Во второй половине дня 17 июля вице-президент Джо Байден летел в Детройт с довольно простой политической задачей: провести сбор пожертвований, нанести визит в местный колледж, выступить с речью перед прогрессивными организациями. Незадолго до посадки помощник сообщил ему, что на востоке Украины, который находится под контролем пророссийских сепаратистов, потерпел крушение рейс 17 малайзийских авиалиний, летевший из Амстердама в Куала-Лумпур. Подробностей было немного, но данные разведки говорили о том, что Boeing 777-200 с 298 людьми на борту был сбит зенитной ракетой. Погибли все. Когда Байден вышел на сцену в центре собраний в Детройте, он заявил, что самолет, «видимо, был сбит». Затем вице-президент добавил: «Это не авария. Его сбили в небе».
Из всех зарубежных кризисов, с которыми сталкивался Белый дом, ни один в последние месяцы не отнимал у Байдена так много времени и внимания, как войны на Украине и в Ираке. Этот бывший председатель сенатского комитета по иностранным делам посещал Европу с 1970-х годов, и в 2008 году ему предложили стать напарником Обамы в предвыборной гонке отчасти для того, чтобы он компенсировал неопытность кандидата в президенты в международных делах. В прошлом году Байден заявил: «Президент посылает меня туда, куда не хочет ехать сам».
Пробыв в Белом доме более пяти лет, Обама сегодня гораздо меньше полагается на советы Байдена в вопросах внешней политики, чем раньше. Но Байдена до сих пор настолько прочно ассоциируют с действиями администрации по решению самых сложных проблем национальной безопасности, что когда боевики захватили в июне значительную часть Ирака, Митт Ромни заявил республиканской в основном аудитории, что виной всему «внешняя политика Обамы-Байдена-Хиллари Клинтон». Те испытания, которые пережили президент и вице-президент, между которыми 19 лет разницы в возрасте и целая пропасть в манере поведения и стиле работы, сблизили их гораздо больше, чем ожидали многие – и не в последнюю очередь они сами. Один из политических советников Байдена Джон Мартила (John Marttila) как-то рассказал мне: «Джо и Барак как-то обедали вместе, и Обама заявил: «Знаете, мы с вами становимся добрыми друзьями! Для меня это большая неожиданность». А Джо говорит: «Неожиданность, черт побери!»
В ноябре прошлого года президент Украины Виктор Янукович отказался подписывать соглашение с Евросоюзом, спровоцировав тем самым протесты, ввергнувшие страну в кризис. Байден знаком с Януковичем с 2009 года и наладил с ним доверительные взаимоотношения. «Он был такой общительный, - рассказал мне в этом году Байден. – Я сказал ему: «Да ты похож на громилу. Ты такой чертовски большой». Когда кризис начал усиливаться, Байден говорил по телефону с Януковичем девять раз, призывая его к примирению с демонстрантами. Но 20 февраля снайперы из состава правительственных сил начали стрелять по демонстрантам, убив за двое суток как минимум 88 человек. Янукович бежал, предоставив своим подданным возможность проникнуть на территорию своего поместья, где они обнаружили множество следов клептократии: домашних павлинов, целый автопарк антикварных автомобилей и частный ресторан в виде пиратского корабля. Затем российские силы вошли в Крым, и Путин нарек его русской землей.
В пасхальное воскресенье Байден поднялся на борт своего самолета и направился в мятежную украинскую столицу Киев. По сравнению с главнокомандующим, вице-президент летает с умеренным шиком и великолепием. Переделанный Boeing 757 - далеко не новый. В руках одного из пассажиров оказался оторвавшийся от кресла подлокотник. У вице-президента есть свой собственный отсек со складной кроватью, письменным столом и креслом для гостя. Но если к нему приходит второй посетитель, он усаживается на пластмассовый кулер. «Если тебе нужны внешние атрибуты, тебе лучше заниматься какой-то другой работой», - сказал Байден.
Задача у Байдена была простая и вполне конкретная. Прошло два месяца с момента бегства Януковича, и второе лицо Америки должно было успокоить слабое украинское правительство, а также удержать Путина от продвижения вглубь территории Украины.
Борт ВВС №2 совершил посадку в Киеве, городе прекрасных бульваров, каштанов и такого большого количества церковных маковок, что большевики посчитали его неподходящим для коммунистической столицы. Боевые столкновения в городе закончились, но укрепления на Майдане, который стал центром протестов, по-прежнему напоминали декорации из «Отверженных» Гюго: высокие неровные баррикады из металла, дерева и автомобильных покрышек окаймляли боевой периметр. Над кострами летели искры. Одним из признаков возвращения к нормальной жизни стали аккуратно уложенные в дорожное покрытие булыжники, который до этого выкопали из земли, чтобы бросать в милиционеров.
В здании парламента сталинской постройки с высокими колоннами на входе Байдена провели к группе политиков, претендовавших на то, чтобы возглавить новое правительство. Наконец-то у него появился целый арсенал из вступительных строк, который он может задействовать в Багдаде, Пекине или Уилмингтоне. Вот одна из его любимых: «Будь у меня такие же волосы, как у вас, я бы стал президентом». Он также приспосабливает свой стиль работы к меняющимся обстоятельствам. В Киеве Байден подошел к бывшему чемпиону по боксу в тяжелом весе двухметровому Виталию Кличко, которого до ухода в политику называли доктор Железный Кулак. Байден посмотрел на него снизу вверх и ухватился за правый бицепс Кличко. Двигаясь вдоль стола, он познакомился с кандидатом в президенты и миллиардером Петром Порошенко, который сколотил свое состояние на конфетах. Байден, думающий о президентском кресле, которое он может занять в 2016 году, сказал собравшимся: «Я дважды был кандидатом в президенты и надеюсь, что вам повезет больше, чем мне». (Через месяц Порошенко победил на президентских выборах.)
Байден занял место во главе стола. В тридцатилетнем возрасте он стал одним из самых молодых сенаторов в истории и неохотно расставался с молодостью. Его улыбка настолько омолодилась и стала такой сияющей, что во время избирательной кампании в США появился популярный твит: «У Байдена такие белые зубы, что они голосуют за Ромни». В 71 год Байден с восстановленной линией волос и лбом без морщин излучает энергию дедушки, только что вышедшего из спортзала, который он посещает довольно часто. (В день инаугурации в 2017 году Байдену исполнится 74, а, следовательно, он будет на три месяца старше Рональда Рейгана в начале его второго срока. Хиллари Клинтон исполнится 69 лет.)
Тем, кто его принимал в Киеве, вице-президент привез лишь небольшой пакет помощи, о котором и объявил: 58 миллионов долларов на выборы, экспертные знания в области энергетики, а также небоевое оборудование для сил безопасности, включая радиоаппаратуру для пограничников. Но важнее было другое. Байден хотел внушить новым лидерам в Киеве, что для обретения легитимности им потребуется нечто большее, нежели сопротивление российскому вмешательству. Согласно индексу коррупции Transparency International за 2013 год, Украина занимала 144-е место в мире из 177 стран, стоя рядом с Центральноафриканской Республикой. Байден сказал рассевшимся вокруг него людям: «Буду говорить предельно откровенно. Это весьма щекотливая вещь, чтобы говорить о ней с руководителями прямо у них в парламенте, однако вам придется бороться с язвой коррупции, которая в вашей системе распространилась сегодня повсеместно». Байдену нравится откровенность в такой обстановке. В 1979 году во время одной из первых своих поездок в Советский Союз он выслушал аргументы своего советского собеседника, а потом ответил ему: «Там, откуда я родом, у нас говорят так: «Нельзя высрать засранца»». Билл Брэдли (Bill Bradley), который в то время тоже был сенатором и входил в состав делегации, позднее спросил американского переводчика, как тот перевел высказывание Байдена на русский язык. «Не буквально», - ответил тот.
