В обращении к российскому парламенту после референдума в Крыму о воссоединении с Россией президент Владимир Путин сослался на объединение Восточной и Западной Германии как на прецедент для аннексии украинской территории. Перед воссоединением Германии Россия поддержала «искреннее, неудержимое стремление немцев к национальному единству», заявил Путин. «Рассчитываю, что граждане Германии также поддержат стремление русского мира, исторической России к восстановлению единства», - добавил он.
Однако пока эту историческую параллель в Германии предпочитают игнорировать. После начала украинского кризиса Путин, служивший агентом КГБ в Дрездене и свободно говорящий по-немецки, общался с германским канцлером Ангелой Меркель, которая выросла за «железным занавесом» и свободно говорит по-русски, больше, чем с прочими мировыми лидерами. Однако, хотя Меркель, как и многие на Западе, может неправильно понимать мотивы Путина, российский лидер, судя по всему, также плохо понимает канцлера Германии.
Путин, по-видимому, считает Меркель таким же покладистым партнером, какими были ее предшественники. А тем временем она - в своем неспешном, деловом стиле - постепенно переписывает правила, по которым складываются отношения Германии с Россией.
Экономические интересы
Задолго до того, как в Киеве вспыхнули беспорядки, Меркель выражала недовольство Путиным. По ее словам, переговоры с российским лидером пробуждали неприятные воспоминания о «Штази» - ненавидимой народом тайной полиции Восточной Германии. Вскоре после вторжения в Крым Меркель, как известно, заметила, что становящийся все более непредсказуемым Путин живет «в другом мире».
В дальнейшем канцлер жестко заявила о «серьезном ущербе», который санкции могут нанести российской экономике. С «беспрецедентной суровостью» она пригрозила широкими экономическими мерами в случае, если Россия продолжит продвигаться на Восточную Украину.
Впрочем, эта риторика противоречит реальным и прочным деловым связям Германии с Россией. Недавно германская энергетическая компания RWE заключила многомиллиардную сделку с одним из российских олигархов, договорившись продать ему одно из своих предприятий. Химический гигант BASF дорабатывает сделку по обмену активами с российским газовым гигантом Газпромом, управляемым государством. Две недели назад глава Siemens Джо Кэзер (Joe Kaeser) встречался с Путиным в Москве.
По данным Wall Street Journal, Меркель заявила на недавней закрытой встрече с членами своей партии, «что она приложит все усилия, чтобы мы продолжали говорить с Россией». В самом деле, кажется очевидным, что Меркель не осмелится ссориться с мощным германским деловым лобби, предпринимая жесткие экономические санкции против российского режима. Скажем, одна известная предпринимательская организация откровенно выступает против любых ограничений торговли - даже против тех сравнительно мягких санкций, которые уже ввел ЕС. Как она утверждает, от деловых контактов с Россией зависят 6 200 немецких компаний, дающих работу 300 000 человек.
Читайте также: Украинский кризис угрожает Германии
Тем не менее, правительство Меркель заморозило сделку объемом в 100 миллионов евро по поставке России оборудования для моделирования боевой обстановки, заключенную дюссельдорфским оборонным подрядчиком Rheinmetall. Оно назвало данное соглашение «неприемлемым в текущих обстоятельствах». Это было спешно сделано спустя три дня после референдума в Крыму и всего через несколько часов после того, как Rheinmetall публично заявил, что он не собирается отказываться от контракта. Таким образом, возможно, Меркель не так покорна деловому лобби, как многие думают.
«Для Европы и Германии геополитические задачи будут важнее, чем раньше» - утверждает исследователь из берлинского Немецкого института экономических исследований Клаудия Кемферт (Claudia Kemfert). Бизнес будет жаловаться и, возможно, даже потребует компенсировать ему ущерб, полагает она, однако «ситуация сильно изменилась».
Восточные перспективы
С политической точки зрения, главное различие между Меркель и предыдущими канцлерами связано с переосмыслением ей Ostpolitik («восточной политики») – внешнеполитической доктрины, выработанной в 1969 году канцлером Западной Германии Вилли Брандтом. Основная идея этой доктрины изначально заключалась в том, что диалог и сотрудничество с Восточным блоком должны ослабить напряженность холодной войны и одновременно подорвать репрессивные коммунистические режимы в Восточной Германии и за ее пределами. С тех пор германская внешняя политика стала принципиально предпочитать стабильность и переговоры неопределенности и конфликту, какими бы неприглядными ни были действия другой стороны.
