На юге России прошедшая неделя стала чрезвычайно сложным временем для молодых людей, которые носят бороды или выглядят как мусульмане с Северного Кавказа и, таким образом, как главные подозреваемые в организации двух терактов в Волгограде.
После двух взрывов, в результате которых 34 человека погибли и множество людей было ранено, эти мужчины оказались под прицелом служб безопасности. Сейчас полицейские патрулируют улицы и обыскивают дома. Свыше 150 человек, в основном мигрантов с Северного Кавказа, были арестованы, а власти уже успели заявить о том, что им удалось изъять крупные партии наркотиков и оружия.
Однако такой подход к решению проблемы уже был назван популистской кампанией, которая лишь подчеркивает тщетность попыток Москвы справиться с проблемой терроризма. Несмотря на то, что после прихода Владимира Путина к власти службы безопасности получили неограниченную власть и влияние в стране, декабрьские теракты на юге России поставили под вопрос их способность обеспечивать безопасность, заставив усомниться в основах режима г-на Путина.
«Ирония заключается в том, что Путин поставил управлять страной представителей служб безопасности, но они не смогли сделать страну безопасной», — сказал один западный чиновник военного ведомства.
Шокированные жители Волгограда и россияне, живущие в столице страны, в 1000 километров от него, утверждают, что чувства, овладевшие ими после недавних терактов на юге России, очень напоминают тот страх и панику, которые охватили страну после взрывов жилых домов в сентябре 1999 года. Тогда теракты — серия взрывов в четырех российских городах — стали одной из причин, побудивших правительство страны начать вторую войну в Чечне, и задали тон первого президентского срока г-на Путина.
Как показывают рейтинги, более 60% населения России до сих пор поддерживают г-на Путина, и одной из причин такой массовой поддержки стало широко распространенное убеждение в том, что стране нужен сильный лидер и сильная рука, способная обеспечить стабильность.
«Конечно, меры обеспечения безопасности, которые принимаются после терактов в Волгограде, возможно, успокоят тех, кто недоволен правительством, но они вряд ли помогут в борьбе со смертниками», — считает Андрей Солдатов, занимающийся вопросами российских служб безопасности.
По мнению г-на Солдатова, боевики на Северном Кавказе уже приспособились к антитеррористической тактике Федеральной службы безопасности, преемницы КГБ, при этом ФСБ не располагает достаточным количеством средств борьбы с движением джихадистов, которые действуют малочисленными, децентрализованными отрядами.
Одной из главных составляющих стратегии г-на Путина стало то, что он назвал экстремистов на Северном Кавказе непосредственной угрозой российскому государству — это заявление вполне соответствовало настроениям общественности перед лицом вооруженной кампании боевиков, отстаивающих независимость Чечни.
Несмотря на то, что война в Чечне официально давно закончилась — сейчас Кремль считает ситуацию в этой республике под руководством промосковского лидера Рамзана Кадырова относительно стабильной — за последние несколько лет беспорядки охватили практически всю территорию Северного Кавказа и превратились в масштабное движение джихадистов. «Российское правительство совершенно не готово противостоять подобной угрозе», — считает вышеупомянутый западный военный чиновник.
Наблюдатели также отмечают, что все более авторитарное правительство г-на Путина потеряло цель. В настоящее время оно сконцентрировалось на открытых вызовах своей власти, таких как протесты оппозиции или критика президента со стороны студентов — об этом свидетельствуют примеры блогера и политического активиста Алексея Навального и участниц женской панк-группы Pussy Riot.
«Вы, возможно, заметили, что слово «экстремист» все чаще используется властями применительно к оппозиционным активистам, которые, в сущности, не представляют никакой угрозы, — говорит бывший судья и бывший советник г-на Путина по вопросам защиты прав человека. — Следователи, которые сконцентрировались на подобного рода целях, просто неспособны бороться с террористами».
Эксперты также указывают на проблемы внутри силовых служб, ставшие результатом продолжительности беспорядков на Северном Кавказе. «Одной из наиболее серьезных проблем является их внутренняя раздробленность, — говорит западный чиновник. — В процессе сбора разведданных об угрозах в Дагестане и Ингушетии ФСБ в Москве нередко пытается перехватывать разговоры внешних источников, потому что она не доверяет своим людям на Северном Кавказе».
Несмотря на то, что после терактов г-н Путин, как правило, выступает с чрезвычайно резкими заявлениями — на этой неделе он, к примеру, пообещал «уничтожить» «преступников», стоящих за терактами в Волгограде, аналитики считают, что ему необходимо во многом пересмотреть свою политику по отношению к Северному Кавказу, если он хочет справиться с террористической угрозой.
В Дагестане, который сменил Чечню в качестве эпицентра движения джихадистов в этом регионе, предыдущая администрация попыталась наладить диалог с исламскими фундаменталистами и даже достигла определенных результатов — в 2012 году число жертв терактов немного сократилось по сравнению с предыдущими годами.
Однако Рамзан Абдулатипов, новый президент Дагестана, вступивший в должность в сентябре прошлого года, отказался от подобного умеренного подхода и по приказу г-на Пучина возобновил наступление на салафитских мусульман.
По данным расследования Международной кризисной группы, это привело к росту напряжения в отношениях между салафитами и суфитами, представителями господствующей на Северном Кавказе ветви ислама. Екатерина Сокирианская, российский эксперт группы, предупреждает, что жесткая тактика может привести к усилению, а вовсе не к ослаблению движения джихадистов.