С годами Байден занял своеобразное место в поп-культуре американской политики. В Белом доме, где преобладает сдержанность, Байдена называют то буйным, то самоуничижительным. Не успел он появиться в западном крыле Белого дома, как агентство сатирических новостей Onion объявило в своем заголовке: «БАЙДЕН С ГОЛЫМ ТОРСОМ МОЕТ МАШИНУ НА ПОДЪЕЗДНОЙ ДОРОГЕ К БЕЛОМУ ДОМУ». Таким образом, возникла тема «скандалиста Джо из бара», которая затмила собой то обстоятельство, что Байден всю жизнь был трезвенником. (Слишком много алкоголиков в семье, говорит он. В детстве он жил в одной комнате с братом своей матери, и позже вспоминал свои тогдашние впечатления: «Даже будучи детьми, мы замечали, что дядя Бу-Бу слишком часто прикладывается к бутылке».
Вместо того, чтобы негодовать по поводу такого бесчестия, как пост вице-президента, Байден наслаждается своей должностью. Сидя в кресле во время доклада президента о положении в стране и глядя сверху вниз на своих бывших коллег-конгрессменов, он складывает пальцы в форме пистолета и начинает палить по ним, подмигивая безо всякой иронии. В прошлом году кабельная сеть C-SPAN сделала запись, когда он готовился приводить к присяге новых сенаторов. Он приветствовал семью каждого сенатора с игривым энтузиазмом. Молодым женщинам он говорил: «Помните – никаких серьезных парней, пока вам не исполнится тридцать!» Дамы пожилого возраста были вынуждены выслушивать от него следующую шутку: «Мамаша, у вас прекрасные глаза, чтоб я сдох!» А маленьким детишкам Байден советовал: «Берегите дедушку. Это самая важная ваша работа». Полный пакет его атрибутов - очки-консервы фирмы Ray Ban, беззастенчивая слащавость и схожесть с популярным телегероем ситкомов Фонзом – никогда не вызывал особой любви у истэблишмента. Но это придавало Байдену больше достоверности и подлинности, что редкость в его профессии.
Это также придавало ему ауру культовой привлекательности – настолько, что сейчас в его образе больше общего с Бетти Уайт (Betty White) (американская актриса, комедиантка и телеведущая – прим. пер.), чем с Джоном Бейнером (John Boehner) (спикер палаты представителей – прим. пер.). В мае, когда одна девушка пригласила Байдена на выпускной вечер, он в ответ прислал букет и написанную от руки записку, в которой посоветовал ей «повеселиться на выпускном так же, как веселился я». Люди в Twitter обезумели от теплых чувств.
Кроме президента, никто в Белом доме не вызывает столь разные оценки в обществе, как Байден. Бывший исполнительный редактор Times Билл Келлер (Bill Keller) в своей колонке перед выборами 2012 года призвал Обаму отказаться от Байдена как от напарника по гонке, а взамен его взять бывшую в то время госсекретарем Хиллари Клинтон. (Избирательный штаб тоже обдумывал такую мысль, пока опросы не показали, что никакой разницы не будет.) В марте того же года были рассекречены документы, захваченные в ходе операции по ликвидации Усамы бен Ладена. В них содержалось весьма неожиданное оскорбление: бен Ладен советовал своим убийцам пощадить Байдена, нацелившись целиком на Обаму. Он сказал: «Байден совершенно не подготовлен к этой должности, и это приведет США к кризису». Летом того года исследовательский центр Pew и Washington Post попросили людей одним словом охарактеризовать Байдена. Наиболее частыми ответами, составившими почти четверть от общего количества, были «хороший» и «идиот». Республиканцы радостно изображают его законченным политиком – легкомысленным, задиристым и чудаковатым. «Вице-президент Джо Байден в городе, - сказал в прошлом году на обеде с консерваторами Южной Каролины сенатор Тед Круз (Ted Cruz). – Знаете, замечательно то, что после этой фразы никакие шутки уже не нужны. Ты просто говоришь это, и люди начинают смеяться».
И, тем не менее, в последний месяц предвыборной кампании Байден напомнил всем, почему его включили в команду. После катастрофического по своей невнятности выступления Обамы в дебатах с Ромни вице-президент подготовился к поединку со своим оппонентом, 42-летним конгрессменом из Висконсина Полом Райаном (Paul Ryan) с глазами жеребенка. На сцену Байден вышел с волчьим оскалом. Он грубо хохотал, говорил колкости, прерывал оппонента. (Когда Райан сказал: «Джон Кеннеди снизил налоги и обеспечил рост», Байден перебил его, заявив: «Ну да, теперь вы Джон Кеннеди!») Некоторые зрители просто обезумели от таких театральных выходок, но предвыборный штаб был доволен. Байден остановил сползание рейтингов, и когда Обама начал готовиться к следующим дебатам, советники порекомендовали ему воспользоваться драчливой энергичностью Байдена. В последующие месяцы президент снова задействовал Байдена, на сей раз направив его на Капитолийский холм, где тот, благодаря налаженным за 36 лет работы в сенате связям, заключил сделку, предотвратившую фискальный обрыв за день до крайнего срока. К концу 2012 года Белый дом оказал Байдену протокольную любезность, назвав его человеком номер два. Заголовок в The Atlantic вопрошал: «САМЫЙ ВЛИЯТЕЛЬНЫЙ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ В ИСТОРИИ?»
Байден говорит, что вопрос об участии в гонке за президентское кресло он решит не раньше промежуточных выборов. Однако он уже сейчас попал в весьма затруднительное положение, которое практически беспрецедентно в современной американской политике. За прошедшие полвека каждый действующий вице-президент, претендовавший на пост президента, выигрывал при выдвижении кандидатов от своей партии. Но Байден отстает от Хиллари Клинтон на 50 пунктов, а то и больше. Если она не будет баллотироваться, либо если она где-нибудь споткнется, Байден может вступить в игру. Но пока он находится в подвешенном состоянии, изыскивая способы, чтобы остаться в кадре, помочь своему президенту и укрепить свое наследие. Такое положение незнакомо этому человеку, который на протяжении всей своей жизни говорил людям: «Либо ты идешь вверх, либо ты опускаешься вниз».
Вернувшись на борт №2, чтобы лететь домой, Байден ослабил узел галстука и попросил чашку кофе. Перед отъездом из парламента в Киеве он подошел к микрофону. Вице-президент не любит телесуфлеры. В детстве он заикался, и читать вслух ему до сих пор труднее и неудобнее, чем выступать экспромтом. Иногда он работает со спичрайтерами, а затем игнорирует сценарий, «отходя от текста», как любят говорить его взволнованные помощники. Поэтому иногда он выдает то, что члены избирательного штаба Обамы называли «бомбами Джо». Это те вещи, которые он говорит, не задумываясь над ними («Народ, могу сказать вам, что я был знаком с восемью президентами, причем с тремя близко»). Или это те вещи, которые он говорит всерьез, но говорить которые ему не следовало бы («Средний класс похоронили четыре года назад» - то есть, при администрации Обамы-Байдена). Байден больше импровизирует в вопросах внутренней политики, нежели по международным делам, и в Киеве он экспромтом произнес лишь одну язвительную фразу по поводу обещания России снизить напряженность: «Хватит болтать, начинайте действовать». Находившийся в Нью-Йорке сенатор Джон Маккейн услышал это и заявил: «Иначе что?»
Украинские власти обратились к США за военной помощью, однако Байден сообщил им, что эта помощь, если она вообще поступит, будет минимальной. Он сказал мне: «Мы больше не мыслим категориями холодной войны по нескольким причинам. Во-первых, нам нет равных. Никто даже не приближается к нам. Путин ничего не сможет сделать в военном плане, чтобы основательно подорвать американские интересы – разве что сойти с ума и нажать кнопку». Украинцы были недовольны. Высокопоставленный чиновник из администрации сказал: «Я посмотрел на выражение их лиц и подумал: «Бог ты мой!»»
