Зачем нужна ПРО

Российский министр иностранных дел Сергей Лавров, требовавший не так давно от НАТО отказаться от развертывания противоракетной обороны в Европе, потому что вскоре может быть достигнута договоренность с Ираном относительно его атомной программы, добился кое-чего большего, чем просто успеха. Ведь разве недавний прорыв в отношениях с Тегераном - если его удастся закрепить - не доказывает, что терпеливые переговоры могут быть эффективнее, чем наращивание военной мощи? Разве оправданны во времена бюджетной экономии такие дорогостоящие проекты? Разве развитие беспилотных технологий в авиации не является совершенно новым элементом при расчете эффективности расходов на вооружения? Все эти вопросы совершенно справедливы, а при ответе на них не стоит ориентироваться только на нынешнее положение дел.

Во-первых, НАТО не называет конкретных стран, от которых исходит угроза, а рассматривает общие военные, политические или технологические тенденции. С этой точки зрения, распространение ракетных технологий является одной из главных угроз для Североатлантического альянса. Ракетная техника является относительно дешевой и во времена, когда мобильный телефон имеет больше функций, чем огромный компьютер 1980-х годов, постоянно развивается в таких аспектах, как дальность полета и точность попадания. Агрессивные политические режимы, конечно, получают возможности по расширению собственной власти - межконтинентальная дальность полетов является лишь вопросом времени.

Во-вторых, противоракетная оборона вполне работает, как показывает пример с «железным куполом», с помощью которого Израилю удавалось защищаться от ракетных обстрелов со стороны Палестины. Однако никто не может точно сказать, сработает ли эта система на все 100% в случае по-настоящему серьезной опасности, а кроме того, ее нельзя протестировать предварительно. Решающее значение имеет восприятие с обеих сторон. Если потенциальный агрессор считает, что оборонительная система противника надежна, то его расчет эффективности собственных затрат на разработку ракет изменится. Ему придется исходить из того, что его атака не удастся. Кроме того, он рискует получить ответные атаки от своего противника. И наоборот: уверенность в собственной противоракетной обороне в кризисных ситуациях вполне способствует снижению давления со стороны других лиц, стран и так далее. В обоих случаях противоракетная оборона помогает достичь нужного эффекта без единого выстрела.

В-третьих, ПРО является всего лишь одним из нескольких элементов по предотвращению потенциальных угроз. В качестве первостепенных мер должны быть задействованы политика, дипломатия и контроль над вооружениями. И только в случае провала этих средств в дело может вступить ПРО. Она подает потенциальным агрессорам сигнал, что их расходы на наступательное вооружение могут оказаться чрезмерными по сравнению с эффектом от применения этого оружия. Если же и этот сдерживающий фактор в виде угрозы применения ПРО не сработает, то тогда уже ее придется, собственно, применять, чтобы защитить жизни собственных граждан и собственную территорию.

В-четвертых, противоракетная оборона является, как и следует из ее названия, сугубо оборонительным оружием. Оно становится релевантным только в случае, собственно, ракетного нападения. С этой точки зрения, аргументы российской стороны, что западная ПРО может быть опасной, потому что нейтрализует российский ядерный потенциал, выглядят странными. Неужели Москва до сих пор мыслит наступательными категориями?

В-пятых, идея противоракетной обороны имеет очень долгосрочные временные перспективы. США работают над этой системой уже на протяжении нескольких десятилетий и постоянно изменяют ее различные компоненты в зависимости от сценариев угроз, технических разработок или собственных финансовых возможностей. В Средиземном море уже находятся корабли, имеющие на борту оборонительные ракеты. На территории стран-членов НАТО расположены радарные установки, датчики и прочие перехватывающие системы. Все это крайне затратно как с технической, так и с финансовой точки зрения. Так что развитие и установка широкомасштабной евро-атлантической противоракетной системы займет несколько лет, а то и десятилетий. Соответственно, взгляд на потенциальные угрозы также должен быть долгосрочным. Революции в арабских странах, смещение центров власти в Азии, ядерные амбиции Северной Кореи и других стран не позволяют надеяться на безоблачный мир во всем мире.

И, наконец, в-шестых, эта долгосрочность непосредственно связана с постоянным развитием противоракетной обороны. Сегодня уже используются технологии, которые еще относительно недавно представлялись полной экзотикой. Лазерные пушки уже опробованы на беспилотных летательных аппаратах. В то же время вооруженные беспилотники уже стали составной частью противоракетных систем и задействуются в кризисных регионах, и готовы в случае необходимости уничтожать ракеты сразу после запуска.

ПРО не является чудодейственным средством политики безопасности и не гарантирует неуязвимость той или иной страны для вражеского оружия. Поэтому как Соединенные Штаты, так и их партнеры по НАТО вынуждены постоянно решать, какую часть своего временами скромного бюджета они могут выделить на эту форму заботы о собственной безопасности. В этой связи в рамках альянса в последнее время возникают разногласия, потому что многие европейские страны НАТО, испытывая финансовые проблемы, не могут полноценно участвовать в этом проекте. Вашингтон небезосновательно недоволен поведением европейцев, но, с другой стороны, Старый Свет пока еще действительно не оправился от финансового кризиса и имеет весьма скромные возможности для военных инвестиций.

Честный расчет расходов и отдачи от них крайне необходим. В то же время он обязательно должен учитывать не только финансовый аспект, но и долгосрочные потенциальные угрозы, обязательства перед партнерами по альянсу и стратегическое целеполагание. И непостоянство в поведении Ирана играет при этом скорее второстепенную роль.