Новые санкции столь же бессильны, как и старые

Хотя новые санкции, которые Запад ввел против России за то, что она не остановила войну на Восточной Украине, выглядят серьезнее прежних, в них тоже больше слов, чем дела. Кроме того, растущий разрыв между американскими и европейскими санкциями заставляет задаться вопросом о том, в какой мере США и ЕС в действительности следует считать союзниками.

Участие России в событиях на востоке Украины все сложнее отрицать. Судя по видеозаписям обстрела украинской территории неуправляемыми ракетами из установок Град, можно сделать выводы — настолько достоверные, насколько это возможно в текущих обстоятельствах, — о том, что обстрел велся из российского приграничного города. Все яснее становится, что российский президент Владимир Путин не может позволить украинским вооруженным силам разгромить повстанцев, так как это повредило бы его популярности в России.

Украинскому коллеге Путина Петру Порошенко приходится иметь дело с еще более сильным давлением. От него требуют, чтобы он всеми силами атаковал повстанческие силы. Таким образом, господствующие тенденции способствуют войне, и у Запада остается всего две возможности для продуктивного вмешательства: либо он может предоставить украинцам военную помощь, либо может надавить на них, добиваясь, чтобы они пошли на компромисс с Россией на тех или иных условиях. По очевидным причинам оба эти пути крайне неудобны. А так как западным политикам все же надо показать, что они что-то делают, остаются санкции — но упаси Боже, чтобы они мешали американским или европейским компаниям. Разумеется, это условие делает их неэффективными и против российских компаний.

Заявление Министерства финансов США о новых санкциях — в своем роде шедевр изобретательности. В нем перечислены крупные компании — контролируемая государством Роснефть, второй по величине в России производитель газа «Новатэк», третий по величине в стране банк Газпромбанк, государственный банк развития ВЭБ. В заголовках этот перечень выглядит впечатляюще. Однако сами санкции остаются исключительно узкими.

Банкам не запрещен долларовый клиринг. Карты Mastercard и Visa, выпущенные Газпромбанком, по-прежнему будут работать — в отличие от карт тех мелких российских банков, которые попали под предыдущие санкции.

Энергетические компании по-прежнему могут торговать с американскими предприятиями. Глава Роснефти Игорь Сечин, близкий друг Путина, заявил о своей уверенности в том, что ряд крупных совместных проектов его компании с ExxonMobil будет осуществляться. Из Америки никто ему на это не возразил.

Единственное, чего лишаются крупные российские компании — это новых кредитов сроком на более 90 дней от американских фирм и частных лиц. Между тем, рынки об этом уже позаботились самостоятельно: в последние месяцы российским государственным и полугосударственным предприятиям стало трудно получать иностранное финансирование. Кстати, они готовились к этому с самого марта. Например, та же Роснефть в конце первого квартала аккумулировала 21 миллиард долларов в виде наличных и иных краткосрочных финансовых активов для страховки на случай проблем с притоком финансов извне. Поверхностный анализ баланса Газпромбанка показывает, что доля его обязательств перед иностранными компаниями, включая американские, составляет менее 12% от общей суммы его обязательств в иностранной валюте, причем этот процент продолжает снижаться.

Европа, в свою очередь, не пошла даже на такие меры.

Лидеры 28 стран ЕС решили, что Европейский инвестиционный банк должен прекратить финансировать новые российские проекты. Он инвестировал в России в общей сложности 1,6 миллиарда евро, причем чуть более миллиарда из них — в прошлом году, и ничего — в этом. Евросоюз также решил воспользоваться своим влиянием на Европейский банк реконструкции и развития и добиться от него, чтобы он также прекратил финансирование. ЕС играет в этом банке решающую роль, хотя в число его крупных акционеров входит и Россия. Общий объем инвестиций ЕБРР в России составляет 24 миллиарда евро, однако в последние годы он снижает свою активность на российской территории (в прошлом году он вложил там лишь 2 миллиарда евро). К тому же 84% от этих денег в любом случае шли компаниям из частного сектора, которые Путина не слишком интересуют.

Вдобавок, европейские лидеры договорились «рассмотреть возможность ввести санкции против физических и юридических лиц, оказывающих активную материальную или финансовую поддержку российским руководителям, которые несут ответственность за аннексию Крыма или дестабилизацию Восточной Украины». Ограничится ли дело туманными намеками или к концу месяца будет сформирован список затронутых санкциями компаний, пока неизвестно. Но даже если такой список появится, то — с учетом активной деятельности Роснефти в Евросоюзе — он вряд ли будет столь же впечатляющим, как американский.

Разрыв между позицией Соединенных Штатов, стремящихся наказать Путина, и позицией ЕС, не желающего наказывать самого себя, продолжает нарастать. Новые американские санкции не будут работать без симметричных санкций со стороны Европы. Долларовое финансирование — не единственный возможный вариант. С учетом мягкой кредитно-денежной политики Европейского центрального банка и ужесточения курса Федеральной резервной системы США, Европа даже выглядит привлекательнее как источник финансовых ресурсов. Разумеется, европейцы тоже опасаются кредитовать российские госкомпании, но это несравнимо с реальными санкциями.

Когда стало известно о новых санкциях, российский фондовый рынок упал. Однако он восстановится, как только пройдет первый спекулятивный натиск и инвесторы поймут, что и эти меры по большей части останутся сотрясением воздуха.

Запад по-прежнему не делает ничего, что могло бы заставить Путина прекратить его опасные игры. Конфликт на Восточной Украине будет продолжаться, и люди будут продолжать гибнуть — только потому, что подлинный компромисс неприемлем ни для одной из сторон.