С момента прихода в администрацию Байден демонстрировал серьезный скепсис в вопросе применения силы Америкой. Порой из-за этого он оказывался на противоположной стороне от остальных членов администрации в ходе дебатов, в том числе, от Хиллари Клинтон и первого директора ЦРУ при Обаме Леона Панетты (Leon Panetta). Байден выступил против интервенции в Ливии (как и министр обороны Роберт Гейтс (Robert Gates)), заявив, что свержение Муаммара Каддафи приведет страну к хаосу. Байден предостерегал президента от проведения операции по ликвидации бен Ладена. Если бы она закончилась неудачей, сказал он позднее, «Обама был бы президентом на один срок». Хотя Обама не всегда прислушивается к советам Байдена, эти два человека придерживаются сдержанной внешней политики «во избежание ошибок», как сказал Обама репортерам в апреле. Когда его попросили изложить «доктрину Обамы», президент заявил: «Иногда у нас бывают прорывы, иногда двухочковые броски. Но время от времени нам удаются трехочковые».
В отличие от Дика Чейни, характерной чертой Байдена является то, что он укрепляет главенство президента, а не пытается обойти его. «Влияние Чейни пусть и было значительным, но его всегда преувеличивали, и Чейни не дали хода, когда администрация пошла дальше, - сказал редактор Foreign Policy Дэвид Роткопф (David Rothkopf). – Хотя Байден влиятелен в вопросах внешней политики, об этом никогда не говорят, как о Чейни, который пытался проводить собственную повестку. Даже при возникновении разногласий Байдена считают лояльным президенту и поддерживающим его».
Байден знает, что его подход к иностранным делам вызывает раздражение у профессиональных дипломатов. «Они дают мне установку, а я говорю: «Не буду этого говорить! Это просто неправдоподобно!» - рассказал он мне в ходе одной из наших бесед прошедшей весной. – Надо исходить из того, что другие люди не идиоты. Большинство людей отнюдь не глупы, когда речь идет об их личной выгоде и интересе». Байден гордится своей способностью понимать людей. Он сказал мне: «Очень важно, если это возможно, дать понять собеседнику, что ты осознаешь его проблему. А порой это дипломатическое дерьмо подает лишь один сигнал: «Мы понятие не имеем о вашей проблеме»».
Леон Панетта вспоминал, как слушал разговоры Байдена по телефону в Белом доме: «Было непонятно, с кем он говорит – с мировым лидером или с партийным руководителем из какого-нибудь Делавэра». У Байдена неистребимая тяга к «контакту»: ему непременно надо подержаться за канат, потрепать кого-то по затылку, посмотреть в глаза скептику из толпы. «Он как бы вовлекает их, заключает их в свои вербальные объятия, а иногда и в реальные, - сказал мне госсекретарь Джон Керри. – Это очень тактильный политик, и все это у него по-настоящему. Здесь нет никакой показухи». На приеме после теледебатов в 2008 году политический советник Мартила подумал, что он поможет Байдену уйти. «Я постоянно вставал и говорил: «Ну, думаю, нам пора». А он все никак не уходил. Мне кажется, мы легли спать часа в два, а будильник был поставлен на пять или пять тридцать». По словам Мартилы, процесс знакомства с людьми заряжает Байдена энергией, что большая редкость для политика. Байден в разговоре настолько приближается к собеседнику, что иногда посреди беседы они сталкиваются лбами. Этот жест заметен лишь тогда, когда ты пытаешься вспомнить, делает ли то же самое Обама.
Байден лучше раскрывается в Средиземноморье и в Латинской Америке, чем, скажем, в Англии или в Германии. Один бывший британский официальный руководитель, присутствовавший в Белом доме на встречах с Байденом, как-то сказал: «Этот человек чем-то похож на кран, который можно открыть, но нельзя закрыть. Несмотря на его подлинный шарм, возникает такое впечатление, что он высасывает из комнаты кислород и не дает людям представить свои доводы, особенно людям вежливым, которые не перебивают». Вице-президент научился выделять в своем графике дополнительное время, которое коллеги называют «часом Байдена». В Израиле манера поведения Байдена срабатывает лучше. Во время визита в эту страну в 2011 году Байден процитировал слова своего отца «нет смысла умирать на маленьком кресте», призывая премьер-министра Биньямина Нетаньяху сделать более крупные шаги в сторону мира на Ближнем Востоке. Израильский посол в США Рон Дермер (Ron Dermer) рассказывал: «Мы в Иерусалиме, у нас в гостях вице-президент католик, у нас премьер-министр иудей, а он говорит нам: «Нет смысла умирать на маленьком кресте». Премьер-министр начал смеяться. И я должен вам сказать, что это было самое тонкое понимание израильской политической действительности из всех заявлений, какие я только слышал».
Демонстрируя свой упор на личностный фактор в международных делах, Байден вспоминал, как он нанес визит Путину в Кремле в 2011 году: «У меня был переводчик, и когда Путин показывал мне свой кабинет, я сказал: «Поразительно, что делает капитализм, не правда ли? Великолепный кабинет!» Он засмеялся. Повернувшись, я оказался с ним лицом к лицу». Байден поднял руку к своим глазам и сказал: «Господин премьер-министр, я смотрю в ваши глаза, и мне кажется, что у вас нет души».
«Вы действительно так и сказали?» - спросил я. Эта фраза звучала как строчка из киносценария.
«Абсолютно точно, - сказал Байден, а затем продолжил: «А он посмотрел на меня, улыбнулся и ответил: «Что ж, мы понимаем друг друга»». Байден откинулся на спинку кресла и заявил: «Вот такой это человек!»
Спустя несколько недель после визита Байдена в Киев Ассоциация корреспондентов Белого дома устроила ежегодный обед для пресс-корпуса, на котором была показана пародия на комедию кабельного телеканала HBO «Вице-президент». Там главную роль отчаянно амбициозного вице-президента играет Джулия Луи-Дрейфус. Когда в 2012 году состоялся дебют этого сериала, Байден всячески избегал его. «Если бы я работала на его администрацию, я сказала бы ему то же самое», - заявила Луи-Дрейфус. Потом Байден оттаял и снялся вместе с Луи-Дрейфус в показанной на обеде пародии. Там два вице-президента входят в неудержимый раж: они делают себе татуировки с изображением Нэнси Пелоси, врываются в редакцию Washington Post, чтобы переписать заголовки, включая следующий: «БАЙДЕН ПТИЦА ВЫСОКОГО ПОЛЕТА С РЕЙТИНГОМ ПОПУЛЯРНОСТИ В 200%». В отзывах о том обеде видео назвали успешным, хотя освещающий вопросы политики в издании Slate Дэвид Вейгел (David Weigel) заметил, что шутки по поводу Байдена свидетельствуют о следующем: «Белый дом мягко и робко признается в том, что Байден не будет выдвинут своей партией кандидатом в президенты».
Порой Байдену нравится играть со своим вице-президентским имиджем. На приватной встрече, когда один британский министр спросил Байдена, как ему обращаться к нему по протоколу, тот театрально посмотрел по сторонам и пошутил: «Похоже, здесь кроме нас никого нет, так что зовите меня господин президент, а я буду звать вас господин премьер-министр». Но Байдену очень не нравится то, что он называет синдромом дядюшки Джо – образ придурковатого, недисциплинированного и доброго старика. Через пару дней после корреспондентского обеда я встретился с Байденом за обедом в его кабинете и спросил, каково его мнение о пародии. Он сказал: «Это оказалось довольно забавно». Но потом признался, что поправил сценарий, дабы избежать неподобающей глупости. Там была сцена, где он вместе с Луи-Дрейфус ест мороженое в кухне Белого дома, и их там застает Мишель Обама, перед которой он по сценарию съеживается от страха. «Входит первая леди, и я должен съежиться от страха? Это не в моем стиле», - сказал Байден.
Кабинет Байдена находится в западном крыле в 17 шагах от Овального кабинета. Он декорирован как классическая гостиница: темное дерево, тяжелые портьеры, стены и ковер темно-синего цвета. Там висят портреты двух первых вице-президентов – Джона Адамса и Томаса Джефферсона. Адамс жаловался, что это «самый малозначительный пост, когда-либо изобретенный человечеством». Однако у Байдена на сей счет иное мнение, в котором больше нюансов. «Все дело в том, как к этому относится президент», - сказал он мне. Он говорил, что хотел быть вице-президентом по типу Линдона Джонсона, который также много лет работал в конгрессе и был под началом более молодого президента. Но прочитав в 2012 году биографию Джонсона, написанную Робертом Каро (Robert Caro), Байден понял, насколько тот был недоволен своим положением. «Никто не спрашивал его мнения ни по каким вопросам, от операции в заливе Свиней до карибского кризиса. Его просто отстранили».
