Статья была опубликована 25 марта 1854

У нас нет оснований опасаться прямых последствий войны с Россией, по крайней мере - в нынешних обстоятельствах. Война может быть непростой и дорогостоящей, может - если Россия будет упорствовать и не признавать свое поражение - затянуться дольше, чем мы ожидаем, однако мы ни в кой мере не сомневаемся в триумфальном успехе союзников как на суше, так и на море. Бесспорно, царь распоряжается практически неограниченными людскими ресурсами. Это важное, хотя и не единственное сырье для войны, и мы можем с уверенностью предположить, что противник не будет его беречь. Однако это его единственное преимущество в том конфликте, в который он нас вовлек. Он не так уж богат, а по коммерции – источнику богатства – война серьезно бьет. Его дворяне будут одновременно лишаться крестьян и сталкиваться с экономическими трудностями. Им придется дороже платить за иностранные предметы роскоши и дешевле продавать свою сельскохозяйственную продукцию. Это одновременно разорит их и вызовет их недовольство. Аналогичным образом пострадает и торговое сословие. Совместное влияние этих двух общественных групп, скорее всего, будет подталкивать власть как можно скорее заключить мир.

Вопрос о том, как в итоге поведет себя Пруссия, нас тоже не слишком беспокоит. Ее неуверенность и бессильный нейтралитет повредят ей самой больше, чем союзникам. Даже если Австрия решит последовать ее позорному примеру – впрочем, у нас нет оснований ожидать от австрийцев такого поведения, – это изменит характер войны, сделает ее более сложной и продолжительной, но ни на мгновенье не заставит нас усомниться в ее конечном исходе или ожидать от ее течения любых неожиданностей. Единственный пугающий фактор, который будет тревожить нас до тех пор, пока соответствующие вопросы не будут официально разрешены, – это вероятность разногласий с Францией и Америкой, двумя другими великими морскими державами, в том, что касается прав нейтралов и практики каперства. Поэтому мы были искренне рады, когда лорд Кларендон заявил в Палате лордов, что правительство сейчас занимается обеими этими проблемами и что, как он надеется, мы подадим миру пример благородства и цивилизованности.

Это должно стать предметом договоренности между тремя великими морскими державами. То, о чем договорятся Франция, Америка и Англия, будет иметь решающее значение для остального мира и займет место в числе общепризнанных норм международного права. Давно пора ограничить в соответствии с гуманным и просвещенным духом нашей эпохи те излишне широкие права воюющих сторон, которые во время прошлой войны породили большую часть затруднений и позорных эксцессов. Сейчас, когда мы вступаем в новую войну, которая будет в большой степени идти на море, настал самый подходящий момент, чтобы ввести такие ограничения, и две самые могучие европейские воюющие державы – Англия и Франция – подходят для этой задачи как нельзя лучше. Мы надеемся, что они, руководствуясь мудрым великодушием, решат навеки запретить практику выдачи каперских грамот как своим гражданам, так и гражданам нейтральных стран, и что Америка к ним в этом присоединится. Это в ее интересах как великой державы, так как очевидно, что во время любой войны более других заинтересована в запрете каперства та воюющая страна, у которой наиболее обширна торговля при сравнительно небольшом военном флоте. Таким образом, мы рассчитываем, что вскоре наше правительство заключит с Францией и Америкой конвенцию, которая объявит каперство незаконной и варварской деятельностью, наказуемой наравне с пиратством.

Сложнее вопрос о праве воюющих сторон задерживать и досматривать нейтральные суда и о праве нейтралов вести торговлю продукцией враждебной державы и через вражеские порты. Разумеется, было бы неразумно доводить права, которые дает воюющим сторонам старое международное право, до тех крайностей, которые мы наблюдали в прошлую войну. Подобные попытки гарантировано навлекли бы на нас всеобщее недовольство и вдобавок провоцировали бы бесконечные ссоры. Более того, мы не видим серьезных причин поступать так. Вероятно, самым разумным выходом было бы провозгласить простое и понятное правило: наши корабли будут останавливать в открытом море суда, только для того, чтобы определять их реальную принадлежность и проверять, нет ли у них на борту военной контрабанды, то есть военного снаряжения предназначенного для врага. Во всем остальном пусть флаг покрывает коммерцию. Чтобы должным образом ударить по торговле вражеской державы, нам достаточно будет блокировать ее порты и заставить ее везти свои товары в порты нейтральных стран долгим и дорогим сухопутным путем. Блокада, разумеется, закрывает порт для нейтральных судов как de facto, так и de jure, и если мы блокируем Санкт-Петербург, Ригу, Одессу и Таганрог, мы, скорее всего, нанесем этим противнику немногим меньший ущерб, чем попытками осматривать каждый встреченный в открытом море корабль и искать на нем русские товары. Одновременно мы избавим себя от судебных претензий и от споров с нейтралами и союзниками.