Пощечина сборной Бразилии в полуфинале (7:1) и победа над аргентинской командой в финале прекрасно показали, что Германия чувствует себя как дома в Южной Америке. Но это почти логично с учетом того, что этот регион был одной из ее зон влияния еще с начала XIX века. В частности это относится к Бразилии, где по окончанию португальского господства сформировалось крупное немецкое сообщество.
В прошлом у немцев были попытки колонизации Нового света (например, в Венесуэле), но все они обернулись провалом. Тем не менее, в начале 1800-х годов после открытий географа Александра фон Гумбольдта многие немцы (бывшие солдаты и крестьяне, которые устали мириться с бедностью на родине) начали эмигрировать в Латинскую Америку, на юг Бразилии, и основали крупные общины. В первую очередь это касается провинций Санта-Катарина и Риу-Гранди-ду-Сул.
Военно-политическое влияние в XIX веке
К концу XIX века в Бразилии прочно укоренились уже более 210 000 немцев (в 1960-х годах их было более 350 000). Они занимались самыми разными вещами: вкладывали средства в строительство железных дорог и портов, обрабатывали землю, основывали банки и торговые компании, иначе говоря, вносили вклад в экономическое развитие нового дома.
Иногда они выстраивали в новом свете свои маленькие Германии, как видно на примере города Блуменау с его фахверковыми зданиями и Октоберфестом, который сегодня собирает настоящие толпы гостей.
Далее немцы начали селиться на севере страны, в Венесуэле, Аргентине, Перу, Уругвае и Чили, в некоторых регионах которого (главным образом на юге у Вальпараисо) они быстро стали самым крупным и самым процветающим сообществом иностранных мигрантов.
Колонии пользовались поддержкой немецкого правительства и, следовательно, могли предоставить самую разнообразную военную помощь молодым латиноамериканским государствам, сформировав серьезное политическое влияние. Окрыленная победой в войне 1870 года немецкая армия поделилась опытом с правительствами этого взрывоопасного региона без устоявшихся границ. Принесло такое сотрудничество немалую выгоду и немецким оружейным промышленникам, начиная с того же торговца пушками Круппа.
Беглые нацисты
Другими словами, миграционная волна дольно быстро принесла пользу обеим сторонам. Однако есть у этих связей и темная сторона, о которой, кстати, обычно вспоминают в первую очередь. Речь идет о бегстве нацистов из Германии в Латинскую Америку в конце Второй мировой войны. Зачастую они могли рассчитывать там на новую жизнь в полном согласии с существовавшими военными диктатурами.
Впечатляющее похищение Адольфа Эйхманна агентом «Моссада» прямо на улице Буэнос-Айреса 11 мая 1960 года (впоследствии того доставили в Израиль, судили и казнили) — стало сильнейшим символом этих опасных связей. Эйхманн прожил в Аргентине десять лет под именем Рикардо Клемент.
Глава лионского отделения Гестапо Клаус Барби много лет прожил в Боливии. Там он сотрудничал с ЦРУ, возглавлял различные предприятия и сотрудничал с действовавшими режимами, в том числе с диктатором Уго Бансером, для которого даже создал полувоенную организацию. Боливия защищала его вплоть до 1983 года, когда Франции, наконец, удалось добиться его экстрадиции.
Однако в отличие от Эйхманна и Барби большинство бежавших в Латинскую Америку преступников СС так и не смогли задержать, несмотря на все усилия охотников за нацистами вроде Симона Визенталя и Сержа и Беаты Кларсфельд. Так, знаменитый врач-садист Йозеф Менгеле, который ставил ужасающие псевдомедицинские опыты на узниках Освенцима, оказался одним из тех нацистов, кто нашел прибежище в Аргентине Хуана Перона. Его след удавалось обнаружить несколько раз, но тот неизменно скрывался и мирно ушел из жизни в Сан-Паулу.
В недавно вышедшей книге «Облава на нацистов» немецкий историк Даниэль Сталь отмечает, что найти и покарать за содеянное удалось лишь немногих из сотен бежавших в Южную Америку нацистских преступников. Он объясняет это стечением злого умысла: французские полицейские пытались сокрыть собственное коллаборационистское прошлое, а латиноамериканские власти отрицали непорядочность собственных режимов. Кроме того, приложили к этому руку спецслужбы США и Западной Германии и даже Интерпол.
Колония Дигнидад стала еще одним примером покрывательства бывших нацистов латиноамериканскими диктатурами. Эта секта была основана в Чили в 1961 году бывшим эсэсовцем Паулем Шафером (осужден за сексуальное насилие над несовершеннолетними) и стала зоной отчуждения и базой диктатуры Пиночета для репрессий и пыток оппозиционеров. Затем, по наступлению демократии, Дигнидад пришел в «норму» и сменил название на Вилла Бавария.
После крушения диктатур латиноамериканские страны начали по-разному воспринимать эти темные годы. После долгого периода двусмысленностей и неопределенностей президент Аргентины Нестор Киршнер в 2003 году дал добро на преследование преступников, де факто позволив возобновить расследование обстоятельств прибытия бывших нацистов в страну.
Ангела Меркель — «глава Европы»
Сегодня в Латинской Америке Германию воспринимают как первостепенную экономическую и торговую державу (в 2011 году на нее одну пришлась почти треть всего экспорта ЕС в регион), которая определенно занимает место европейского лидера. Особенно заметно это было полтора года назад во время саммита Европейский Союз — Латинская Америка в чилийском Сантьяго, где собрались 60 делегатов и глав государств Европы и Америки.
Канцлер заявила, что стремится «вывести на новый уровень отношения CELAC (Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна) и ЕС для достижения равного стратегического партнерства». Она стала настоящей звездой саммита (чилийская пресса даже окрестила ее «главой Европы», хотя немецкие лидеры к тому моменту не бывали в Чили целых 22 года), в рамках которого она провела целый ряд двусторонних переговоров с лидерами латиноамериканских стран.
В воскресенье вечером Ангела Меркель находилась на трибуне стадиона «Маракана», наблюдая за очередным ключевым эпизодом (на этот раз спортивным) в истории Германии и Латинской Америки.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Пощечина сборной Бразилии в полуфинале и победа над аргентинской командой в финале прекрасно показали, что Германия чувствует себя как дома в Южной Америке. Но это почти логично с учетом того, что этот регион был одной из ее зон влияния еще с начала XIX века. В частности это относится к Бразилии, где по окончанию португальского господства сформировалось крупное немецкое сообщество.