«Не быть отстраненным» - это любимая фраза Байдена, которой он характеризует нужность и значимость человека. Борьбу за признание и сохранение уважения он возвел в ранг идеологии. Джозеф Робинетт Байден-младший родился в семье продавца автомашин. Отец в молодости был богат, но потом его бизнес захирел. Свидетельством былой состоятельности стала клюшка для игры в поло, хранившаяся в кладовке, а также очень болезненное отношение к признакам неуважения. Как-то раз на рождественской вечеринке начальник небрежно швырнул на танцпол ведерко с серебряными долларами и стал наблюдать за тем, как продавцы бросились их подбирать. «Отец на секунду замер, - написал в 2007 году Байден в своих мемуарах. – Потом он встал, взял маму под руку, и они ушли с вечеринки». В итоге он потерял работу. Мать Байдена Кэтрин Финнеган Байден (Catherine Finnegan Biden) усиливала это чувствительное отношение к статусу. «Время от времени она говорила нам в детстве, что лучше нас нет никого, - сказала сестра Байдена Валери Байден Оуэнс (Valerie Biden Owens). – И что мы не лучше других».
Вспоминая детство, Байден часто говорит о своем заикании. «Я говорил как будто азбукой Морзе. Точка, тире, точка, тире, - писал он. – Ты как будто стоишь в углу в дурацком колпаке. Другие дети смотрят на тебя, как на глупца. И смеются». Байден продолжил: «Даже сегодня я помню этот страх, этот стыд, эту неудержимую ярость, как будто все происходит сегодня». Чтение на латыни было настоящим адом. Байден рассказывал мне: «Я пробыл в школе всего три недели, но уже успел получить кличку «Джо Затруднение», потому что у меня действительно было затруднение. Я не мог говорить».
По словам Байдена, чтобы преодолеть это «затруднение», ему понадобились в основном сила воли и упорство. «Неудача в какой-то момент жизни неизбежна, однако сдаваться и поднимать руки непростительно», - сказал он в 2008 году на съезде своей партии. На практике, чтобы справиться с заиканием, надо было искать выход. «Ты просто привыкаешь и учишься предвидеть то, с чем можешь столкнуться, - сказал он, а затем привел пример: Я знаю, что человек может спросить меня о игре «Филадельфии» или «Янки», так почему бы не упредить это с самого начала и самому не задать вопрос: «Как насчет этих «Янки»? Ты можешь потренироваться в произнесении этой фразы перед разговором». Он пристрастился к заучиванию и чтению наизусть разных отрывков – Йейтс, Эмерсон, Декларация независимости – и к окончанию школы заикание начало проходить. Он победил в конкурсе и стал президентом класса, а на следующий год победил снова. Байден поступил в университет Делавэра и на первом курсе на каникулах поехал на Багамы, где познакомился с Нелией Хантер (Neilia Hunter), дочерью владельцев закусочных из северной части штата Нью-Йорк. Ее мать спросила Байдена, какова его цель в карьере. «Стать президентом, - сказал Байден, а затем добавил, - Соединенных Штатов».
Они поженились в 1966 году, когда Байден учился в юридической школе Сиракузского университета. По его собственному описанию, в студенческие годы он представлял собой «опасное сочетание самонадеянности и неряшливости». Как-то раз его поймали на том, что он списал пять страниц из какого-то юридического обзора, однако Байден сказал администрации, что сделал это по незнанию, а не из злого умысла. («Я нечасто ходил на занятия и не знал, как делать ссылки на цитаты».) В группе из 85 человек он по выпуску занял 76-е место и переехал в пригород Уилмингтона, где начал заниматься юридической практикой, а в 1970 году стал членом совета округа Нью-Касл. Спустя два года Байден решил бросить вызов ветерану сената Дж. Калебу Боггсу (J. Caleb Boggs). Семья Байдена – жена, малыши Бо и Хантер, а также малышка Наоми – исколесили с ним весь штат, привлекая к себе избирателей, выступавших против войны во Вьетнаме или отстранившихся от политики. К тому времени как Боггс понял, насколько Байден опасен, было уже поздно, и случилось одно из самых крупных и неожиданных поражений в истории сената.
Несколько недель до приведения к присяге Байден работал в Вашингтоне в арендованном офисе. Сестра помогала ему в организационных вопросах. Как-то раз позвонил их брат Джимми и попросил ее к телефону. Сестра побледнела. «Произошла небольшая авария», - сказала она. Байден почувствовал в ее голосе нечто особенное, почувствовал сердцем. «Она мертва, да?» - спросил он. Нелия ехала с детьми покупать рождественскую елку, когда в их машину врезался трактор с прицепом. Нелия и Наоми погибли. Бо, которому было три года, и двухлетний Хантер были госпитализированы. Байден позднее говорил, что в тот период думал о самоубийстве. Он не мог себе представить, как займет свое место в сенате, однако старшие сенаторы уговорили его остаться в Вашингтоне хотя бы на полгода и попробовать. «Они потеряли маму и сестру, и они не могут потерять отца. Именно это заставляло его вставать по утрам», - сказала Валери. Она переехала к брату и четыре года жила с ним и с мальчиками. Из Уилмингтона он так и не уехал. Каждый день Байден полтора часа добирался на поезде на работу. Это превратилось для него в ритуал всей жизни.
Спустя два с половиной года после смерти Нелии брат организовал Байдену свидание с незнакомкой по имени Джилл Джекобс (Jill Jacobs), которая училась на старшем курсе университета Делавэра, изучая английский язык. Она подрабатывала моделью, и Байден узнал ее по рекламе в аэропорту. Джекобс не хотела жить политикой, однако она полюбила сыновей Байдена и в 1977 году после нескольких предложений вышла за него замуж. У них родилась дочь Эшли, которая сегодня работает социальным работником. Джилл Байден постаралась сохранить свою прежнюю жизнь, насколько это возможно. Она первая супруга вице-президента, продолжающая трудиться полный рабочий день. Джилл преподает английский в общественном колледже Северной Виргинии. Когда мы встретились в кафе неподалеку от Белого дома, ее телохранители вели себя незаметно, и никто, похоже, не узнал ее. В 2008 году Байден вызвал раздражение у некоторых избирательниц, когда назвал свою жену «прекрасной, полный отпад». Я спросил, что она думает по этому поводу. «Иногда некоторые его высказывания вызывают у меня отвращение, потому что кажутся мне слишком личными, - сказала она. – Но дело в том, что Джо, как я думаю, верит в это». Джилл засмеялась. «Ну как можно обижаться, когда твой муж думает о тебе такое?»
Самой высокой и самой низкой отметкой Байдена в Сенате были моменты из 1987 года. Будучи председателем юридического комитета, он заслужил хвалебные отзывы демократов и республиканцев за справедливое проведение слушаний по кандидатуре Роберта Борка (Robert Bork), консервативного кандидата на пост члена Верховного суда, которого предложил Рональд Рейган. Но во время этих слушаний Байден также боролся за пост президента, и когда он оказался в центре внимания, к нему вернулась былая неуверенность и стремление срезать углы. Выступая в ходе предвыборной кампании с речами, он цитировал британского политика Нила Киннока (Neil Kinnock), который говорил о своем простом происхождении. Однако на ярмарке в штате Айова Байден не стал цитировать Киннока, и вместо этого выдал биографию англичанина за свою собственную, говоря о своих предках, которые «работали в угольных шахтах северной Пенсильвании и поднимались наверх после 12-часового рабочего дня».
