тем больше он согласен с положительной или отрицательной оценкой тех или иных явлений, которая принята в его непосредственном окружении (родители, братья и сестры, преподаватели, родственники, соседи и т.д.).
Эта восприимчивость ребенка к расизму была отмечена еще давно, причем самым что ни на есть радикальным образом.
«Я видел, как дети превращаются в гнусных расистов»
В 1968 году, на следующий день после убийства Мартина Лютера Кинга, учительница второго класса из штата Айова Джейн Эллиот (Jane Elliot) захотела объяснить ученикам, что такое расизм, и к чему могут привести расовые предрассудки.
Для этого она придумала ролевую игру и разделила класс на две группы: голубоглазых и кареглазых детей.
Сначала она сказала классу, что обладатели голубых глаз умнее и интереснее одноклассников, и что у них больше прав (добавка в столовой, больше времени на игры в школьном дворе и т.д.).
Чтобы всем было легче понять, кто есть кто, кареглазым детям нужно было носить специальные воротнички и было запрещено стоять рядом с голубоглазыми.
В скором времени голубоглазые ученики начали угнетать кареглазых однокашников, которые в свою очередь замкнулись в себе, испытывали страх, но в то же время и смирение: «Если учительница сказала, что мы хуже других, значит, так и есть».
Во время перемены голубоглазый ребенок напал на кареглазого, причем единственной причиной агрессии послужил цвет его глаз. Кареглазый ученик выглядел грустным и забитым, но не стал возмущаться этой несправедливостью.
Речь идет о явлении под названием «угроза подтверждения стереотипа». Эта психологическая концепция описывает извращенный умственный механизм: если группа людей становится объектом отрицательного стереотипа, это вызывает у них тревогу и отражается на результатах работы. Они перейдут на такую модель поведения, которая будет отражать существующие предрассудки.
Учительница назвала кареглазых детей слабыми и ни на что не годными. Поэтому они стали такими. Но на следующий день она заявила, что ошиблась, и что на самом деле кареглазые дети лучше других. После этих слов в игру вступили прежние механизмы: угнетенные превратились в угнетателей.
Одна из учениц даже спросила Джейн Эллиот, как та может быть учительницей, если у нее голубые глаза.
В конце игры у учительницы появились весомые аргументы, с помощью которых она могла продемонстрировать ученикам последствия дискриминации, так как каждый из них смог ощутить на себе сегрегацию.
В дальнейшем проведенные в школе исследования показали, что ученики Джейн Эллиот оказались толерантнее других детей, которым не довелось испытать то же самое.
Канал PBS даже собрал вместе учеников Эллиот, которые до сих пор помнят о пережитом в классе. «Иногда я замечаю у себя нетерпимость и предрассудки, и тогда я каждый раз вспоминаю, что ощутила, когда меня принижали», – рассказывает одна из них.
«Я видела, как дети превращаются в гнусных расистов», – заявила тогда Джен Эллиот. Два года спустя учительница повторила опыт и сняла его на пленку, чтобы показать всему миру.
На фоне вызванной им бурной полемики она отметила, что намеренно решила не ставить в известность родителей, «потому что это погубило бы все упражнение. Именно на родителях лежит ответственность за выражаемый их детьми расизм».
Сегодня провести такой опыт, вероятно, было бы сложнее, чем раньше, и он бы вызвал еще более острую полемику. Как бы то ни было, ни один преподаватель так и не решился его повторить.
И это при том, что опыт подтверждает возможность разрушения сложившихся у ребенка расистских представлений с помощью простых действий и верно подобранных слов.
«Мама, почему дядя грязный?»
Ксенофобские высказывания в буквальном смысле этого слова (враждебность ко всему инородному) могут проявляться по-разному. Причем самым что ни на есть невинным и беззлобным образом.
Некоторые родители рассказывают истории о том, как на улице или в автобусе их ребенок показал пальцем на чернокожего и громогласно задал такой вопрос: «Мама, почему дядя грязный?» (в понимании некоторых детей «черный» или «коричневый» – то же самое, что и «грязный»).
Ситуация, конечно, неловкая, но ребенок вовсе не заслужил, чтобы на него кричали. Во-первых, понятие цвета кожи не является для него чем-то самим собой разумеющимся. Рохайя Диалло (Rokhaya Diallo) рассказывает, что она сама лишь очень поздно поняла, что черная. Сама она считала себя коричневой, а других детей – бежевыми.
