Сноуден и холодная война

Я не собираюсь защищать решение Эдварда Сноудена, который выступил в путинском телевизионном шоу, где задал президенту Российской Федерации несколько вопросов о массовой слежке за гражданами. Прежде всего потому, что у Сноудена есть две руки, клавиатура и здравый ум, так что он может сделать это сам, что доказал его текст, опубликованный в Guardian.

Однако я не могу спокойно относиться к триумфальным интонациям, с которыми часть западной прессы и комментаторов объявила: «Наконец-то Сноуден продемонстрировал, кто он на самом деле!» Русский шпион, марионетка, пудель Путина. Это самый простой путь, чтобы перестать обсуждать слежку за гражданами и свести весь скандал вокруг массового попрания права на неприкосновенность частной жизни и гражданских свобод к личному выбору одного молодого американца. А кроме того, чтобы оправдать насильственную логику борьбы с терроризмом, из-за которой перестали работать все права, которые якобы отличали «свободный» Запад от остального мира, поскольку их действие во имя той самой свободы было приостановлено больше 10 лет назад.

Меня не удивляет, что Сноудена называют рупором Путина те же самые люди, которые с самого начала убеждали, что сбежавший из США бывший аналитик государственного агентства — это наверняка шпион. Например, Эдвард Лукас (Edward Lucas), которой посвятил защите этого тезиса целую книгу, и видимо, исчерпал при этом свой запас оскорблений, потому что в свежей статье в Wall Street Journal назвал Сноудена «лохом». Мне хотелось бы задать авторам этих комментариев вопрос: если они с самого начала знали, что Сноуден — шпион, неужели им нужны новые доказательства?

Возможно, они не были в этом настолько уверены, как пытаются показать, и поэтому интерпретируют каждый шаг американца (впрочем, в России его свобода действий несколько ограничена) в рамках сценария, который они сами для него написали? Сценария, в котором, отметим, есть только глупые и еще более глупые шаги, и который чтобы иметь логичное завершение должен увенчаться однозначной развязкой: или Сноуден вернется в США и понесет наказание, или до конца жизни останется в России, где вольно или невольно станет пропагандистской картой Путина.

Обе эти развязки - по крайней мере, для сторонников версии, что Сноуден шпион, - возвращают к нормальному укладу морали и правды. Возможно, поэтому это единственное развитие событий, которое они хотят себе представлять. Ведь если Сноуден вернется в США и будет осужден, суд подтвердит, что он совершил преступление, а приговор будет вынесен, видимо, по Закону о шпионаже от 1917 года. Таким образом подтвердится версия о шпионаже. Если Сноуден останется в России, и Вашингтону не удастся каким-либо образом его оттуда достать, подтвердится подозрение, что грязную игру ведет Россия, а американец — это, конечно, российский шпион и марионетка Путина. Обе эти развязки недвусмысленно возвращают представление о мире времен холодной войны, манихейский образ международных отношений и сопутствующее ему ощущение морального превосходства, проистекающее из нахождения по «верную» сторону.

Именно поэтому в комментариях, как в знаменательно озаглавленном тексте Gazeta Wyborcza («Дорогой господин Сноуден, вначале я болел за вас, а сейчас вы превратились в звезду путинского цирка») неизменно появляются бежавшие в Советский Союз шпионы, глобальный заговор против США и наивные идеалисты, попавшие в шестеренки истории. Черно-белая версия событий может звучать убедительно лишь в представлениях эпохи холодной войны, лишь в этих рамках можно еще утверждать, что США — это представитель универсальной свободы, а каждый шаг против них — это удар по демократии как таковой. Ведь в мире холодной войны единственная альтернатива американской демократии — это Советский Союз. И поэтому холодная война возвращается и возвращаться еще будет.

Проблема заключается в том, что мы живем в 2014-м, а не в 1974 году, а Сноуден не сбегал в Россию. Большинство стран отказало ему в предоставлении убежища, а те, кто хотел его принять, не могли этого сделать. В основном потому, что им мешала в этом Америка, а не потому, что Путин решил оставить Сноудена у себя, так сильно его полюбив. Забавно звучат упреки, что Путин подслушивает своих граждан без предписания суда: сегодня это означает лишь то, что он так же плох, как Обама. Это не слишком острое обвинение. Но если забыть на мгновение о дискуссии на тему Сноудена, о 2014 годе, и вернуться в ментальные реалии холодной войны, тогда можно вновь, поскольку того требует моральный компас, удобно придерживаться двойных стандартов. Тогда можно вновь со спокойным сердцем заявить: когда Путин нарушает права человека — это плохо, а когда Обама — это хорошо.

Поэтому меня уже не удивляет, что это делает Энн Апельбаум (Anne Applebaum), в конце концов ее супруг (глава МИД Польши Радослав Сикорский (Radosław Sikorski), — прим.пер.) оказал Сноудену героический славянский отпор, когда тот просил предоставить ему убежище. Меня перестала удивлять позиция либеральных журналистов, которые ненавидят любую пропаганду при условии, что это не американская пропаганда. Меня перестало удивлять, что в одной фразе можно называть Сноудена обычным дураком, и дновременно подозревать, будто он с легкостью управляет огромным американским заговором. Меня мало что удивляет. В конце концов, холодная война — это не время для удивления, а время для конкретики.