Не было у него никаких предков-шахтеров. Репортеры нашли еще одно чужое высказывание (Роберта Кеннеди), выданное Байденом за свое, а также запись его выступления перед толпой в Нью-Гэмпшире, где он завысил свои достижения в учебе и похвастался перед репортером: «Мне кажется, у меня коэффициент умственного развития гораздо выше, чем у вас!» Когда ему задали вопрос на эту тему, он извинился и сказал: «Я преувеличиваю, когда злюсь, но я никогда не говорил людям неправду о себе». У него появилась репутация напыщенного хвастуна, и аппарат конгресса распространил резюме-розыгрыш с фотографией Байдена и списком его достижений, где говорилось, что он изобрел полиуретан и травоядных животных, а также является членом танцевального коллектива «Ракеты», исполняющего канкан. С предвыборной гонкой Байдена было покончено.
Прошли годы, но он продолжал драматизировать свою биографию. В 2007 году Байден заявил, что в него стреляли в Ираке. Когда на него надавили, он поправился и сказал: «Я был рядом с тем местом, куда попала пуля». На следующий год он заявил, что его вертолет совершил вынужденную посадку в Афганистане, однако оказалось, что сделано это было по причине плохой погоды. Просматривая перечень его преувеличений и плагиата, я начал понимать, что это выходки человека, который хочет, чтобы каждый рассказ о нем звучал, как песня, даже если при этом может случиться конфуз. Издержки этой слабости оказались очень серьезными, однако свои недостатки Байден признает лишь иногда. Объявляя в 1987 году о выходе из президентской гонки, он признал свои ошибки, но вместе с тем, возложил вину на «конъюнктуру президентской политики, в которой американскому народу очень трудно оценить Джо Байдена в полной мере, а не только по тем неудачным заявлениям, которые я делал».
Вскоре после завершения президентской кампании у Байдена была диагностирована одна аневризма сосудов головного мозга, а затем другая. (Это раздувание кровеносных сосудов в мозгу.) К нему пришел священник, чтобы совершить последний обряд. Байден отсутствовал в сенате семь месяцев, но выздоровел. Согласно публичному признанию самого Байдена, это стало началом его воскресения. Но в более полном отчете о его деятельности говорится еще об одном суровом испытании. В 1991 году Байден проводил слушания по назначению Кларенса Томаса (Clarence Thomas) на должность в Верховный суд. Байден вызвал ярость у либеральных сторонников, запретив давать показания женщинам, которые могли подтвердить обвинения в сексуальном преследовании, выдвинутые Анитой Хилл (Anita Hill). Хотя в итоге Байден проголосовал против него, Томас прошел с небольшим преимуществом в 52 голоса против 48. Байден не упомянул в своих мемуарах эти слушания. А когда Джейн Мейер (Jane Mayer) и Джилл Абрамсон (Jill Abramson), писавшие об этих слушаниях книгу Strange Justice («Странное правосудие»), начали задавать Байдену вопросы, тот заявил, что поступил «честно и справедливо по отношению к Томасу, который, если оглянуться назад, этого не заслуживал».
Байден изо всех сил начал восстанавливать свою репутацию. В 1994 году он возглавил усилия по принятию Закона о насилии против женщин, которым усиливались правовые меры защиты женщин от дурного обращения партнеров. Своими действиями он вернул себе поддержку женских организаций. Байдену всегда нравились старые партийные правила вежливости в сенате, и он сожалел о появлении там более воинственных членов, у которых «на самом деле нет чувства уважения к институту сената». «Я имею в виду то, что они хотят превратить сенат в палату представителей, - сказал он мне. – Мне никогда не забыть тот момент, когда я впервые услышал, как выступавший с сенатской трибуны назвал президента Буббой (многозначное слово, переводимое как «старик», «братец», «плебей» и так далее – прим. пер.) У Байдена было так много друзей, что он стал единственным сенатором, которого попросили выступить на похоронах бывшего сторонника сегрегации Строма Термонда (Strom Thurmond) и демократа из Нью-Джерси Фрэнка Лотенберга (Frank Lautenberg), назвавшего Байдена «единственным католиком-евреем».
В 2007 году Байден снова выдвинул свою кандидатуру на пост президента, но на партийном совещании в Айове набрал менее одного процента голосов и выбыл из дальнейшей гонки. Тем не менее он произвел впечатление на Обаму, который начал обращаться к нему за советами по вопросам национальной безопасности и внешней политики. Перед слушаниями в комитете Байден помог Обаме подготовиться к опросу генерала Дэвида Петреуса (David Petraeus), после которого Обаму очень хвалили за проделанную работу. Обама также начал восхищаться многочисленными и крепкими связями Байдена за рубежом. Бывший лидер сенатского большинства Джордж Митчелл (George Mitchell) вспоминает, как они встречали глав государств, приезжавших на Капитолийский холм. «Я говорил - вот сенатор Смит, вот сенатор Джонс. Когда я подходил к Байдену, гость смотрел на него и говорил: «Привет, Джо»».
Когда Обама был номинирован, он позвонил Байдену и спросил его, согласится ли тот на рассмотрение его кандидатуры в качестве вице-президента. Байден отказался, спросив своих помощников: «Кто-нибудь помнит имя вице-президента Линкольна?» Но Джилл Байден уговорила его пересмотреть свое решение. Она сказала Байдену: «Я разозлилась на Джорджа Буша за то, что он втянул нас в эту войну. На мой взгляд, она совершенно бессмысленна». Она призывала мужа баллотироваться в президенты, заявляя: «Ты должен положить конец этой войне». Теперь ему предлагали пост вице-президента, и это был второй шанс. Более того, добавила Джилл, «Джо начал заниматься политикой из-за гражданских прав. А затем все начало развиваться и наступил исторический момент, когда президентом Соединенных Штатов впервые могли избрать чернокожего, и Джо мог в этом непосредственно и активно участвовать. Я подумала, что это как в сказке». Но была одна проблема. «Что это значит, быть вторым номером? – сказала она. – Что это значит, когда он начнет поддерживать позицию другого человека?» Байден никогда не работал на кого-то, и он не был уверен, что сможет это делать. Он рассказал своему другу о решающей беседе с женой. Байден спросил ее: «Что мне с этим делать?» Она ответила: «Повзрослей». (Джилл вспоминает о том моменте более дипломатично: «Я настаивала, и он, наконец, согласился».)
Майским субботним утром Байден стоял возле раздевалки на стадионе университета Делавэра, готовясь выступить с речью по случаю актового дня. Все важные персоны надели академические мантии и бархатные шапочки. Все, кроме Байдена, который остался без головного убора. (Правило Байдена номер один: никаких смешных шляпок. Правило Байдена номер два: не меняй свой брэнд.) Организаторы мероприятия подвели его к полоске на полу с надписью VPOTUS (вице-президент США), и они вышли навстречу ликующей толпе из четырех тысяч выпускников в ярко-синих мантиях. Когда проректор произносил вступительное слово, он увлекся и назвал Байдена сорок седьмым президентом Соединенных Штатов. Среди собравшихся кто-то охнул, кто-то засмеялся, но выступавшего никто не поправил, в том числе и Байден. Когда Байден после своего выступления начал уходить, один молодой человек сложил ладони рупором и закричал: «Держись, Джо! Уважаю тебя, чел!» Байден поднял глаза, довольный, но заметно растерянный, потому что столкнулся с моментом, который он не контролировал и не совсем понимал. Он помахал рукой и пошел дальше.
В этом штате, где живет столько же народу, сколько в городе Хьюстоне. Байден сорок с лишним лет остается самым знаменитым политиком. Наклейки на бамперах там очень короткие, из трех букв: «ДЖО». Но попав в Белый дом, Байден был вынужден придумывать для себя роль. До недавнего времени вице-президентам было очень далеко до власти. Дэниел Уэбстер (Daniel Webster) в 1848 году отказался от этой должности, заявив: «Я не хочу, чтобы меня хоронили до того, как я по-настоящему умру и окажусь в гробу». Но после Второй мировой войны, когда решения в Белом доме стали принимать быстрее, и их количество выросло, каждый вице-президент придерживался своего подхода. Эл Гор (Al Gore) занимался «свободными» проектами (окружающая среда, совершенствование органов власти), а Чейни стоял на страже «железных», как говорил его помощник, вопросов (оборона, энергетика). Байден взял пример с Уолтера Мондейла (Walter Mondale). При Джимми Картере Мондейл отказывался от незначительных поручений и перенес свой кабинет из здания исполнительного управления президента в западное крыло. «Моя работа заключалась в том, чтобы быть у президента советником по общим вопросам», - сказал он мне.
