На дороге в Прованс. — Цитируя Ленина, скажем: «Что делать?» Куды бечь, обратно в Брюссель и Берлин? Крепко обниматься с северным НАТОстаном, снедаемым антироссийской паранойей и порабощенным бесконечно расширяющимся пентагоновским евро-жульничеством? А может, рвануть в подонистый Эрдоганстан, который разжигает войну в Сирии?
Нет, погони нам ни к чему. Нам нужна просто радость жизни. Поиск романтических приключений. Сев с каталонским бродягой Ником в его La Piccolina — классический «Пежо» 80-х с двигателем от «Ситроен», мы отправились в путь из Прованса — главной собственности НАТОстана на юге, потребляя вместо энергетических напитков языческую провансальскую жидкость с градусом и гастрономические изыски сего благодатного края.
Назовем это тайным, без ностальгии и без соплей, исследованием экономических бед стран средиземноморского клуба, обнищания европейского среднего класса, наступления крайних правых и перспективы возникновения экономического НАТО. И все в рамках исключительно приятного времяпрепровождения. Причем, для полноты ощущений, с выключенными компьютерами и мобильниками.
А Бог пьет вино из Бандоля?
Нам повезло, мы застали первую неделю работы фонда Ван Гога в Арле, с его замечательными въездными воротами, на которых есть увеличенная подпись Ван Гога, с висячим садом цветных зеркал и классной выставкой, показывающей цветовую эволюцию мастера за те 15 безумных месяцев, что он прожил в этом городе. Несколько минут созерцания «Желтого дома» (La Maison Jaune, 1888) как намек на бессмертие, раскрывающий всю сущность исключительности.
Эстетическое сопровождение было обеспечено — от замка Бо на закате до потягивания мятного «Перье» на террасе горной вершины с видом на сельскую местность; от звездной ночи на открытом воздухе в парке «Колорадо Прованса» (с интригующим посягательством низколетящего военного вертолета в багдадском стиле на пике войны) до обсуждения достоинств каждого вида козьего сыра Банон — этого достойного эпикурейцев «исключительного продукта», завернутого в листья каштана.
А потом через Вердонское ущелье — самый американский из европейских каньонов с различными видами северной и южной кромки, с тропами вдоль старого римского пути. Мы вблизи разглядывали зубчатые, хаотичные, призрачные силуэты скал Ле Кадьер (на прованском — стулья). Это такой ответ Вердона Башням-Близнецам. Назовем это оригинальным прованским вызовом походам Усамы и аль-Завахири в Гиндукуше.
Когда мы спустились с перевала Коль де Лек, владелец кафе, что на склоне горы, рассказал нам, что он только что открыл его на весь сезон, длящийся до середины сентября. Но в начале апреля Вердон купается в безмолвном великолепии; разве что проедет через него редкий противный байкер.
Затем — как в «Безумном Пьеро» Годара — бросок к средиземноморскому побережью. Первая остановка в контролируемом Национальным фронтом Тулоне — таком правильном, таком регламентированном, таком напуганном скейтбордистами даже не из числа иммигрантов, но все же демонстрирующем монстроидное транспортное судно НАТО при полном параде.
Днем в порту невозможно достать порцию устриц, но в китайском ресторанчике «Ах-Ха» круглосуточно предлагают богатейшее разнообразие блюд, что еще раз показывает, как дух азиатского предпринимательства заставил Европу глотать пыль.
Пиршество в почтенном ресторане Auberge Du Port в Бандоле — умопомрачительная марсельская уха под лучшее местное вино, выбрать которое сложно — либо Bastide de la Ciselette, либо Domaine de Terrebrune. Кстати, ни один из этих изумительных бахусовых напитков не затронула глобализация.
Вряд ли найдется хоть миллиметр свободного пространства на побережье вокруг Марселя — это часть хорошо известной истории разрушения окружающей среды южного НАТОстана. Но нам все же удалось найти уединенную рощицу для создания должного настроения под стать Артуру Рембо (lamer, lamer, toujour srecommence).
Затем настал ужасный момент оторванности — в Санари-сюр-Мер, где Хаксли писал «О дивный новый мир» на своей вилле Villa Huley, а Томас Манн вершил суд. Здесь Брехт мог петь антигитлеровские песни за столиком в Le Nautique. Поэтому, после обсуждения с Ником сравнительных достоинств парусников фирмы Beneteau, я в итоге решил прекратить информационную забастовку и отправился к ближайшему киоску купить газеты, заказал кофе с молоком и включил мобильный телефон.
Сказать, что я не был потрясен — явное преуменьшение. Одна неделя вне сети, и все та же паранойя, безумные «привязки», стратегические развороты и черно-белая исключительность. Но как жемчужина на дне бирюзового Средиземного моря там, под толщей информационной лавины, лежала главная новость недели, возможно, года, а возможно, и десятилетия.
Глава Газпрома Алексей Миллер провел в среду в Пекине встречу с председателем CNPC Чжоу Цзипинем (Zhou Jiping). Они намерены подписать мега-контракт на 30 лет о поставках в Китай сибирского природного газа «как можно скорее». Возможно, уже 20 мая, когда Путин будет в Пекине.
