Наиболее очевидная особенность русского национального характера — патриотизм. Каждая нация любит свою родину, и это, конечно, вполне естественная ситуация. Но в том, что русские вкладывают в понятие «патриотизм», присутствует нечто мистическое. Понятие «родина» для русских приобретает характер наивысшей ценности. В национальном сознании русского народа это понятие превосходит все материальные блага. Конечно, власти используют и даже эксплуатируют этот феномен, и российская история изобилует множеством показательных в этой связи примеров. При этом на разных этапах формирования русского национального сознания, начиная с царского периода, чрезвычайно важную роль играла религия, которая также используется как средство легитимации власти.
Распад Варшавского договора, произошедший в начале 1990-х годов на фоне торжества капитализма и НАТО, привел к обширным территориальным потерям, связанным с провозглашением независимости в бывших советских республиках. Этот удар стал одним из кровеносных сосудов, подпитывавших русский национализм, который выступал в то время в качестве генератора панславизма (одновременно используя религиозные элементы). При наличии религиозной мотивации тема обороны и восстановления «священных русских земель» стала силой, которая в дальнейшем обеспечит мобилизацию масс. Другим элементом, вдохновившим «оборонительный» национализм, стал тезис русских националистов о том, что над Россией нависла внешняя угроза. Для подавляющего большинства русских националистов между словосочетаниями «быть русским» и «быть православным» необходимо поставить знак равенства. Поэтому изначально их связь с церковью была чрезвычайно сильной.
Со временем разные группы начинают выводить «националистическую риторику» на первый план. Для консолидации общества и его избавления от чуждого наследия, оставленного «атеистическим» коммунизмом, эта риторика в постсоветской России начинает использовать религиозные мотивы. И сегодня религия продолжает оставаться важным элементом постсоветской русской идентичности. По мнению радикальных националистов, именно православный союз способен обеспечить единство пространства бывшего СССР, и в этой связи церкви оказывается существенная поддержка. В результате вместе с тем, что национализм и внедренная в него религиозная риторика приобретают поддержку общественных масс, на общефедеральном уровне это становится источником новых проблем.
Читайте также: Кремль теряет контроль над националистическим движением
В 1990-х годах в Россию после длительного перерыва вновь приходит концепция «ирредентизма» (частная форма национализма, связанная с идеей объединения народа, нации и этноса в рамках одного государства — прим. ред.). В России ирредентистское движение пускает свои корни во второй половине XIX века, при этом России, в отличие от Европы, не доводилось пережить фашизм или стать империалистом. Если в ходе Первой мировой войны движение ирредентизма продолжало свой путь под руководством царской России, то в 1917 году произошел большевистский переворот, а за ним и события, во многом оторвавшие Россию от ее православно-христианских корней. Будучи одним из столпов ирредентистского движения, церковь утратила свое влияние, и поэтому движение со временем лишилось своей силы. Но это никогда не означало его полного исчезновения. Когда после Михаила Горбачева к власти в стране пришел Ельцин, ирредентизм вновь приобрел свою актуальность для России.
Как одного из апологетов ирредентистского движения в России можно рассматривать партию ЛДПР во главе с ее лидером Владимиром Жириновским. Относить это движение к классическому нацизму или фашизму в рамках однозначных идеологических шаблонов было бы ошибочно, так как церковь придают ему и другим подобным движениям «моральное» измерение, обращаясь к чувству ностальгии и наделяя его надеждой и душой.
При анализе событий, произошедших в России в конце прошлого века, можно видеть, что националистическая идеология вышла на первый план политической повестки дня вопреки либеральной риторике. В частности, подъем радикального русского национализма на политическом уровне отразился на масштабах общественной поддержки партии Жириновского. По ультранационалистической ирредентистской риторике партии ЛДПР можно видеть, как на либерализм накладываются этнорелигиозные элементы, присущие странам Восточной Европы. Иными словами, в связи с тем, что либерализм — крупнейший идеологический противостоящий коммунизму блок, в силу характерных для России исторических реалий под названием «либерализм» происходит формирование этнорелигиозных движений.
В конце прошлого столетия Фукуяма отмечал, что в идеологической борьбе либералов и марксистов, развернувшейся после краха коммунизма, победил либеральный капитализм. С учетом опьянения победой, охватившего Запад после окончания Холодной войны, согласиться с этой точкой зрения несложно. Но, очевидно, оппозиция, противопоставляющая себя марксизму восточноевропейской и советской модели, в качестве источника легитимности выводит на первый план модель национализма, подкрепленного религией. Поэтому некоторые представители интеллигенции полагают, что считать крах коммунизма победой либерализма ошибочно и преждевременно, и рассматривают эти события как победу этнорелигиозного национализма.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Наиболее очевидная особенность русского национального характера — патриотизм. Каждая нация любит свою страну, но для русских понятие «родина» приобретает характер наивысшей ценности. При этом на разных этапах формирования русского национального сознания чрезвычайно важную роль играла религия, которая также используется как средство легитимации власти.