Пара президент - вице-президент это зачастую брак по необходимости, а Байден и Обама очень непохожи друг на друга. Обама – странствующее дитя смешанного брака, сын Гавайских островов, Индонезии, Кении и Чикаго, человек из 1970-х, экспериментировавший «немного с травкой». У Байдена были отец и мать, братья и сестра, а также неизменная воскресная традиция: «Папа давал мне доллар, и я ехал в магазин покупать пару килограммов развесного мороженого. Потом я возвращался домой, и мы вшестером садились в гостиной, чтобы посмотреть «Лесси», Джека Бенни и Эда Салливана».
По меркам политика Обама проявлял кошачье безразличие к тому людскому восхищению, которое он вызывал. Байден же старался дотянуться до каждой протянутой ему руки, похлопать по каждому плечу и погладить по каждой голове. Обама был технократом, а Байден – политиком до мозга костей. Они не намеревались учиться друг у друга. «Я думаю, Байден серьезно учится дисциплинированности у Обамы, и это порой полезно, хотя и раздражает его, - сказал бывший помощник Байдена. – А Обама, как мне кажется, учится у Джо сердечности и теплоте. Когда они вместе проводят встречи, иностранцы больше тяготеют к Байдену, нежели к Обаме. Каждый из них ощущает себя в роли наставника».
Им пришлось узнавать друг друга. Байдена раздражали некоторые молодые сотрудники Обамы, а помощники Обамы беспокоились по поводу незапланированных высказываний Байдена. Во время остановки в Южной Филадельфии в ходе предвыборной кампании занимавший в то время пост губернатора Пенсильвании Эдвард Ренделл (Edward Rendell) был удивлен, увидев, как рабочие устанавливают для Байдена телесуфлер. «Я сказал: «Зачем Джо телесуфлер? Он никогда не пользуется телесуфлером». А они мне ответили, с таким апломбом, типа: «Штаб Обамы хочет, чтобы он говорил по бумажке, чтобы он не допускал никаких ошибок»». В феврале 2009 года после инаугурации Байден заявил аудитории о наличии «30 процентов шансов на то, что мы будем неверно действовать в экономике». Репортер спросил об этом президента, и Обама ответил: «Не помню точно, что Джо имел в виду. Неудивительно».
Программа Saturday Night Live создала сатирический фильм, в котором Обама вразумляет вице-президента. За обедом в Белом доме Байден поднял вопрос о формировании общественного мнения, заявив, что разница между ними навредит им обоим. Байден пообещал следить за речью. «Вице-президент попросил об одном, - вспоминал первый глава администрации Обамы Рам Эмануэль (Rahm Emanuel). – Чтобы он мог всегда высказываться, чтобы ему никогда не затыкали рот, и чтобы с ним президент советовался в последнюю очередь, после всех. Президент выполняет эти обязательства». Соответственно, сказал Байден, «президент попросил говорить обо всем, что у каждого на уме, если действия одного беспокоят другого».
Каждое утро Байден проходит по коридору к президенту в Овальный кабинет, где проходят брифинги по разведке и экономике. У него постоянное приглашение к участию в регулярных совещаниях президента с госсекретарем и министром обороны. Будучи сенатором, Байден критиковал Дика Чейни за концентрацию власти, но попав в Белый дом, он сохранил некоторые новшества Чейни. До Чейни вице-президенты обычно не присутствовали на заседаниях комитета ведущих руководителей, куда входят главные помощники президента по национальной безопасности. Чейни присутствовал на них почти всегда. Байден посещает примерно каждое третье заседание.
Байден стал посланцем непримиримого конгресса. Один из политических советников Обамы Дэвид Плафф (David Plouffe) увидел в миссии Байдена вопрос: где пространство для договоренности? Вера Байдена в идеологический компромисс сблизила его с президентом. «У них действительно одинаковый склад ума», - сказал Плафф. Байден сохранил за собой шкафчик в спортивном зале сената, где он любит давать непрошеные советы. Он натаскивал Соню Сотомайор (Sonia Sotomayor) перед слушаниями по ее утверждению в должности в Верховном суде. Когда Белому дому понадобилось протолкнуть план стимулирования на 787 миллиардов долларов, Эмануэль попросил Байдена связаться с шестью сенаторами-республиканцами. Он уговорил троих проголосовать «за», и законопроект прошел – с преимуществом в три голоса. Байден с готовностью договаривается с людьми. С излишней готовностью, считает Гарри Рид (Harry Reid) и остальные законодатели-демократы, обвиняющие Байдена в том, что он не очень упорствовал на бюджетных переговорах.
У Байдена были смутные догадки, что он сможет работать лучше, чем молодой и неопытный президент, однако спустя полгода Обама посрамил его, с честью выйдя из сложного финансового кризиса, который давал мало политических дивидендов. «Я считаю, что под руководством Обамы страна избежала длительного и мучительного спада, - сказал мне Байден. – Самое трудное для руководителя, для родителя, для политика, для священника, для кого угодно, это предотвращать плохие вещи», так как ты никогда не сможешь доказать, что предотвратил нечто более страшное.
Обама проникся доверием к Байдену настолько, что начал поручать ему самые щекотливые и деликатные дела, в том числе надзор за расходованием средств из фонда экономического стимулирования. Байден шутил, что он единственный член администрации, которого нельзя уволить, и нацелился на откровенные внутренние дебаты в Белом доме. «Каждый президент скажет, что труднее всего в Овальном кабинете найти правду и ничего кроме правды, какой бы болезненной она ни была, - сказал Брюс Рид (Bruce Reed), занимавший пост руководителя канцелярии Байдена с 2011 по 2013 год. – Сейчас это не очень ценится, но каждый в окружении президента должен стремиться к такой роли». Леон Панетта сказал, что Обама осознал пробелы в своем мировоззрении. «В глубине души он преподаватель права и иногда думает: «А надо ли мне этим заниматься?» А Джо - это та тень, которая может сказать президенту Соединенных Штатов: «Да, надо»». Обама уже не раз говорил своим помощникам и слушателям, что назначение Байдена вице-президентом было самым лучшим его политическим решением.
Тем не менее у них часто бывали разногласия. В 2011 году Байден выступил против плана администрации потребовать от католических больниц и прочих заведений оплаты контрацептивов в соответствии с Законом о доступном медицинском обслуживании. Он заявил, что в таком случае они лишатся голосов рабочего класса. (Пока свидетельства этому отсутствуют.) Некоторые политические советники Обамы пришли к заключению, что политическое чутье изменило Байдену. В мае 2012 года, когда Обама тщательно готовился к заявлению в поддержку однополых браков на сентябрьском съезде демократов, Байден в программе «Встреча с прессой» сказал, что он полностью согласен с тем, что находящиеся в браке геи и лесбиянки должны иметь все законные права. Обама простил его, однако политические советники Обамы были на грани инфаркта, о чем свидетельствует хроника кампании 2012 года, авторами которой стали Марк Халперин (Mark Halperin) и Джон Хайлеманн (John Heilemann). Они написали, что Байден пытался встретиться с потенциальными спонсорами кампании 2016 года в Кремниевой долине и в Голливуде, однако Дэвид Плафф запретил их проводить, заявив: «Мы не можем заключать сделки на стороне». После этого Байдена не стали пускать на еженедельные встречи по выработке стратегии избирательной кампании, о чем пишут Халперин и Хайлеманн. (Плафф оспорил данное утверждение, но от дальнейших комментариев отказался.)
