Сегодня, когда на Украине разразился кризис, американские политики и внешнеполитические эксперты стремительно и неистово выдвигают одно предложение за другим. Поставить украинской армии современное оружие, чтобы она сорвала возможное российское наступление; создать новые проекты экономического развития, которые обеспечат процветание на промышленном востоке Украины и снизят его зависимость от России; отучить Европу от российской нефти и природного газа. Но проблема в том, что все это — проекты долговременные, которые принесут свои плоды лишь спустя месяцы и годы. А кризис сегодня измеряется часами и днями. Поставки оружия украинской армии, например, предполагают, что военные уже обучены обращению с таким оружием, и что существуют договоренности, исключающие применение этого оружия в целях, которые противоречат другим политическим приоритетам США. Такие вещи за один день не делаются.
Украина — это очередной показатель системной слабости внешнеполитического аппарата США — его неспособности планировать и действовать на опережение, особенно с учетом нахождения у власти президентских администраций от разных партий. В заявлениях о новых «провалах разведки», которая не предупредила заранее Белый дом о российских планах по захвату Крымского полуострова, из виду упускается важный момент: даже если бы такая информация поступила заблаговременно, у США все равно нет готовых политических инструментов, способных изменить ситуацию.
Но кризис на Украине все равно нельзя занести в разряд совершенно непредсказуемых событий с серьезными последствиями, которые мы по факту пытаемся представить более объяснимыми. Переговоры о заключении соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом шли несколько лет, и Россия громко и отчетливо излагала свои возражения по поводу различных положений этого договора. А когда госсекретарь США Хиллари Клинтон, покидая свой пост в конце 2012 года, четко и однозначно заявила о том, что США будут активно противодействовать московскому проекту по созданию Евразийского союза, видя в нем попытку «повторной советизации» региона, надо было начать подготовку соответствующих планов, чтобы эти заявления не превратились в пустословие.
Читайте также: Санкции против России тщетны
Если оглянуться назад, один момент покажется нам очень удивительным. Почему Запад не приложил дополнительные усилия по поиску новых рынков для украинской промышленности и по созданию так называемого южного коридора для поставки на рынки новых евразийских энергоресурсов (из нероссийских источников), который должен действовать независимо от существующих российских трубопроводов? Украина по-прежнему зависит от русских, которые покупают большую часть ее промышленных товаров, включая трубы и оборудование для энергетики, а также грузовики, вагоны и продукцию авиакосмической отрасли. В восточных районах Украины (как раз в тех, где сегодня царят волнения) риск потери российских рынков может очень негативно отразиться на украинской экономике. Если бы украинские фирмы получили твердые контракты на поставку труб для планируемых новых маршрутов типа Трансанатолийского газопровода (TANAP), который должен соединить каспийский бассейн с юго-востоком Европы, и Трансадриатического газопровода (ТАР) от турецкой границы до Италии, появилась бы дополнительная альтернатива в лице новых производителей, и это помогло бы диверсифицировать украинские рынки.
Если бы строительство этих трубопроводов находилось на продвинутом этапе или близилось к завершению, то риск перебоев с поставками топлива в Европу из-за новых газовых войн между Украиной и Россией по поводу цен и неоплаченных счетов удалось бы снизить. Кроме того, в Европе в таком случае изменилась бы степень толерантности к риску, и она могла бы с большей готовностью вводить жесткие санкции против России.
Но такие меры не осуществляются по мановению руки. Для этого нужно время, тщательная подготовка и гарантированные инвестиции.
Испытывающие финансовые трудности страны Запада могут заявить, что такое планирование неприемлемо в эпоху жесткой денежной экономии. Еще шесть месяцев назад идеальным казалось существующее положение вещей — когда Россия обеспечивает значительную долю европейских потребностей в энергоресурсах в рамках долгосрочной энергетического партнерства, а украинские отрасли ориентированы на поставки для российского/евразийского рынка.
Если это так, то налицо критическое несоответствие между экономическими реалиями, когда украинская экономика привязана к России, и политическими амбициями, когда эту страну пытаются сблизить с Западом. Разве эти несоответствия были неизвестны политическим кругам ключевых евроатлантических стран? Неужели они наивно верили в то, что Владимир Путин просто молча согласится с новыми геополитическими реалиями? Путин со времен оранжевой революции 2004 года четко заявлял о том, что включает Украину в сферу жизненно важных национальных интересов России, и в случае необходимости пойдет на крайние меры для защиты российских активов на Украине.
Итак, сейчас на Украине кризис, причем такой, для урегулирования которого нам придется потратить гораздо больше ресурсов и политического капитала. И все равно это урегулирование будет менее выгодным для Запада (и даже для Украины), нежели в том случае, если бы заранее была заложена основа либо для движения этой страны в западном направлении, либо для достижения некоего компромисса с Москвой. Сейчас Украина фигурирует во всех заголовках — и сжигает весь кислород в политическом процессе. Но какие еще долгосрочные беды и проблемы тихо вызревают под поверхностью и полностью игнорируются, хотя по ним вполне можно было бы предпринять упреждающие действия? Чего мы ждем — когда в заголовках начнет фигурировать очередная Украина?
Николас Гвоздев — пишущий редактор издания National Interest, профессор военно-морского колледжа США, занимающийся проблемами национальной безопасности. Изложенные в статье взгляды принадлежат исключительно автору.
