Американское издание The Huffington Post обнародовало секретный документ, в котором упоминается энергетическое соглашение в рамках трансатлантического договора. И хотя США используют раскритикованные в Европе методы добычи, украинский кризис в очередной раз подчеркнул масштабы нашей энергетической зависимости. Как бы то ни было, пока речь идет всего-навсего о переговорах, от которых может и отказаться новый Европейский парламент

Atlantico: недавно американское издание The Huffington Post рассказало о подробностях потенциального энергетического соглашения в рамках трансатлантического договора. В частности в нем предусматривается сокращение ограничений для экспорта из Америки в ЕС нефти, природного газа и прочих ресурсов. В чем это соглашение можно рассматривать как поворотный момент?

Жан-Марк Сироен: Не думаю, что слово «соглашение», пусть даже и потенциальное, подходящий в данном случае термин. Опубликованные The Huffington Post документы чрезвычайно далеки от настоящего соглашения. Пока это в лучшем случае рабочие записи, и преувеличивать их масштаб точно не стоит. Стремление как минимум части американской администрации уменьшить существующие ограничения для энергетического экспорта США вряд ли можно назвать чем-то по-настоящему новым. Главное скорее заключается в том, что Америке потребовалось несколько лет, чтобы стать великой энергетической державой благодаря сланцевому газу.

США получили возможность сократить текущий дефицит и избавиться от зависимости от традиционных поставщиков из проблемных регионов, таких как Ближний Восток. Как мне кажется, это действительно поворотный момент. США вновь входят в число крупнейших производителей энергоносителей, и сейчас у них нет причин для сохранения существующих ограничений, которые должны были направлять производство на внутренний рынок и поддерживать цены на стабильном уровне. Иначе говоря, поворотным моментом становится не договор, а перемены в американской экономике.

— Что конкретно будет означать такое соглашение для обеих сторон в плане производства? Подразумевает ли это дальнейшее использование гидроразрыва в США?

— Такая перспектива кажется наиболее вероятной. Основой бурного роста американского производства стали сланцевый газ и гидроразрыв. США, скорее всего, продолжат следовать этому курсу для наращивания производства. Тем не менее, здесь не прослеживается особой зависимости от соглашения: подобных действий вполне можно ждать как в случае подписания договора, так и без него. Хотя, разумеется, чем больше будет у США возможных рынков сбыта, тем больше у них будет причин для наращивания производства и, как следствие, применения гидроразрыва. Европе это может дать альтернативу использованию гидроразрыва на своей территории, но в целом нас это затронет на порядок меньше, чем США. Сейчас у нас ведутся бурные споры, а Франция возглавляет борьбу против использования гидроразрыва, однако Европу на самом деле не особенно волнует происхождение импортируемой нефти. Неважно, добывается ли она с помощью гидроразрыва или традиционным способом. Пусть даже в ЕС и есть некое ощущение того, что он вносит вклад в ухудшение экологической обстановки в США, для него это не играет особой роли. Главная задача — это диверсификация источников энергии. Это особенно важно с учетом слишком сильной зависимости от газа с востока и нефти и газа из африканского и ближневосточного региона.

— Может ли этот договор замедлить отход Европы от ископаемых энергоресурсов и развитие возобновляемой энергетики?

— Не думаю, что такое соглашение само по себе может привести нас к подобной ситуации. Сформировать ее может потенциальный рост доступности энергоресурсов в связи с использованием гидроразрыва и подъемом американского производства. В таком случае цены должны пойти вниз. И если стоимость ископаемых энергоресурсов уменьшится, это станет естественным стимулом для их более активного применения, тогда как интерес к другим видам ресурсов спадет. Чем выше становится цена нефти из-за того, что ее остается все меньше, тем больше у нас стремятся заменить ее новыми видами энергоресурсов. Если же нефти вновь станет достаточно, это замедлит появление альтернатив. То есть, договор сам по себе не может дать таких результатов. Не важно, где будут продаваться американские ресурсы, в Европе или где-то еще. Это все равно повлечет за собой глобальное снижение цен (или, по меньшей мере, замедление их роста) на мировом рынке, что в любом случае отразится на развитии «чистой» энергетики. Такое соглашение непременно увеличит объем мирового рынка, но оно не сформирует, а лишь ускорит эту тенденцию. Рынок будет расти и без него.