Но прежде всего взаимоотношения Обамы и Байдена строятся на лояльности. Когда ты становишься вице-президентом, сказал Байден, «у тебя появляется обязанность поддерживать все, что он делает, если ты не испытываешь глубоких нравственных сомнений в правильности того, что он делает». Он добавил: «Если бы у меня появились такие сомнения, я заявил бы, что заболел раком простаты, и ушел». Заместитель советника президента по вопросам национальной безопасности Бенджамин Роудс (Benjamin Rhodes) сказал: «Его преданность президенту просто исключительная; она сильнее, чем у любой другой фигуры в Вашингтоне. Я думаю, прошедшие баталии создали между ними высокий уровень доверия, которое сегодня безоговорочно присутствует в их отношениях». На обеде руководства Демократической партии в 2010 году, когда она потеряла палату представителей, бывший конгрессмен Энтони Вейнер (Anthony Weiner) раскритиковал Обаму за сделку с республиканцами по сокращению налогов. Байден взорвался и заявил: «Черт возьми, я не позволю, чтобы так говорили о президенте». Чуть позже он точно так же набросился на Нетаньяху. Когда критикуют президента, Байден «напрягается», говорит Плафф. До Обамы доходят эти истории. Как сказал Роудс, «он знает, что вице-президент его поддерживает».
К июню кризис на Украине обострился и зашел в тупик. Боевики заняли Славянск и другие города на востоке, однако наступление пророссийских сил, казавшееся вполне вероятным месяцем ранее, так и не состоялось. Все как-то успокоилось. Члены администрации Обамы осторожно вернулись к другим проблемам внешней политики, которые во множестве стояли перед ними. Как-то раз после обеда Байден пересек полосу асфальта между Западным крылом и зданием исполнительного управления президента имени Эйзенхауэра, где находится зал для церемоний, вмещающий крупные группы посетителей Белого дома. Поднимаясь по ступеням, мы беседовали о характеристике Байдена, которую ему дал Ричард Бен Крамер (Richard Ben Cramer) в своей изданной в 1992 году книге What It Takes («Во что это обходится»), посвященной президентской гонке 1988 года. Байден был тронут и немного расстроен сочувственным, но беспощадным описанием его подъема и падения. (Крамер подчеркивал «захватывающий элемент мужества» в поведении Байдена, «больше мужества, чем разума»). «Становится неловко, когда ты видишь нечто такое о себе самом, чего ты не знаешь», - сказал Байден. Когда Крамер умер в 2013 году, Байден написал ему панегирик. Мы поднялись на крыльцо, и немного запыхавшийся Байден остановился, задумавшись над тем, почему его задел написанный Крамером портрет. «Он использовал это слово – он сказал: «Байден никогда ничего не делает, если не «видит» это». Он был абсолютно прав. Я никогда не делаю то, чего «не вижу»».
В его кабинете за длинным столом сидело два десятка посетителей, готовых обсуждать вопрос о Кипре, разделенном в 1974 году, когда на него напала Турция, чтобы помешать этому острову объединиться с Грецией. Кипр обратился к США за помощью в разрешении спора и в освоении нефтегазовых месторождений. В конце мая Байден совершил туда визит, став самым высокопоставленным американским визитером со времен вице-президента Линдона Джонсона, который побывал там в 1962 году. В этот день его гостями были греко-американские руководители, которых он знал много лет. Один из них сказал Байдену, что тот похудел. «Работаю над этим! Я сбросил вес до 81 килограмма, и я готов драться!» - сказал он, в очередной раз напомнив о своем возможном участии в избирательной кампании.
Байден начал энергично рассказывать о своей поездке. Он в лицах показывал проведенные встречи, доверительно шептал, воздевал к небу руки, обещал найти способ урегулирования многолетнего и продолжающегося конфликта, а потом сказал: «Сорок проклятых лет, вот это да!» Байден вспотел от напряжения и снял пиджак. Через полчаса он должен был уйти, и сотрудник, следящий за временем, передал ему свернутую записку. Байден прочитал ее, и продолжил разговор. Прошло еще тридцать минут. Сотрудник начал ходить вокруг стола, стараясь попасть ему на глаза. Наконец, спустя 64 минуты после своего прихода, из которых 55 минут он проговорил, Байден объявил, что ему надо снова ехать на Украину, на сей раз, на инаугурацию президента. Один из гостей, греко-американский лоббист Энди Манатос (Andy Manatos), поблагодарил его за уделяемое Кипру внимание и отметил: «Пожалуй, впервые за сорок лет мы можем с уверенностью сказать, что знаем, в каком направлении намерена двигаться администрация в этом вопросе». Направляясь к выходу, Манатос остановился и сказал мне: «Вы слышали, как принимали Линдона Джонсона? Байдена принимали так же».
Работая в сенате, Байден был демократом-центристом, и порой он призывал свою партию подкреплять дипломатию силой. В 1991 году он голосовал против войны в Персидском заливе, но в 1993 выступил за натовские авиаудары на Балканах, чтобы остановить массовое истребление боснийцев сербами. Перед началом войны в Ираке он в 2002 году пробивал резолюцию, которая позволяла Бушу вывезти оружие массового уничтожения из Ирака, но не свергать Саддама Хусейна. Резолюция не прошла, и Байден проголосовал за войну, о чем теперь сожалеет. Весной 2006 года Байден оказался рядом с бывшим обозревателем Times по иностранным делам Лесли Гелбом (Leslie Gelb), когда они летели из Нью-Йорка в Вашингтон. Рейс задержали, рассказывал Гелб, и «мы три часа разговаривали и разговаривали, причем только об Ираке». У них зародилась идея создать там федеративную систему из трех полуавтономных регионов для шиитов, суннитов и курдов. Отчасти они взяли за основу опыт Байдена по разделу Боснии. В мае 2006 года они опубликовали свои замыслы в разделе «Мнения» газеты Times. «Это привлекло к себе пристальное внимание – причем оценки были почти все негативные», - вспоминал Гелб. Комментаторы по вопросам внешней политики заявили, что это приведет к распаду Ирака и даже хуже – к этническим чисткам. «Я следил за этим с большим интересом, пытаясь понять, как будет реагировать Джо, - сказал Гелб. – Дело в том, что когда возникает такое давление, когда все говорят, что ты неправ, политики обычно просто убегают подальше и прячутся. А он не отступил. Ни на шаг». (Я попросил внешнеполитического эксперта из Института Брукингса Майкла О'Хэнлона (Michael O'Hanlon) высказать свое мнение о предложенной федеративной системе. Он сказал: «Идея не такая безумная, она никогда не была безумной, и возможно, это станет необходимым отступлением».)
Вскоре после выборов 2008 года Рам Эмануэль встретился с президентом, чтобы распределить поручения и обязанности. Эмануэль сказал: «Нужен был до мозга костей преданный человек, не ищущий славы, знающий все фракции – причем не только в нашем правительстве, но и в правительстве Ирака, и который имел бы беспрепятственный доступ в Овальный кабинет». Байден соответствовал всем требованиям. На заседании по вопросам национальной безопасности в 2009 году Обама обратился к Байдену и сказал: «Джо, ты едешь в Ирак». Спустя три года после того, как Байден предложил план по предоставлению Ираку большей региональной автономии, ему поставили задачу сохранить единство страны. Чтобы добиться этого, он поддержал правительство во главе с премьер-министром Нури аль-Малики, попросил его соперника Айяда Аллауи (Ayad Allawi) отказаться от борьбы за премьерское кресло и дать согласие на более низкую должность. Хотя американских дипломатов и союзников США в регионе все больше беспокоило то, что иракский премьер превращается в деспота и узкофракционную фигуру, Байден считал Малики единственным приемлемым кандидатом и был уверен в том, что тот позволит оставить в стране американский воинский контингент. Панетта вспоминал по этому поводу: «Я помню, как Джо, по сути дела, сказал аль-Малики: «Это в ваших политических интересах. Вы хотите руководить этой страной? Вы хотите войти в историю как человек, который сумел спасти эту страну? Это будет иметь критическое значение для вашего наследия»». Но доверие Байдена к Малики оказалось ошибочным. В 2011 году Малики отказался потребовать у парламента предоставления судебного иммунитета американским военнослужащим, и США оставили попытки сохранить свои войска в Ираке. В декабре Байден посетил Багдад в связи с уходом американских войск. Он позвонил Обаме и поблагодарил его за то, что тот дал ему «шанс положить конец это чертовой войне».
