Каждый день этот человек с грубым, суровым лицом внимательно меня осматривал, когда я поднимался по эскалатору в главный пресс-центр. За все это время он ни разу не улыбнулся. Мне хотелось спросить его, не играл ли он агента КГБ в фильме про Джеймса Бонда.
Два дня назад он, наконец, подошел ко мне и указал своей большой рукой мне на грудь. Я едва не запаниковал.
«Значок, – сказал он на неуверенном английском. – Можно мне, да? Олимпийский значок. Да?»
Я отстегнул значок американской хоккейной сборной от шнура, на котором висело мое журналистское удостоверение, и нацепил его моему новому другу Владимиру на карточку сотрудника службы безопасности.
Теперь он хочет приехать к нам с семьей в гости в Вашингтон. Я не шучу.
Границы, Владимир, границы.
Нужна пара сотен лет, чтобы начать понимать этих людей, но они замечательные.
Do svidaniya, Сочи.
Я теперь знаю твою страну намного лучше и никогда не забуду этот визит. Мое отношение к тебе осталось сложным – таким же сложным, как твои люди. Я люблю твой народ так же сильно, как ненавижу твоих лидеров.
Ты был теплым – они холодны.
Ты был открытым – они закрыты.
Вместе вы как будто воплощали собой лозунг Игр: «Жаркие. Зимние. Твои».
«Твои» – но это не всегда значит «наши».
Я запомню блеск твоей церемонии открытия и самоиронию твоей церемонии закрытия с ее шуткой над нераскрывшимся две недели назад пятым олимпийским кольцом. Я запомню великолепную организацию и невероятный уровень безопасности. Я запомню шумные и нарядные прибрежные арены, запомню горы, в которых, может быть, было мало снега, но зрелищности хватало с избытком.
И тем не менее, мы не могли закрывать глаза на реальность за границей спортивных объектов.
История мирового спорта, наверное, никогда не видела такого контраста: 88 стран, объединенные духом спортивного соревнования, борются за медали в то время, как за границами Олимпийского парка пылает целый кусок мира. Тысячи полицейских многочисленными концентрическими «стальными кольцами» ограждали нас одновременно от террористов и от реальной картины.
Российский президент Владимир Путин хотел одновременно показать миру новую, теплую и открытую Россию, способную успешно выступать на международной арене и возглавляемую жизнерадостным президентом, который готов перешучиваться в Доме США с американскими спортсменами, – и убрать со сцены людей, несогласных с его идеологией.
Его полицейские арестовали активисток из панк-группы Pussy Riot, а две участницы группы были даже избиты плетьми на улице. Путин и его вице-премьер Дмитрий Козак, отвечавший за Игры, издевательски увязали гомосексуализм с педофилией, призвав «оставить детей в покое».
Ни пышные церемонии, ни потраченные на Олимпиаду 50 миллиардов долларов не могли скрыть неприглядную сторону.
Бродячие собаки на улицах явно нуждались в пище и лечении, и мне очень хотелось вывезти в своем багаже хоть одну из них.
Изрядная часть природных красот Сочи, видимо, была принесена в жертву ради 16-ти дней праздника. Все побережье Черного моря вблизи Олимпийского парка и флора вплоть до гор выглядели так, как будто там порезвилась лесопромышленная компания, оставившая после себя опустошение и погубленную экологию.
Тем не менее, два самых запоминающихся для меня лично момента Игр обеспечат мне долгую и добрую память о Сочи.
Так получилось, что я помог десятилетнему Бену Хьюзу (Ben Hughes), перенесшему рак, встретиться с его кумиром Шоном Уайтом (Shaun White), который перепрыгнул ради этого через ограждение. Мать Бена Лиз прислала мне на прошлой неделе фотографию своего сына с новым сноубордом с автографом Уайта. Кроме него спортсмен послал такие еще двум детям. В теме письма стояло: «Мы на это не рассчитывали!»
Второй момент связан с моим двоюродным братом Дэвидом Уайзом (David Wise), ставшим первым олимпийским чемпионом в лыжном хафпайпе. Я никогда раньше не писал о вещах, о которых мы молились всей семьей. Я никогда раньше не кричал с трибуны для прессы на церемонии вручения медалей: «Братишка!» Я никогда раньше не плакал, видя, как мой родственник поет на подиуме американский гимн. Наверное, я нарушил все правила журналистского этикета – и ничуть об этом не жалею. Скорее всего, это был лучший рабочий момент в моей жизни.