— Кто в большей степени заинтересован в соглашении, США или Европа? Какой интерес оно представляет для обеих сторон? Почему?

— Все зависит от того, кто как представляет свои интересы. Те, кто уделяют большое внимание экологии и стараются глобально оценивать ситуацию, явно не увидят в таком договоре особых преимуществ. В то же время если вас интересует в первую очередь экономика, то возможность приобрести ископаемые энергоресурсы (а мы определенно будем нуждаться в них еще довольно долгое время) за меньшие деньги и из надежного источника будет выглядеть весьма интересно. С чисто экономической точки зрения Европа, очевидно, может многое выиграть. Пусть это и может показаться циничным, мы действительно заинтересованы в диверсификации поставок энергоносителей с помощью США. Америке это тоже очень выгодно: она наращивает экспорт и производство, сокращает дефицит и формирует нефтяную ренту. Это, безусловно, выигрышная схема и значимый фактор роста. Экономические преимущества самые что ни наесть прямые и явные. С экономической точки зрения тут априори нет слабых сторон, хотя еще нужно прояснить ситуацию с рентабельностью добычи и транспортировки. Кроме того, Европа получает возможность повысить надежность поставок энергоресурсов. Хотя мы можем посетовать на отсутствие более активных шагов в области новых источников энергии, диверсификация источников никак не может быть в ущерб Европе.

— Действительно ли Европе так уж нужно открыть свой рынок для американского экспорта энергоносителей? Играет ли на руку соглашению нынешний украинский кризис?

— Европа нуждается в энергоресурсах. Все страны (особенно те, что переживают бурный экономический рост, как Китай) стремятся обезопасить каналы снабжения энергоносителями. Зачем Европе лишать себя диверсификации поставок? Тем более что она нуждается в энергии с учетом ее уровня развития и индустриализации. Замена ископаемых энергоресурсов возобновляемыми — похвальная инициатива, но для ее реализации потребуется время, в течение которого ЕС продолжит импорт ископаемых энергоносителей. Значительная часть наших поставок газа идет из России, и украинский кризис наглядно продемонстрировал связанные с этим проблемы.

Если Россия решится перекрыть газ (пусть даже это и противоречит ее экономическим интересам), такое давление может послужить хорошим аргументом в пользу поиска альтернативных источников.

— Такая потребность ощущается в равной степени во всех странах-членах? Как обстоят дела во Франции?

— Наши потребности отличаются не слишком сильно, чего нельзя сказать об энергетических системах. Так, например, во Франции очень велика доля ядерной энергетики, что делает из нее особый для Европы случай и объясняет небольшое число работающих на ископаемом топливе электростанций. Германия же вновь начала активно использовать уголь в производстве электроэнергии. Таким образом, Франция никак не относится к числу наиболее уязвимых стран в Европейском Союзе. Ей свойственны широкая диверсификация, не только географическое, но и качественное разнообразие используемых ресурсов. Что опять-таки связано с большой долей ядерной энергетики в нашем производстве.

— Кто помимо государств может быть заинтересован в подписании такого договора?

— В первую очередь это крайне выгодно для американской нефтяной промышленности. Что касается преимуществ для европейского сектора, тут все намного туманнее. Главным образом, это объясняется тем, что европейские предприятия не смогли прочно закрепиться в США и практически ничего не получат от увеличения экспорта, которое может идти в ущерб традиционным источникам снабжения, где могли бы работать мощности европейских нефтекомпаний. То есть, американская нефтяная промышленность, безусловно, останется в выигрыше. А насчет европейской пока еще много неясностей.

Жан-Марк Сироен (Jean-Marc Siroen), специалист по международной экономике, преподаватель Университета Париж-Дофин.