Вот она, главная журналистская сенсация. Трубопроводистан входит в стадию стратегического партнерства Россия-Китай, с подкреплением в виде БРИКС и ШОС, с соблазнительными перспективами ценообразования и оплаты в обход нефтедоллара. Это настоящий «термоядерный вариант». По сравнению с этим, Украина — всего лишь интермедия, вставной номер.
Добро пожаловать на брюссельские крысиные бега
Это случилось на пути от побережья Средиземного моря обратно в Арли через Экс-ан-Прованс. Меня ударило, словно беспилотником Обамы. В конце концов, вся поездка затевалась из-за благородного козьего сыра, обернутого листьями каштана, из-за бутылок вина с лепестками роз, из-за мелких кустарей Бандоля и сезонных рабочих в горах, высказывающих опасения на деревенских рынках и в скромных шато. Все это касалось экономического НАТО.
Трансатлантическое соглашение о свободной торговле — это высший приоритет администрации Обамы. По большей части товаров разница в пошлинах между США и ЕС уже ничтожна. Так что соглашение это — о силовом захвате континентальных рынков крупным американским агробизнесом, о вторжении генетически модифицированных продуктов, равно как и об американских медиа-гигантах. Можно назвать это небольшим дополнением к Транс-Тихоокеанскому партнерству — которое по сути означает захват американцами хорошо защищенной японской экономики.
Южный НАТОстан дает возможность взглянуть на европейский пост-исторический рай — кантианский розовый сад, защищенный от отвратительного гоббсовского мира «милостивой» Империей (новое определение свободного выбора, введенное неоконами типа Роберта Кагана (Robert Kagan) — а кем же еще). Но все же главное чувство, охватывающее южный НАТОстан, что я лично наблюдаю с начала 2014 года поочередно в Италии, Испании и Франции — это страх. Боятся Чужих — бедных незваных гостей, черных или коричневых, боятся вечной безработицы, боятся конца привилегий среднего класса, до недавних пор воспринимавшихся как должное. И боятся экономического НАТО — ведь фактически никто из рядовых европейцев не верит этих ордам брюссельских чиновников.
Уже девять месяцев Еврокомиссия ведет переговоры о так называемом торгово-инвестиционном партнерстве. Непрозрачность этого крупнейшего соглашения о свободной торговле, которое охватывает более 800 миллионов потребителей, заставила бы покраснеть и северокорейского короля, молодого Ким Чен Ына.
Весь секрет этого бла-бла-бла связан с «препятствиями не тарифного характера» — этой паутиной этических, экологических, юридических, санитарных норм, которые защищают потребителей, а не гигантские многонациональные корпорации. Чего же хотят транснациональные бегемоты? А хотят они крайне прибыльной общедоступности — в том числе, неограниченного использования рактопамина, кормовой добавки для увеличения мышечной массы у свиней, которая в России и Китае запрещена законом.
Почему администрация Обамы внезапно воспылала любовью к соглашению о свободной торговле с Европой? Да потому что американский большой бизнес наконец-то обнаружил, что Святой Грааль экономической привязки к Китаю окажется в итоге не столь уж и святым; все будет происходить под контролем Китая и на его условиях, поскольку китайские брэнды все больше совершенствуются и берут под свой контроль большую часть китайского рынка.
Отсюда и план «Б» трансатлантического рынка, предусматривающий подчинение 40% международной торговли тем же самым благоприятным для крупного бизнеса нормативам. Обама активно рекламирует это соглашение, утверждая, что оно создаст американцам «миллионы хорошо оплачиваемых рабочих мест». Это весьма спорно, если не сказать большего. Но не заблуждайтесь насчет намерений американцев — к этому привлекли лично Обаму.
А что касается европейцев, то они больше похожи на крыс, бегающих в тайном казино. Поскольку АНБ контролирует все телефонные звонки в Брюсселе, обычный европеец остается в неведении относительно того, что ему всучат на сей раз. Общественные обсуждения соглашения в европейском гражданском обществе фактически под запретом.
Переговорщики из Европейской комиссии встречаются лишь с лоббистами и директорами многонациональных корпораций. В случае «волатильности цен» в будущем больше всех проиграют европейские фермеры, но никак не американцы, которые теперь защищены новым Законом о сельском хозяйстве. Неудивительно, что прямые и косвенные сигналы, которые я получал практически от каждого в сельской местности в Провансе, сводятся к одному — «Брюссель нас продаст». В итоге исчезнет, убитое тысячами сокращений, сельское хозяйство высочайшего качества, исчезнут десятки мелких производителей, которые за столетия накопили богатый опыт выживания.
Так что, да здравствуют гормоны, антибиотики, хлор и ГМО! И долой терруары! НАТО с ее угрозами в адрес России — это просто неубедительная, но очень удобная тактика отвлечения внимания. Когда наша La Piccolinа выбралась из Прованса, груженая запасом великолепных продуктов местных фермеров, я начал понимать, почему местные жители смотрят в будущее экономического НАТО с таким мрачным вангоговским предчувствием.
