Секс, бухло и феминизм

Тема алкоголя и сексуального насилия, особенно - в студенческой среде, в последнее время много обсуждалась. Несколько месяцев назад много шума наделала статья Эмили Йоффе (Emily Yoffe) в Slate, где она утверждала, что нам нужно активнее предостерегать молодых женщин о том, что употребление большого количества алкоголя подвергает их риску изнасилования. А теперь колумнист Wall Street Journal Джеймс Таранто подвергается жесткой критике за заявление о том, что, если на момент совершения изнасилования жертва была пьяна, она так же виновна, как и сам насильник.

Таранто, который среди прочего недавно связывал сокращение количества браков с излишней образованностью женщин, — не вызывает особенных симпатий в смысле своей позиции по гендерным вопросам. Однако в данном случае ему досталось зря — в своей колонке он отмечает важный (и крайне неверно интерпретируемый) момент: многие участники нынешних дискуссий ошибочно считают секс в нетрезвом виде изнасилованием, закрепляя, таким образом, откровенно сексистский двойной стандарт.

Конечно, если пьяная женщина подвергается изнасилованию, находясь в бессознательном или почти бессознательном состоянии, она, разумеется, очень неосмотрительна, но винить ее нельзя. Однако под определения сексуального насилия на фоне алкогольного опьянения, широко используемые как в риторике активистов, так и официальными властями, подпадает гораздо более широкий круг гораздо более двусмысленных ситуаций.

К примеру, недавно президент Обама вновь повторил, что каждая пятая студентка становится жертвой сексуального насилия. Эта цифра взята из исследования «О сексуальных преступлениях в университетских городках», в ходе которого в 2005-2007 годах были опрошены 5 000 студенток. Порядка 70% инцидентов, отнесенных к насилию на сексуальной почве, были причислены к таковым на основании рассказов самих девушек о сексуальных контактах, которые имели место, когда они «не могли дать свое согласие или положить конец происходящему» по причине того, что были «в отключке, под воздействием наркотиков, пьяные, не в состоянии или спали». При этом лишь четверть этих женщин — 37% в случаях, когда проникновение имело место, — считают себя изнасилованными. Не забудьте, что речь идет о студентках колледжа, которые в своем возрасте уже хорошо осведомлены о риске «изнасилования на свидании». Две трети не считали, что инцидент настолько серьезен, чтобы жаловаться куда-то.

Если речь идет о состоянии «в отключке», тут двух мнений быть не может, и даже с «не в состоянии» все предельно ясно. Однако «не могла дать свое согласие по причине опьянения» может означать совершенно разные вещи — от случая, где девушка подвергается действиям сексуального характера, находясь в алкогольном беспамятстве, до историй, в которых фигурантка просыпается со смутными воспоминаниями о сексуальных контактах, в которые бы не стала ввязываться трезвой.

Действительно, существуют серийные маньяки, которые для изнасилования специально выбирают очень пьяных жертв, зачастую при этом сами оставаясь трезвыми. Но в равной мере верно и то, что сегодня многие случаи, относимые к сексуальному насилию, подразумевают двух пьяных безбашенных молодых людей.

Такое поведение стало темой недавней статьи в New York Times о вмешательстве посторонних людей в ситуации, чреватые сексуальным насилием. Сяолу «Питер» Юй, получивший американское образование китаец, сейчас судится с Колледжем Вассар, из которого его исключили по обвинению в «сексе без согласия второй стороны». Обвинение основывалось исключительно на заявлении девушки, которая спустя год после контакта обратилась с жалобой, сообщив, что когда они вдвоем пошли в комнату к Юю после вечеринки, где оба потребляли алкоголь, она была слишком пьяна и не могла дать согласие.

Особенно вопиющий пример терминологической лазейки и гендерных двойных стандартов в теме «пьяного изнасилования» имел место в октябре прошлого года в Университете Огайо: заснятый на камеру секс в публичном месте обернулся обвинениями в изнасиловании, которые потрясли университетский городок — и рассыпались на куски, когда присяжные заключили, что женщина не была похожа на человека, неспособного дать свое согласие.

Два двадцатилетних студента познакомились в баре вне университета. Выйдя из бара, они начали обниматься на улице; в конечном итоге, примерно в три утра мужчина начал доставлять женщине оральное удовольствие, пока она стояла, оперевшись на окно банка. Собралась небольшая толпа, и к утру фотографии и видео пары уже разошлись по всему интернету. К вечеру девушка пошла в полицию и сказала, что не помнит случившегося и полагает, что подверглась насилию сексуального характера. (В обвинении фигурировало слово изнасилование, потому что на видео было видно, что мужчина также входил в нее пальцами).

На самом деле, фотографии и видео — которые были удалены после жалобы, но скоро снова всплыли, — демонстрируют обоюдное согласие, и даже полное энтузиазма поведение — женщина улыбалась, придерживала мужчину за затылок и откидывала себе волосы. Одна из наблюдателей подбадривала ее криками «Давай, девочка!». Свидетели подтвердили, что она производила впечатление человека, который осознает, что делает и наслаждается собой; в какой-то момент мужчина, очевидно, спросил, не следует ли им остановиться, и женщина ответила отказом. Впоследствии они ушли вдвоем, причем девушка шла самостоятельно.

Хотя все это было широко известно, университетское сообщество отнеслось к инциденту как к шокирующему публичному изнасилованию. Университет провел студенческое собрание на тему насилия на сексуальной почве и необходимости вмешательства свидетелей; студенты на месте предполагаемого преступления оставляли записки со словами поддержки, типа «Это не твоя вина», «ты сильная и смелая»; письма в студенческую газету обличали «культуру насилия», по причине которой женщина стала жертвой изнасилования, и порицали «заблуждающихся скептиков», которые подвергали сомнению ее статус жертвы.

