В Кремле знают, что именно польская идея программы «Восточное партнерство» привела к кризису на Украине. И поэтому там болеют за провал ее автора — Радослава Сикорского

Еще слишком рано оценивать, каковы были мотивы тех, кто много месяцев подряд вел в Варшаве прослушку политиков, и связаны ли с этим каким-либо образом российские власти. Очевидно, однако, что польский скандал не может не радовать Кремль.

Именно в польском МИД осенью 2008 года зародилась идея «Восточного партнерства». Пять лет она не интересовала ни Америку, ни Германию, ни Францию, ни другие ведущие страны ЕС. Но проект не был забыт, так как Польше удалось уговорить подключиться к его спонсированию Швецию, благодаря чему в глазах Брюсселя предложение для стран Восточной Европы перестало ассоциироваться с русофобией польских лидеров, а стало «ответственным» предложением соседского сотрудничества. Более того, текущим управлением проектом занялась Европейская комиссия и ее неповоротливый, зато очень последовательный в своих действиях бюрократический аппарат. И когда в Киеве случился взрыв революционных настроений, у лидеров Майдана уже была альтернативная программа развития, опирающаяся на тесную интеграцию с Западом. А Вашингтон вместе с Парижем, Берлином и Лондоном неожиданно и, собственно, против своей воли включились в большую геополитическую игру против Путина.

Сикорский (Radosław Sikorski), по всей видимости, не предвидел именно такого развития событий. На многих этапах украинского кризиса он даже позволил застать себя врасплох. Он не ожидал, что Виктор Янукович внезапно откажется подписывать соглашение об ассоциации с ЕС в ноябре прошлого года, а потом три месяца спустя бежит из Киева. Он не ожидал, что Путин решит занять Крым и поддерживать мятежников на востоке Украины, и наивно полагал, что Запад даст гораздо более жесткий ответ на агрессивную политику Кремля.

Но несмотря на эти ошибки, именно польская идея «Восточного партнерства» оказалась первой серьезной попыткой расколоть постсоветскую империю, которую последние 14 лет возводит Путин. В жестоких боях в Донецке куется сейчас национальное самосознание украинцев, особенно тех, что живут в восточной части страны. Общество осознает, что прежняя олигархическая система вела в тупик, и готово к проведению предлагаемых Брюсселем реформ. Не исключено, что в течение 10 или, может быть, 20 лет за Бугом появится современное и в полной мере демократическое государство, что полностью изменит геополитический расклад в нашем регионе.

Украинский кризис также положил начало процессу глубоких перемен в оценке Кремля западными элитами. Еще недавно в Лондоне и Париже верили, что Россию можно включить в систему европейской интеграции, и во имя этой веры многое прощали Путину. Сейчас так думает уже меньшинство. И это постепенно отражается на многих конкретных решениях, например, в сфере преодоления зависимости от поставок российской энергии или увеличения расходов на оборону.

Таким образом эффекты программы «Восточное партнерство» уже сейчас выглядят гораздо более серьезными, чем эффекты прежних польских инициатив на востоке, в том числе поддержки оранжевой революции 2005 года или Грузии во время войны с Россией тремя годами позднее. Возможно даже, что в будущем польский проект приведет к принятию Украины в ЕС, что будет очень опасно для авторитарного режима в соседней России. Кремль наверняка хочет как можно быстрее забыть об этом кошмаре. И о польском министре, который его устроил.