Кража Эдвардом Сноуденом тысяч или даже миллионов секретных документов Агентства национальной безопасности, а также его решение передать эти материалы журналистам для публикации вызвали массу ожесточенных споров о том, кем он на самом деле является. С одной стороны есть те, кто прославляют Сноудена как разоблачителя, как человека, который, по словам редакторов New York Times, «оказал своей стране огромную услугу». Другие считают его преступником и предателем. И ни эти споры, ни публичные дискуссии вокруг правительственной политики секретности и слежки, спровоцированные действиями Сноудена, в ближайшее время, вероятнее всего, не разрешатся.
Между тем, сам Сноуден говорит, что его «миссия уже завершена», что он уже сообщил американцам, «как именно ими управляют», и что он успешно разоблачил механизмы того, что он называет необузданным «государством слежки».
Но всем нам стоит спросить себя, соответствуют ли действия Сноудена его словам.
Сноуден получил временное убежище в России, в стране, которая в коммунистическую эпоху стала воплощением идеи государства слежки во главе с секретной службой КГБ, неустанно следившей и контролировавшей действия населения страны. Сегодня Россия представляет собой квази-демократическое государство, сохранившее многие черты своего коммунистического предшественника. В течение прошлого десятилетия под руководством президента Владимира Путина, бывшего агента КГБ, она неуклонно скатывалась обратно к авторитаризму.
И авторитарный режим в России во многом поддерживается за счет существующей там внутренней системы наблюдения. Осенью 2013 года бесстрашные российские журналисты Андрей Солдатов и Ирина Бороган опубликовали в World Policy Journal свою статью, в которой они разъяснили, как именно работает эта система. По их словам, Федеральная служба безопасности, преемница КГБ, вложила огромные средства в разработку технологий, позволяющих вести наблюдение за телефонными и интернет-коммуникациями, а также собирать и хранить не только метаданные — информацию о длительности звонков и номерах абонентов — но и конкретное содержание разговоров. Российское государство использует эти технологии, чтобы перехватывать телефонные звонки, интернет-траффик, вести наблюдение за блогами, досками объявлений в интернете и веб-сайтами. Солдатов и Бороган пришли к выводу о том, что за последние два года «Кремль превратил Россию в государство слежки, доведя ее до такого уровня, которому мог бы позавидовать сам КБГ».
Обширная система внутренней слежки — это далеко не единственная угроза свободе в России. Как сообщает организация Freedom House, сейчас российские СМИ тоже оказались в серьезной опасности. С одной стороны, власти пользуются своим контролем над прессой, чтобы привлекать ее к участию в «неприкрытой пропаганде», возвеличивающей кремлевское руководство. С другой, правительство страны нередко прибегает к запугиванию критиков и подавлению диссидентских настроений. Оно часто опускается до насилия, чтобы заставить журналистов и разоблачителей замолчать. И таких случаев немало: Сноудену стоит поговорить с Ульяной Малашенко из «Коммерсант FM» о том, как ее избили полицейские, или с Еленой Милашиной из «Новой газеты».
Сегодня ни для кого не секрет, что ситуация со свободой в России является критической. Это также не было секретом, когда летом прошлого года Сноуден принял решение лететь в Россию, чтобы получить там политическое убежище. Если его цель заключается в том, чтобы рассказать людям, как именно ими управляют, и разоблачить масштабную систему слежки, ему стоит обратить внимание на практики российского правительства, которые по своему охвату и беззаконию во многом превосходят меры, предпринятые правительством США.
К счастью или несчастью, сегодня у Сноудена есть масса сторонников по всему миру. К его словам прислушиваются миллионы людей, и именно поэтому в его силах что-то изменить. Тем не менее, он предпочитает молчать о той системе слежки и тех механизмах репрессивного государства, которые его окружают в настоящий момент. Почему? Он старается быть вежливым с теми, кто принял его как гостя? Или он боится тех мер, которые ФСБ может предпринять в ответ на его заявления?
Какими бы ни были ответы на эти вопросы, нежелание Сноудена говорить о той квази-диктатуре, в которой он нашел убежище, довольно показательно. Это еще одно доказательство того — если нам вообще нужны какие-либо доказательства — что он никакой не разоблачитель. Это свидетельствует о том, что он - вовсе не отважный рупор правды, потому что на самом деле он попросту боится американского правосудия — и не только американского правосудия. Это также говорит о том, что он - лицемер, выборочно пользующийся своими принципами в ущерб демократии, которую он предал.
Габриэл Шонфельд — старший научный сотрудник Института Хадсона и автор книги «Нужные секреты: национальная безопасность, пресса и диктатура закона» (Necessary Secrets: National Security, the Media, and the Rule of Law).