Правление канцлера Гельмута Коля, политического ментора Меркель, стало триумфом Ostpilitik. Придя к власти в 1982 году, Коль начал вести курс на примирение с Востоком и этим, как считается, отчасти ускорил падение Берлинской стены. Это - в сочетании с восточногерманским прошлым Меркель - заставило многих, когда она в 2005 году стала канцлером, предположить, что она будет следовать Ostpolitik столь же охотно, как и ее предшественники в последние 30 с небольшим лет.
Однако политика, унаследованная Меркель от ее непосредственного предшественника Герхарда Шредера, была мало похожа на ту, которую некогда разработал Брандт. Прозорливая статья, опубликованная в прошлом году Хансом Кунднани (Hans Kundnani) из Европейского совета по внешней политике, продемонстрировала, как укрепление германской машины экспорта (сейчас продажи за рубеж обеспечивают Германии примерно половину ВВП) заставило политиков полностью подчинить внешнеполитический курс экономике. Если Брандт стремился к политическим и культурным связям помимо финансовых, при Шредере Ostpolitik свелась к «упрощенной и сомнительной идее о том, что торговля сама по себе приводит к переменам», пишет Куднани. Это позволяло германским властям оправдывать свою готовность «почти при любых обстоятельствах вести дела как обычно» с Россией, Китаем и прочими авторитарными режимами.
Трубопроводная политика
Из всех германских лидеров самые близкие отношения с Путиным, вероятно, сложились у Шредера. На посту канцлера он поддерживал проект трубопровода «Северный поток», по которому газ напрямую поступает из России в Германию в обход таких несговорчивых транзитных стран, как Польша и Украина. Покинув правительство, Шредер вызвал скандал, когда согласился возглавить комитет акционеров контролируемой Газпромом компании-оператора трубопровода.
Также по теме: Берлинские поклоники Москвы
Шредер считает Путина своим другом и критически отзывается о роли ЕС в кризисе на Украине. Однако когда он говорит о Крыме, немцы слышат, что за него говорят его финансовые интересы, считает Френсис Беруэлл (Frances Burwell) из вашингтонского Атлантического совета. В целом германская мысль выступает на стороне украинцев, добавляет он.
Более того, заявления Шредера только ужесточают позицию Германии. Даже его бывшие протеже из правительства Меркель переходят к более жесткому курсу, чувствуя, как меняется отношение общества к связям с Россией.
«Эксклюзивные энергетические отношения с Россией, которые старался построить канцлер Шредер, будут привлекать больше внимания и сталкиваться с большим отторжением, чем раньше», - отмечает сотрудник цюрихского Центра проблем безопасности Йонас Гретц (Jonas Grätz). По его мнению, нехватка у Германии терминалов для импорта сжиженного природного газа связана с политикой предыдущего канцлера, опиравшегося в области снабжения энергоносителями на Россию. Сейчас эта зависимость начинает нервировать немцев.
Ассиметричный ответ
Кроме того она делает Германию уязвимой для критики союзников, по словам которых, на позиции Германии сказывается тот факт, что она получает от России газ для своих заводов, производящих товары для продажи обратно в Россию. При этом Россия сильнее зависит от торговли с Германией, чем Германия от торговли с Россией, так как большая часть российского экспорта принадлежит к узкому энергетическому сектору. Напротив, германские фирмы продают в Россию широкий ассортимент промышленных и потребительских товаров, и российский рынок – далеко не единственный в мире, на котором готовы покупать германскую продукцию.
Более того, российский газ поступал в Западную Европу даже в худшие дни холодной войны. Таким образом, «можно себе представить, что эти отношения сохранятся даже в военной обстановке», - считает Арно Беренс (Arno Behrens) из брюссельского Центра изучения европейской политики. Газпром заявил, что он намерен соблюдать условия контрактов с Германией в любом случае. «Мы заинтересованы в том, чтобы продавать топливо и зарабатывать деньги для наших акционеров», - подчеркнул один из высокопоставленных сотрудников компании. России будет трудно давить на соседей, если для этого ей потребуется прекратить поставки своих энергоносителей Европейскому Союзу — главному их покупателю — и лишиться ключевого источника государственных доходов.