Дэвиду его кузен-журналист, с которым он толком познакомился только в прошлом месяце, вероятно, уже успел надоесть. Во всяком случае, я знаю, что своих коллег по прессе я этой темой достал.
Некоторые американские спортсмены на этих Играх чересчур увлекались оправданиями. Конечно, можно винить хоть неудачную конструкцию конькобежных костюмов, хоть сырой снег (поправьте меня, если я ошибаюсь, но всем сборным пришлось иметь дело с одной и той же слякотью), однако на самом деле, нам просто трудно осознать, что кто-то оказался лучше подготовлен, больше хотел победить или просто культурно предрасположен к определенным видом спорта.
Голландцы – отличные конькобежцы. 23 из 36 медалей в конькобежном спорте отошли спортсменам из этой страны, население которой составляет всего 16 миллионов человек. Из 110 медалей, полученных Нидерландами за всю историю зимних Олимпиад, 105 досталось конькобежцам. Оставшихся пятерых медалистов, наверняка, потом выслали из страны за измену национальному виду спорта.
Германия забрала четыре золотые медали (пять из 12 доступных медалей) в санном спорте. Скандинавы (точнее норвежцы и шведы) загребли 22 из 36 медалей в лыжных гонках. Дания, правда, что-то разочаровывает.
Старая фраза ABC про «агонию поражения» никогда не казалась мне такой актуальной, как после того матча, в ходе которого женская сборная США по хоккею за последние четыре минуты уступила канадским соперницам преимущество в две шайбы. Это был полный разгром.
И все же прекрасно, что с Олимпиады мультимиллионеры вроде Овечкина и Уайта могут вернуться с пустыми руками, а девушка, работающая в вашингтонской кофейне – с бронзовой медалью. Джессика Лутц (Jessica Lutz) забила решающую шайбу в победном матче Швейцарии – страны своего второго гражданства – со Швецией. Стоило видеть, как в четверг вечером она, сияя, позировала перед моим смартфоном с медалью. Да, кофе, который она будет готовить, навсегда приобретет совсем иной вкус.
Все, что происходило на спортивных аренах, моментально оказалось вписано в перспективу субботы, когда в горах я познакомился с украинским коллегой-журналистом, страна которого оплакивает гибель почти 80 человек и сын которого будет расти совсем в другом мире, чем мой сын.
Украинская олимпийская сборная, одна из участниц которой отказалась выступать за свою страну после кровопролития, хотела в память о жертвах повязать на рукава небольшие черные повязки, однако Международный олимпийский комитет счел, что это нарушит Олимпийскую хартию. Да, та самая хартия, которая определяет, где производители формы могут размещать свой логотип, запрещает спортсменам выражать соотечественникам сочувствие.
Однако если оставить в стороне весь этот дежурный «Большой театр» в исполнении МОК, безупречно организованными, временами восхитительными Играми в Сочи вполне можно было наслаждаться, несмотря на неприятный политический фон.
Я буду помнить и то, как умело во время путинской Олимпиады подавлялось любое инакомыслие, и согревающий душу уют оформленного в советском стиле хоккейного бара, которым управляли мои друзья Саша, Влад и Игорь. Они по очереди спали на диване в вестибюле гостиницы, чтобы заведение могло работать круглосуточно.
«Майк, я буду по тебе скучать», – сказал Саша, обнимая меня как человек, который навсегда останется моим другом.
Я тоже буду, Саша.
Покидая страну, трудно не беспокоиться о животных и людях, которые живут в ней. Однако потом ты вспоминаешь слова, которые две недели назад говорила одна русская женщина, столкнувшись с очередными трудностями. Это была не столько аксиома, сколько правило поведения стойкого и гордого народа: «В России у нас нет проблем, у нас есть приключения».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Do svidaniya, Сочи. Я теперь знаю твою страну намного лучше и никогда не забуду этот визит. Мое отношение к тебе осталось сложным – таким же сложным, как твои люди. Я люблю твой народ так же сильно, как ненавижу твоих лидеров. Ты был теплым – они холодны. Ты был открытым – они закрыты. Вместе вы как будто воплощали собой лозунг Игр: «Жаркие. Зимние. Твои».
