Atlantico: Недавние народные восстания, будь то арабская весна или сражения в Киеве, показали значимость городской застройки в подобного рода событиях. Возьмем, например, слово «майдан»: оно означает «площадь», но в то же время стало обозначением протестного движения противников Виктора Януковича. Какую именно роль играет градоустройство в народных восстаниях?
Патрис де Монкан: Город — это место волеизъявления народа. Но разве может быть иначе, раз именно здесь сосредотачивается толпа? Площади, проспекты и бульвары всегда были местом собрания людей и народных демонстраций. Агора у греков, форум в Древнем Риме... Сегодня события разворачиваются на центральных площадях Каира, Киева или даже Пекина, как показал относительно недавний пример Таньаньмэнь.
Тем не менее, на этих местах властям проще всего подавить народные движения. Если силы правопорядка оцепят площадь, активисты оказываются в тисках без возможности к бегству. Все это нередко приводит к столкновениям, после которых на асфальте остаются лежать многочисленные жертвы с обеих сторон. В XIX веке во время неоднократно бушевавших в Париже народных восстаний люди обычно держались узких улочек в центре города, которые они перекрывали баррикадами, чтобы укрыться от обстрела солдат. Точно такие же жалкие убежища мы видим сегодня на Украине и во время арабской весны.
Изначально все площади задумываются как место, где власть может продемонстрировать свою силу и мощь. То есть, эта задача полностью противоположна той, которую ставят революционеры. Кроме того, площади — это место проведения военных парадов. Вспомните о параде на Красной площади в Москве или параде на 14 июля в Париже, который идет по Елисейским полям от Площади звезды до Площади согласия. То же самое происходит повсюду в мире по случаю национальных праздников.
— Европейские города по примеру Парижа пересмотрели принципы обустройства во второй половине XIX века. Быть может, причиной тому стали вопросы безопасности? Какие модели градоустройства лучше всего приспособлены для таких целей? Как изменения городской среды были реализованы на практике в истории? В каких случаях они действительно смогли заткнуть рот народу?
— Не думаю, что победа или поражение революционеров действительно так уж сильно зависят от специфической организации города, хотя такого рода беспорядки действительно разворачиваются главным образом в городах. Ключевое значение имеют соотношение сил и число бойцов у каждой из сторон. Нам представляются впечатляющие картины столкновений народа и власти, которые зачастую разворачиваются на площадях и широких бульварах. Вспоминается остервенелый раж большевиков на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге и неистовство оппозиционеров, которые пошли на танки китайской армии на площади Тяньаньмэнь. В обоих случаях беспорядки начались на больших площадях, но завершились совершенно по-разному.
В Европе и по всему миру переустройство городов с течением столетий вовсе не всегда объяснялось одними лишь задачами по защите власти. Работы в Париже во времена Второй империи были призваны в первую очередь улучшить гигиеническую ситуацию и сделать город более пригодным для жизни. Хотя, разумеется, потребность защиты власти нельзя было игнорировать, особенно в этой столице, которая была одним из самых беспокойных в мире городов.
— Без этих реформ и реконструкций в городах не было бы всех этих недавних изменений и современной инфраструктуры, которой они располагают сегодня. Как сильно можно изменить город по договоренности с его населением? В какой степени можно говорить о совместимости градоустройства с демократическим способом принятия решений.
— Вы задали новый, но очень важный вопрос: сочетаются ли демократия и градоустройство? Этот вопрос новый, потому что до ХХ века обустройством городов занимались главным образом князья и прочие сильные мира сего. Народ принимал в нем участие только посредством физической работы и не имел никакого права голоса. В Европе так было до Второй мировой войны... и даже после ее окончания! Новые города, которые построили во Франции в 1960-1970-х годах, стали плодами указа президента Республики Шарля де Голля. Когда он пролетал над парижскими пригородами, то обратился к сопровождавшему его делегату генерального совета региона с такими словами: «Разберитесь с этим бардаком!» Целый ряд законов и постановлений сделал приобретение земель и принятие решений в плане городской застройки уделом Государственных управлений по обустройству, которые создавались в каждом городе. Вспомните и о румынском диктаторе Николае Чаушеску. Разве он хоть на мгновение задумался о потребностях народа, когда после опустошившего Бухарест в 1977 году землетрясения полностью перекроил план города и воздвиг титанический Дом народа (второе по величине здание в мире после Пентагона)?
А что сказать об индийском Чандигархе, план застройки которого Неру заказал в 1951 году у Ле Корбюзье? Подготовка проекта была завершена за четыре дня и утверждена еще быстрее. Тем же самым отсутствием демократии отличалось и строительство Бразилии по инициативе президента социал-демократа Кубичека. Город был открыт в апреле 1960 года, а первые здания и инфраструктуру закончили всего за 1 000 дней в невероятно тяжелых условиях труда с 18 часовым рабочим днем.
Точно такое же отсутствие демократии наблюдалось и в предыдущие столетия. Все главные достижения в архитектуре и градостроительстве являются результатом воли королей, императоров, князей, президентов, тиранов, дикторов... Версальский дворец, пирамида Хеопса, римский Колизей, Букингемский дворец и лондонский Сити, Лувр и центр Парижа, афинский Пантеон и т.д. Во всех строительных проектах до ХХ века не было демократии.
Тут мы подходим к одной из главных проблем, с которой пришлось столкнуться всем архитекторам в современном западном мире. Стремление сделать все быстро нередко вступает в противоречие с демократией, что уже нельзя игнорировать. Тем более что в сфере градостроительства демократия на самом деле вовлекает людей. Утверждение каждого проекта жилого дома или плана переустройства района не обходится без создания районных комитетов и комиссий, которые отражают право граждан воспротивиться в том случае, если проект ущемляет их интересы. Последние несколько лет наблюдается настоящее преступное злоупотребление этим правом, с чем министр жилья Сесиль Дюфло пытается бороться с помощью недавнего постановления. Таким образом, градостроительство и демократия вступают в брак по расчету, который пора научиться уважать всем политикам и городским лидерам.
— Сегодня градостроительство стало одним из ключевых элементов предвыборных программ. Но можно ли считать его настоящим политическим оружием?
— Как легко догадаться, демократизация градоустройства и распространение выборной системы привели к тому, что этот вопрос естественным образом поднимается на каждых выборах, точно так же как и проблема жилья. Предлагаемая кандидатами программа предлагает каждому избирателю переосмыслить свои будущие условия жизни (транспорт, школы, торговые центры, дороги, ясли, больницы и т.д.). Их взгляд на жилье напрямую касается уровня жизни избирателя (квартплата, коммунальные услуги, цены), так как на эту сферу приходится от 20% до 40% расходов семей в зависимости от возраста, типа жилья и региона.
Кроме того, это настоящее предвыборное оружие в том плане, что в распоряжении мэра есть такой инструмент как разрешение на строительство. Он может серьезно повлиять на свой электорат, если сделает ставку на социальное жилье или на застройку в частном секторе. Местный план градоустройства в сочетании с территориальным коэффициентом занятости можно использовать как средство структуризации электората в более или менее долгосрочной перспективе.
Патрис де Монкан — экономист, специалист по истории города.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Недавние народные восстания, будь то арабская весна или сражения в Киеве, показали значимость городской застройки в подобного рода событиях. Возьмем, например, слово «майдан»: оно означает «площадь», но в то же время стало обозначением протестного движения противников Виктора Януковича. Какую именно роль играет градоустройство в народных восстаниях?