Между тем эти доходы уже оказались под угрозой. В последние годы страны ЕС закачивают в свои хранилища больше газа и наращивают взаимосвязанность своих трубопроводов, что должно снизить ущерб, который Россия способна нанести им, прекратив поставки. А Германия делает даже больше прочих собратьев по Евросоюзу, чтобы изменить структуру своего энергоснабжения. Она приняла амбициозный план по замене ядерного и ископаемого топлива энергией из возобновляемых источников. Этот план может стать еще актуальнее, на фоне опасений, что Россия начнет использовать энергетические поставки – по крайней мере, ту их часть, которая осуществляется через территорию Украины, - для политических игр. Недавно Меркель призвала «взглянуть по-новому» на энергетическую политику и назвала британский и норвежский газ возможными альтернативами российскому газу.
Читайте также: Украина - маневры Ангелы Меркель
Европейское единство
Бесспорно отказ от импорта российского газа дорого обойдется ЕС, однако и без того ослабевшей российской экономике он обойдется еще дороже. Проблема в том, что убытки от сокращения торговли с Россией будут делиться не поровну. Сталкиваясь с раскладами подобного рода, Европа «зачастую предпочитает подход “наименьшего общего знаменателя”», пишет Георг Цахман (Georg Zachmann) из брюссельского аналитического центра Bruegel.
Тем не менее, есть основания полагать, что кризис на Украине может заставить внешнюю политику ЕС больше ориентироваться на долгосрочные перспективы и общие интересы вместо краткосрочных перспектив и узких национальных интересов. Причем, как и в случае с долговым кризисом в еврозоне, Меркель также выходит в этом вопросе на передний край.
Германия приняла участие в спасении суверенных экономик и согласилась на панъевропейский банковский союз и ряд других мер по разделению нагрузки. До того, как мировой финансовый кризис поставил еврозону на грань коллапса, такие решения были непредставимы. Они вызвали тревогу у многих, однако в сентябре прошлого года партия Меркель все равно с большим перевесом одержала победу на выборах. Политические партии, выступающие против Евросоюза, также добились меньших успехов в Германии, чем в прочих странах ЕС.
На этом фоне не так уж удивительно, что ключевые фигуры германского делового лобби начинают в целом признавать логику сокращения связей с Россией, хотя и жалуются на ущерб для бизнеса. «Для меня – и для всех нас – международное право важнее всего прочего», - заявил в прошлом месяце президент основной германской организации, представляющей промышленное лобби. Становится понятно, что старые правила Ostpolitik больше не действуют.
Охлаждение
Переход к новой главе в отношениях Германии и России Меркель будет осуществлять в своем фирменном осторожном и поступательном стиле. Резких, неожиданных санкций не будет, если российские войска не войдут на другие беспокойные территории с русскоговорящим населением. В конце концов, даже внешний имидж канцлера включает в себя подчеркивающий надежность и спокойствие жест – «ромб Меркель».
Действуя холодом, а не огнем, Германия постепенно ограничит свои связи с Россией в ответ на ее действия на Украине. Отказываясь от опирающейся на экспорт и идеологическую нейтральность доктрины Ostpolitik, Германия Меркель начинает ставить свои принципы не ниже экономических соображений. Видимо, она готова смириться с краткосрочными финансовыми трудностями ради долгосрочных геополитических целей.
Капитал, упорно утекающий из России (в частности выводящийся обратно на родину германским бизнесом), вряд ли вернется в нее в ближайшее время. Лидеры германского бизнеса в будущем будут дважды думать, прежде чем наносить Путину визиты, так как, во-первых, политическая ситуация в России будет становиться все более нестабильной, а во-вторых, они будут сталкиваться с общественным негодованием в самой Германии. Сотрудник вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Хезер Конли (Heather Conley) ожидает медленного, но фундаментального ослабления финансовых связей между Германией и Россией. «Этот процесс будет идти много лет, и наблюдать за ним будет непросто», - говорит она.
Привычка Путина апеллировать к прошлому хорошо работает в России. Сейчас его рейтинг поддержки приблизился к рекордному уровню. Однако когда немцы слышат, как он оправдывает аннексию украинской территории ссылками на исторические прецеденты, некоторым из них на ум приходят намного более мрачные параллели. Многим также начинает казаться, что со временем германская тактика сотрудничества с режимами, не разделяющими ценности Германии, превратилась из идеалистической в циничную.
Рейтинги поддержки у Меркель, пересматривающей германскую внешнюю политику, фактически, не намного ниже, чем у Путина. В дальнейшем она явно будет для российского лидера менее уступчивым партнером, чем ее предшественники. Более того, само по себе утихание конфликта на Украине, вероятно, не будет означать, что Берлин снова начнет вести с Москвой дела в обычном режиме. А Европа в целом нередко следует за Германией.
