Когда Сара Сильверман (Sarah Silverman) постит на YouTube шутки о Холокосте, она получает миллионы просмотров. Когда принц Гарри надевает нацистскую форму, на него с критикой обрушиваются мировые СМИ. Почему Саре – но не Гарри – это сходит с рук? Комики возводят баланс между неприличным и смешным в ранг искусства, но тем из нас, кто задумывается, готов ли мир к нашим остротам на тему недавней трагедии, на помощь приходит наука: психологи изобрели формулу, демонстрирующую, в какой момент шутки о реальной трагедии становятся смешными.
В рамках исследования, позднее опубликованного в издании Social Psychological and Personality Science, группа психологов под руководством профессора Колорадского университета в Боулдере Питера Макгроу (Peter McGraw) изучила, как со временем менялась реакция людей на шутки об урагане Сэнди. Макгроу набирал участников в десять этапов - со дня, когда должен был прийти ураган, до четырех месяцев после события - и попросил их почитать твиты пародийного аккаунта @AHurricaneSandy:
В ходе исследования свое мнение высказали более тысячи человек: они распределяли каждый твит по шкале от одного до семи и отвечали, смешит их это, огорчает, смущает или они находят этот юмор оскорбительным, скучным или неуместным.
«На протяжении ста дней положительная реакция на шутки о разрушениях, причиненных ураганом Сэнди, росла, достигла своего пика и в конечном итоге снизилась», - пишет Макгроу. «Мы обнаружили, что временная дистанция обеспечивает зону наилучшего восприятия юмора. Сначала о трагическом событии шутить тяжело, однако с течением времени событие становится все менее актуальным и угрожающим, и юмора становится больше. В конечном итоге, однако, юмора становится меньше, потому что событие кажется уже безобидным».
До того, как налетел ураган, опасность была все еще гипотетической, и люди считали, что твиты довольно смешны: они давали им в среднем между 3 и 4 баллами по шкале от 1 до 7. Однако, когда Сэнди ударил по Америке и люди осознали масштаб причиненного ураганом ущерба, восприятие юмора снизилось и достигло своего минимума спустя 15 дней после события. С течением времени, однако, «находить смешное в трагедии» становилось все более допустимым, оценка стала возрастать и достигла своего пика на 36-й день после урагана. После этой точки восприятие юмора снова ослабло, и новый минимум был достигнут на 99-й день.
Результаты исследования, проведенного группой Макгроу, кажутся целесообразными в свете теории юмора под названием «безобидная неприятность»:
Теория безобидной неприятности объясняет, почему психологическое дистанцирование в известной степени усиливает восприятие юмора, но утверждает вместе с тем, что ему вредит слишком сильное дистанцирование… Отдаленность сокращает угрозу, трансформирует трагедию (неприятность) в комедию (безобидную неприятность), но излишняя отдаленность приводит к тому, что юмор кажется пресным и неинтересным (безобидная ситуация)… исследования и интуиция подсказывают, что всякая форма отдаленности повышает юмористическую реакцию на самые чудовищные ситуации. Например, жуткие вещи кажутся гораздо более забавными, когда они явно фальшивые, удалены в пространстве и во времени, или касаются кого-то другого.
Однако если ситуация лишь «слегка чудовищна», психологическая отдаленность сокращает степень забавности:
Люди говорят, что история о том, как кого-то сбило машиной, будет более смешной, если она случилась пять лет назад, чем если она случилась вчера, и вместе с тем утверждают, что ушиб ноги гораздо более смешон, если он имел место вчера, чем если это произошло пять лет назад. Согласно "теории безобидной неприятности", есть два случая, когда ситуация не может быть смешной. Ситуация может быть откровенно неприятной (например, вас пощекотал жуткий незнакомец) или откровенно безобидной (например, вы щекочете сами себя); ни то, ни другое не смешно. Для возникновения юмористической реакции нужна угроза – но не слишком большая или слишком маленькая.
Разумеется, психологическая дистанция – не единственная переменная, влияющая на реакцию людей на шутки; небольшое значение имеет также и то, смешная шутка или нет.
«Чем более деликатна тема, тем более искусным должен быть шутник, - говорит Макгроу. - Именно поэтому современные комики так любят похабный юмор – ничего деликатного в нем нет».
Однако The Onion, отмечает Макгроу, начали шутить на тему 11 сентября всего лишь через две недели после случившегося – и этот выпуск в итоге стал одним из самых известных у них. «Люди были невероятно благодарны им. После терактов 11 сентября в воздухе образовалась бесшуточная зона и было неясно, когда снова можно будет начать шутить. Люди не возмутились, что было слишком рано, потому что это было очень смешно».
Макгроу считает, что распространение социальных медиа вводит новые ограничения в сфере того, что может сойти с рук шутникам.
«Юмор - пространство со своими правилами, - говорит Макгроу. – Но затем он попадает в интернет, и эти шутки читают люди, сидящие за своими компьютерами, – люди, которые не должны были это услышать и не в состоянии этот юмор оценить».
