Бывший премьер-министр Израиля Ариэль Шарон умер сегодня в возрасте 85 лет. В январе 2006 года, когда Шарон еще находился на своем посту, он пережил тяжелый инсульт, после которого так и не восстановился. Несколькими неделями позже Ари Шавит (Ari Shavit) опубликовал в The New Yorker свой биографический очерк о Шароне под заголовком «Генерал» («The General»). Очерк был основан на разговорах с Шароном, происходивших в течение шести лет, и прослеживает, как год от года менялась позиция собеседника. В 1999 году, когда Шавит и Шарон впервые встретились, Шарон был сторонником жесткой линии. Однако к 2003 году он решил «изменить курс истории». «Я не считаю, что мы должны править другим народом и управлять его жизнью, — сказал он Шавиту. — Я не считаю, что у нас хватит на это сил». Этот поворот поразил как Шавита, так и израильтян, а заодно и наблюдателей по всему миру.
«Арика Шарона я помню с самого своего детства», — начинает Шавит.
В 50-х он был Ариком-десантником, который осуществлял жестокие акции возмездия, воплощавшие собой реакцию израильского государства на вылазки палестинских диверсантов после Войны за независимость. Затем он стал Ариком Синайским, военные таланты которого, проявленные в битве у стратегического перекрестка Абу-Агейла на востоке Синая, помогли Израилю одержать в 1967 году опьянившую многих военную победу. Затем, в 1971 году, Шарон стал Ариком Грозным, который сумел временно искоренить палестинский террор в Секторе Газа, прибегнув к коллективному наказанию, запугиванию мирных жителей и стрельбе на поражение по предполагаемым террористам. В 1973 году он был Ариком Царем Израильским, разрушившим планы египтян, форсировавшим Суэцкий канал, отрезавшим 3-ю армию и превратившим в победу то, что могло стать ужасным поражением. В конце 70-х и начале 80-х он был Ариком Поселенцем, создавшим более сотни израильских форпостов на Западном берегу и в Газе и высокомерно пытавшимся установить постоянный контроль над изрядной частью палестинцев. «Займите столько холмов, сколько сможете», — позднее говорил он поселенцам. Наконец, для нас, молодых израильских либералов, он был Ариком Прокаженным, который в 1982 году вовлек страну в катастрофическую войну в Ливане и нес большую долю ответственности за резню в лагерях беженцев Сабра и Шатила.
«Больше чем кто бы то ни было в Израиле, — заключает Шавит, — Шарон помог сравнительно скромному и аскетичному государству превратиться в громилу-оккупанта». Так как же следовало понимать его поворот? Больше всего в разговорах с Шароном, по мнению Шавита, поражала «его эмоциональная последовательность, твердость его убеждений. Даже когда он активно искоренял поселения, он эмоционально говорил об их значении. Его политика резко изменилась, но он сам ничуть не изменился».
В 2006 году, когда Шарон перенес инсульт, Шавит вернулся домой и заново прослушал записи интервью с ним. «Всю ночь, — пишет Шавит, — я сидел в своем кабинете, слушая его голос и думая о его политическом наследии и о будущем». Израильтяне, по словам Шавита, проголосовали за Шарона, «так как они чувствовали, что он понимает: их мир, как и мир Балкан, это мир войны между племенами. Но в разгар этого конфликта Шарон, повел себя вразрез с тем, как поступал раньше, — постарался угомонить страсти и успокоить свой народ. И подавляющее большинство израильтян поддержало эту политику».
Шарон был наименее мессиански настроен из всех израильских премьер-министров…. При нем Израиль перестал надеяться на идеальное решение проблем и даже начал понимать, что не будет ни абсолютного мира, ни полной победы. Шарон, в сущности, был человеком процесса. Если он и оставил какое-то наследие, то им стало осознание того, что нам нужно время — много времени — и что не получится достичь мира одним решительным шагом.
В своем неуклюжем стиле он говорил израильтянам: я буду уходить оттуда. Но, добавлял он при этом, уходить я буду очень медленно. “Шуейе-шуейе” — без спешки, по арабскому выражению, перешедшему в еврейский сленг. И я порву их в клочки, если они поймут наш уход неправильно и попробуют воспользоваться им во зло. Я не либеральный романтик, я местный, я отсюда, и я не позволю обмануть себя ни Кофи Аннану, ни Махмуду Аббасу. Я буду делать только то, что хорошо для нас. В 40-х, 50-х, 60-х я завоевывал земли ради нашего блага. Теперь я буду выводить войска ради нашего блага. В 70-х, 80-х и 90-х я заселял территории ради нашего блага, теперь я буду эвакуировать поселения ради нашего блага.
«Израилю по-своему повезло, — полагает Шавит. — Тот же человек, который все испортил, постарался все исправить». «Генерала» целиком можно прочитать в нашем архиве.