К баталиям присоединилась блоггер с сайта ThinkProgress.org Тара Калп-Ресслер (Tara Culp-Ressler), которая недавно уличала Таранто в том, что он винит жертв изнасилования. В октябре она написала пост, в котором раскритиковала «возложение вины на жертву» в случае в Университете Огайо. Она отмечала, что свидетель, утверждавший, что сексуальный контакт выглядел актом по обоюдному согласию, также упомянул, что «оба участника были очень, очень пьяны», что подпадает под «официальное определение насилия, принятое в Университете Огайо».

На самом деле, согласно Университету Огайо, дать согласие не может человек, который находится «не в состоянии». Но опустим вопрос терминологии. Калп-Ресслер, кажется, забывает о том, что пьяными были оба фигуранта — отличная иллюстрация того самого отношения, которое критикует Таранто: взваливание односторонней вины на мужчину, тогда как свидетельства указывают на то, что ответственны оба.

Да, «они оба были пьяны, почему виноват лишь он?» — это плохой аргумент в случае, когда выпивший пользуется тем, что женщина отрубилась или слабо соображает, что происходит. Однако в этом случае степень неадекватности была, кажется, одинаковой с обеих сторон. Мужчина считается злоумышленником, потому что именно он совершал половой акт в отношении женщины? Если бы пьяная женщина, стоя на коленях на тротуаре, делала минет пьяному мужчине, его вряд ли все считали бы жертвой — и это еще мягко сказано.

Напротив, многие — включая феминисток — с трудом признают наличие виктимизации мужчин даже в совершенно очевидных случаях принуждения к сексу в состоянии алкогольного опьянения. В 2009 году в своей статье на The Frisky Амелия Макдонелл-Пэрри процитировала поразительный пассаж из книги советов девочкам-подросткам психолога Дженнифер Остин Ли «Полюбить или замутить», в которой среди прочего поднималась тема женской сексуальной агрессивности. Мальчик, с которым беседовала Ли, рассказывал (с сожалением) о том, как потерял невинность на людной вечеринке, будучи сильно пьяным — девочка стянула с него штаны, вызвала у него эрекцию и занялась с ним сексом. Макдонелл-Пэрри прокомментировала это лишь так — «Ничего себе! Чума», а затем стала досадовать по поводу негативного отношения к напористым в сексуальном смысле девушкам.

Да, если изнасилованием считать секс в состоянии алкогольного опьянения, о котором фигурант затем жалеет, различия между полами не так сильны: по результатам нескольких исследований, по наличию такого опыта студенты-мужчины почти не отстают от своих сверстниц. В 2005 году в ходе исследования с участием 2 400 человек 11% женщин и 8% мужчин сообщили, что в течение полугода до этого имели опыт сексуальных контактов на такой стадии алкогольного опьянения, что не могли дать своего согласия.

Эти двойные стандарты во многом отражают дофеминистский консервативный подход, который сохраняется, невзирая на раскрепощение женщин: секс — это то, что мужчина получает от женщины. Многие сторонники социального консерватизма без сомнения скажут, что такое допущение основывается на естественных отличиях, и что попытки избавиться от них одновременно бессмысленны и вредны. Некоторые из этих консерваторов, включая Таранто, считают борьбу за пересмотр определения изнасилования свидетельством того, что женщины не в состоянии распоряжаться своей сексуальной свободой: лишите их традиционных норм мужского рыцарства и женского целомудрия - и молодые женщины начнут ощущать себя уязвленными и использованными стремящимся к сексу мужчинами и требовать особой защиты.

На самом деле, мало свидетельств указывают на то, что студентки (помимо убежденного ядра активисток) требуют особой защиты от пьяного или авантюрного секса. Сообщения о том, что женщины страдают от университетской «практики случайных связей», сильно преувеличены. И тем не менее, активисты, несмотря на свою феминистскую риторику, продвигают нездорово патерналистский взгляд на женщину. Мужчина, который накануне много выпил и просыпается в постели с кем-то, с кем не стал бы спать, будучи трезвым, может ощущать смущение и досаду, но в целом считается, что он отойдет и, вероятно, извлечет урок из этой истории. Женщина же в такой ситуации, как ожидается, должна воспринять этот опыт как очень неприятный, травмирующий — и не считать, что это и ее вина тоже.

Такой подход предлагает относиться к молодым женщинам как к неразумным детям, а молодых мужчин не только демонизирует, но иногда и наказывает. Если кто-то в случае в Университете Огайо и был жертвой, то это совершенно точно молодой человек, который несколько дней ждал, что его обвинят в уголовном преступлении или подвергнут дисциплинарному наказанию со стороны университета. Политика многих университетов, в том числе Стэндфордского, к примеру, трактует как изнасилование любые сексуальные действия в состоянии опьянения, если одна из сторон считает, что действия были «нежелательными».

Колледжи имеют полное право выступать против злоупотребления алкоголем и безответственного секса. Однако делать это стоит, пропагандируя ответственное поведение и среди женщин, и среди мужчин. Определяя все подобные контакты как изнасилование — почти всегда со злоумышленником-мужчиной и жертвой-женщиной, мы оскорбляем женщин и дискриминируем мужчин — а заодно и развязываем руки тем, кто действительно хочет возвращения тех времен, когда женщины были «слабым полом».