Дети обычно весьма рационально воспринимают цвет кожи окружающих, и это уже взрослые навязывают им уже не столь подходящие слова для определения отличий.
В результате «коричневые» люди становятся «черными», а «бежевые» или «розоватые» – «белыми». Ребенок примет новую типологию, даже если она кажется ему нелогичной.
Иногда все может зайти еще дальше. Психоаналитик и психотерапевт Паскаль Неве (Pascal Neveu) приводит пример белого ребенка, который вырос на Реюньоне в окружении чернокожих и только в девять лет осознал, что сам не является одним из них.
В том, что касается разных цветов кожи, Рохайя Диалло предлагает использовать простые слова и давать конкретные объяснения:
«Так, например, если ребенок спрашивает, почему у человека черная кожа, нужно объяснить ему, что все связано с биологией и природой. Если человек черный, значит, он, скорее всего, родом из Африки, где черная кожа защищает от солнца и жары. Белая кожа позволяет вырабатывать витамин D, который гораздо реже встречается в странах, где мало солнца и холодно».
Хотя такое объяснение и может показаться грубым и схематичным, для ребенка его вполне достаточно.
Разумеется, ему потребуется рассказать также и о миграции людей, в результате которой здесь живут черные, а в африканских странах можно встретить и белых. Возможно, придется сказать несколько слов и о смешении рас.
Если родителям трудно подобрать слова и ответить на все возникающие у ребенка вопросы, им могут помочь разнообразные детские книги. Google тоже может стать хорошим другом, хотя, разумеется, нужно внимательно следить за содержанием и происхождением сайтов.
В любом случае, если ребенок задает вопросы, это нормально. Родителям же стоит научиться их предугадывать.
«Папа, я не хочу играть с ней, потому что она арабка»
Тем не менее, как мы сами могли не раз убедиться, дети все же могут вести себя, как маленькие фашисты.
Паскаль Неве утверждает, что здесь ничего нельзя пускать на самотек: «Если ваш ребенок даже хоть раз скажет что-то расистское, нужно немедленно отреагировать и наказать его».
Разумеется, о рукоприкладстве не идет и речи. На грубость нельзя отвечать грубостью: «Нужно отреагировать, отправить его в комнату или сделать что-то еще так, чтобы сразу показать ему, что он совершил серьезный проступок».
За наказанием должен последовать второй этап, посвященный размышлению и обсуждению случившегося.
Прежде всего, нужно понять, откуда взялись эти мысли. Паскаль Неве утверждает, что каждый раз речь неизменно идет о словах, которые прозвучали от взрослого: «Бывает, что дедушка или бабушка – расисты, и за воскресным обедом царит расистская атмосфера. В таком случае родителям нужно систематически объяснять ребенку, что они не согласны со сказанным, что ему не нужно в это верить и т.д. Речь идет о том, чтобы подорвать доверие к расистским заявлениям».
Далее, по его словам, нужно не стесняться действовать прямо в зависимости от того, что именно сказал ребенок: «Если, например, десятилетний сын называет кого-то «поганым ж...м», нужно поговорить с ним о Холокосте, рассказать, к чему могут привести подобные мысли. История рабства тоже не должна быть чем-то запретным».
Самое главное – это подорвать основу расистских мыслей, показать, что они неоправданы и могут привести к страшным последствиям. Главные инструменты борьбы с детским расизмом – это прагматизм и история.
В то же время родителям не стоит перекладывать всю вину на других. По мнению Паскаля Неве, им стоит присмотреться и к самим себе. Шутки с расистским налетом, комментарии насчет внешности или происхождения того или иного актера или политика – все это может наложить отпечаток на ребенка и способстсвовать формированию расистского мировоззрения.
На самом деле следить нужно над всем обществом (преподаватели, СМИ и т.д.), чтобы то не прививало ребенку неподобающих мыслей. Начать, возможно, стоит с производителей игрушек.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Детский расизм проявляется не только перед телевизионными камерами. На форумах в интернете многие родители рассказывают о том, как их дети, вернувшись из школы, высказываются в расистском духе. Вот вам пример: «Мой пятилетний сын вот уже месяц говорит всякие расистские вещи… Когда я повела его в парк, он сказал мне: "Надеюсь, что там будут дети, и что они будут белыми, иначе я не собираюсь с ними играть"».
