Во время своего визита в Польшу в начале июня американский президент Барак Обама, посещая части польских ВВС, пообещал своему коллеге Брониславу Коморовскому усилить военное присутствие США в Польше, а также в небе над ней.
На заднем плане телевизионной «картинки» при этом нельзя было не заметить четыре американских истребителя F-16, призванные, видимо, усилить эффект от обещания президента.
Примечательно, однако, что Обама говорил о присутствии именно американских сил, но не сил НАТО. И это свидетельствует о том, что согласие в рамках Североатлантического блока, имеет определенные — и довольно небольшие — границы.
Статья 5 Договора НАТО по-прежнему является основой архитектуры безопасности по обе стороны Атлантики. Однако страны-участницы блока едины во мнении, что украинский кризис не является поводом для использования этой статьи на практике, и что этот пункт, как и многие другие, вообще не стоит использовать в деле.
Потому что, вопреки расхожему мнению, он не предусматривает автоматической помощи друг другу, а лишь содержит обещание в случае нападения извне подумать о том, как можно помочь партнеру по блоку, подвергшемуся нападению. Это может означать как любую возможную помощь, так и полное ее отсутствие. Американский сенатор Джон Маккейн - самый главный заокеанский «ястреб» - сказал однажды, что реакцией могут стать любые действия «от ядерного ответа до почтовой открытки с соболезнованиями».
В уроках реальной политики недостатка не было
Сцена в Варшаве напомнила (может быть, даже не случайно) о речи американского президента Рональда Рейгана у Бранденбургских ворот в 1987 году. «Мистер Горбачев, снесите эту стену», - сказал он тогда. За ним незримо стояли 6000 американских солдат, расквартированных в Берлине, 300 тысяч солдат (и члены их семей), дислоцированных на территории между Маасом и Эльбой, тысячи ядерных боеголовок, спрятанных под поверхностью океанов и в недрах Земли, но также и бесчисленное множество страниц советско-американских договоров о контроле над вооружениями, всевозможных военных самоограничениях и мерах по взаимному доверию.
«Холодная война» продлилась достаточно долго для того, чтобы обе стороны смогли убедиться в ее бессмысленности. Начиналась новая эпоха. Фантазии о конце истории обещали новый «золотой век». Это был новый миропорядок, основывавшийся на международном праве и демократии — так тогда казалось. Но история, вопреки всеобщим радостным ожиданиям, не стояла на месте.
С тех пор человечество получило немало уроков из реальной политики. С Востока вновь повеяло холодом. Однако и из арабских стран — от Ливии до Персидского залива, и из нищих стран Африки исходят угрозы, на которые страны НАТО могут найти ответ лишь сообща — или не найти его вовсе.
Хроника кризисов и приспособлений
Кризис смысла Североатлантического союза, начавшийся с падением Берлинской стены, миновал, благодаря последнему «привету» из Кремля. Но по-прежнему остаются актуальными вопросы о том, как страны НАТО, количество которых между делом достигло 28, а также многочисленные страны-участники программы «Партнерство во имя мира» собираются оценивать степень угроз, возникающих по всему миру, насколько ценны для них сдерживание и безопасность, как они собираются вновь вернуться на ведущие роли в мире и добиться надежности и, наконец, как им добиться такого разделения усилий между собой, чтобы добиться нужного баланса внутри блока и сделать его убедительным для других.
Предупреждение американского министра обороны Роберта Гейтса (Robert Gates) во время его последнего выступления в этой должности в Брюсселе два года назад, когда он призвал европейцев брать на себя больше ответственности и частично освободить американцев от ноши глобального лидера, практически осталось проигнорировано: ожидания нового, мирного миропорядка были слишком прекрасными для того, чтобы внять призыву Гейтса и трезво оценить реальные факты. С тех пор мало что произошло, если не считать отказа американцев от ведущих ролей в урегулировании мировых конфликтов и массового сокращения военных бюджетов — лишь США, Великобритания и Греция, как и обещали, выделяют по два процента собственного ВВП на обеспечение собственной военной безопасности.
История НАТО, по сути, является хроникой кризисов и приспособлений. Сначала на повестке дня стояло «расширенное сдерживание» в качестве ответа на «склонность Советов к экспансии», как это сформулировал американский дипломат и историк Джордж Кеннан (George F. Kennan). В основе этого сдерживания лежала ядерная монополия США. Когда она осталась в прошлом, Советский Союз стал бороться за равенство с США в этой области, следствием чего стали рост напряженности вокруг Берлина и Карибский кризис. Запад ответил «сдерживанием и обороной» (определение из доклада бельгийского министра иностранных дел Пьера Армеля (Pierre Harmel) о положении НАТО от 1967 года).
Стратегическая сдержанность с обеих сторон
Страх и разум подталкивали обе стороны к стратегической сдержанности, но в то же время на периферии мировой арены — от Вьетнама до Африки — мировой конфликт продолжался. Контроль над вооружениями стал продолжением той же стратегии, но другими средствами. СССР разработал ракеты среднего радиуса действия и породил на Западе новые страхи. НАТО ответил новой гонкой вооружений. А инициированная Рейганом «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ) привела Советский Союз к техническому и стратегическому истощению.
Но с началом кризиса советской империи Горбачев все же стремился выровнять положение. С падением Берлинской стены развалились стройные ряды Красной армии. Американский президент Буш-старший провозгласил «Новый мировой порядок». И когда так называемое «ближнее зарубежье» России, уставшее от ее влияния, пустилось на поиски новых покровителей, Запад открылся для этих стран. В качестве компенсации России был предложен формат Совета Россия-НАТО (в котором Москва, впрочем, позднее разочаровалась). Кроме того, Североатлантический блок пообещал, что на территории его новых стран-членов не будут размещены ядерное оружие, крупные войсковые соединения и постоянные военные сооружения.
Запад постепенно усиливает свое присутствие в этом регионе, но боится (причем совершенно справедливо) новой военной эскалации. Но НАТО вместо того, чтобы погрузиться в очередной кризис смысла, нашел себе новый вызов в Афганистане и впервые в истории прибегнул к статье 5 Договора НАТО — и с тех пор остро нуждается в содействии со стороны России.
«Система взаимовыручки»
Таким образом, странам НАТО (и не только им) пришлось убедиться в том, что «серьезные случаи» после окончания «холодной войны» могут быть совершенно разными и возникать в регионах мира, которые до сих пор не были полем действий альянса, но которые своими проблемами — от техногенных катастроф до «переселений народов» (читай «проблем беженцев») ставят под угрозу общественное и политическое взаимодействие партнеров по блоку.
О новой «холодной войне» говорить, конечно, пока преждевременно. Речь идет «просто» о недоверии к России, которого, надо сказать, Путин и его окружение вполне заслуживают. Но оно ведет к самообману, что, глядя спектакль, знаешь его продолжение. Потому что продолжение может оказаться совсем иным, нежели ожидаешь — непредсказуемым и опасным.
Ясно лишь одно: «Любого стратегического плана хватает лишь до первого соприкосновения с врагом. Потом уже вступает в силу система взаимовыручки». Эти мудрые слова старого, доброго Мольтке (Гельмут Карл Бернхард фон Мольтке (Helmuth Karl Bernhard von Moltke) — немецкий военачальник, один из основателей Германской империи — прим. пер.) касались войны и мира. Европейские союзники по НАТО должны, однако, не витая в облаках, но проявив стратегическую фантазию, привести свою «систему взаимовыручки» в соответствие с духом времени.