Конечно, такие настроения оказались преждевременными. Когда я посетил Байдена в июне в западном крыле, суннитские боевики под предводительством своего авангарда под названием «Исламское государство Ирака и Леванта» захватили второй по величине город страны Мосул, а затем начали продвижение на юг в сторону столицы, грозя возобновлением межконфессиональной войны.
Обама готовился направить туда первую сотню военных советников и активизировать разведывательную деятельность, хотя и отказался от полномасштабного возвращения в Ирак. Не успел я спросить Байдена о том, что привело к такой ситуации, как он сказал: «Слушай, я уверен в том, что ничего не изменилось бы, имей мы там тридцатитысячную группировку, шестидесятитысячную или десятитысячную». Он провел сравнение с Афганистаном. «Обе страны вышли из реально трудных обстоятельств. Мы дали им возможность. Дали шанс. Предложили им пространство и время». «Из Ирака наши войска ушли три года назад, - сказал он. – И ничего не изменилось, что касается ИГИЛ, что касается «Аль-Каиды» и прочего. Теперь настоящей проблемой стала Сирия. Но общий момент здесь заключается в том, что, несмотря на сотни часов, которые я и другие люди провели с каждым из их лидеров, они не решили ключевую проблему, состоящую в том, как они, черт побери, намерены жить вместе. И не решили бы даже в том случае, если бы мы там остались».
Не все разделяют его уверенность. Мало кто из американских военачальников и дипломатов сокрушается по поводу завершения изнурительной американской оккупации. Но есть люди, критикующие администрацию за то, что она сделала слишком большую ставку на Малики, не настаивала жестко на том, чтобы оставить в Ираке группировку войск в целях сохранения американского влияния и чтобы сдерживать и пресекать сектантские замыслы иракского премьера. Байден когда-то считал, что стабильное и представительное правительство в Багдаде «станет одним из величайших достижений нынешней администрации», о чем он заявил в 2010 году на CNN. Его оптимизм угас. Когда стало нарастать насилие, он сказал мне, что для восстановления мира необходимо правительство, куда войдут сунниты, курды и шииты. Однако, отметил Байден, «в настоящее время нет реальных свидетельств того, что они намерены сделать это сейчас». Вице-президент разговаривал с Малики за день до нашей беседы, и теперь он даже не утруждал себя тем, чтобы выразить ему доверие: «Хорошая и плохая новость заключается в том, что это случилось в благоприятный момент, потому что сейчас там наступил этап формирования правительства, и возможно, у шиитов назреет решение, что Малики не тот парень, который сможет нести эту ношу». Байден весьма осторожно высказался о разрешении конфликта в Ираке. Он сказал: «Мы не можем желать единства и согласованности больше, чем они, хотя это, конечно же, в наших интересах».
В июне я договорился насчет беседы с президентом о роли и месте Байдена в администрации. Я спросил Обаму, влияет ли Байден на его образ мыслей. «В вопросах внешней политики Джо оказал наибольшее влияние, как мне кажется, в дебатах по Афганистану», - сказал он. В 2009 году Обама приступил к стратегическому анализу американской политики, и его военный кабинет неоднократно заседал и дискутировал на тему оптимальных путей продвижения вперед. Военачальники, включая командующего контингентом войск в Афганистане генерала Стэнли Маккристала (Stanley McChrystal), отдавали предпочтение стратегии противоповстанческой борьбы, для чего нужна была дополнительная 40-тысячная группировка войск и крупная группа гражданских специалистов. Обама полагал, что некоторые участники совещания заранее предрасположены к некоему конкретному результату. Он сказал мне: «У нас был Боб Гейтс, который оказался выдающимся министром обороны. Но очевидно, что он был в некоторой мере заинтересован в преемственности администрации, что касается афганской политики».
Далее Обама сказал: «Посреди всех этих дебатов мы с Джо вели продолжительные беседы с глазу на глаз, пытаясь понять, каковы именно наши интересы в Афганистане и чего именно мы можем там добиться. В итоге, как мне кажется, в обществе появилось такое представление, что Джо - голубь мира, а остальные в большей степени ястребы. Я думаю, что это чрезмерное упрощение. На самом деле, в чем мне Джо помог, так это в том, что я начал постоянно задавать себе вопрос: почему именно мы там находимся? И какие именно ресурсы мы можем выделить и потратить для достижения наших конкретных целей, вместо того, чтобы залезать в болото обширных идеологических дебатов, которые часто кончаются взятием на себя непомерного бремени и отсутствием четкости в поставленной задаче». Обама сказал, что он с Байденом обсуждал вопросы, которые следовало поставить перед военными и перед разведкой. «Были моменты, когда Джо задавал вопросы по сути дела от моего имени, чтобы дать мне пространство и время для принятия решений и вызвать активные дебаты. Это было бесценно для формирования нашей стратегии первичного наращивания группировки войск, чтобы лишить талибов импульса силы, а также определиться с тем, как долго мы будем там находиться. И знаете, как мне кажется, по сей день остаются вопросы и противоречия по поводу графика сокращения группировки и нашего боевого участия в Афганистане. Я считаю, что мы поступили абсолютно правильно». (В итоге Обама приказал реализовывать военно-гражданскую стратегию с участием дополнительной 30-тысячной группировки войск.)
Некоторые высокопоставленные руководители из Пентагона обвиняли Байдена в том, что он сеет зерна недоверия между Белым домом и военными. Гейтс в своих опубликованных недавно мемуарах раскритиковал Байдена жестче всех. Он сказал, что «его невозможно не любить», но что этот человек «был неправ почти во всех крупных вопросах внешней политики и национальной безопасности за прошедшие четыре десятилетия». Такая критика прозвучала не впервые. Военный писатель Том Рикс (Tom Ricks) постоянно критиковал Байдена за его суждения по Ираку и Афганистану. Как-то раз он написал статью под названием «Насколько неправ может быть Джо Байден?». Однако рассказ Гейтса, ставший первым отчетом представителя военного кабинета Обамы, был грубым и вредным, учитывая то, как Байден гордился своим внешнеполитическим опытом. В интервью Национальному государственному радио 13 января Гейтс заявил, что Байден голосовал против оказания помощи Южному Вьетнаму и радовался свержению шаха в Иране. «Он был против буквально любого усилия президента Рейгана в сфере наращивания оборонного потенциала. Он голосовал против В-1, против В-2, против МХ и так далее. Он голосовал против первой войны в заливе. И если говорить откровенно, то он чувствовал, что был неправ во многих из этих важных вопросов на протяжении длительного времени».
У конфликта между Гейтсом и Байденом долгая история. В 1991 году, когда Гейтса предложили на пост директора ЦРУ, Байден проголосовал против него на том основании, что Гейтс был ведущим кремлеведом в ЦРУ, но не смог предугадать распад Советского Союза. Спустя десятилетия, когда Гейтса утверждали в должности министра обороны, Байден не голосовал. Говоря об ошибках Байдена на протяжении четырех десятилетий, Гейтс повторил идеи консерваторов, которые были разработаны для президентской кампании 2008 года, когда комментаторы пытались парировать критические выпады по поводу неопытности Сары Пэйлин (Sarah Palin) в иностранных делах. (Свидетельств того, что Байден одобрительно говорил о свержении шаха, не существует. Гейтс отказался давать комментарии на сей счет.)
В одном из наших интервью Байден поднял тему книги Гейтса. «Гейтс расстраивается, потому что я подвергаю сомнению действия военных. Но я считал раньше, и считаю сейчас, что Вашингтон и Джефферсон были правы: война это слишком важное дело, чтобы доверять ее генералам. Не их это дело – высказывать суждения! Их дело выполнять приказы. Так что я думаю, наш президент поддерживает военных и лоялен по отношению к ним, однако понимает, что главнокомандующий он, и никто другой». Я начал говорить, но Байден перебил меня: «Я жду не дождусь, чтобы во время президентской кампании, или когда я уйду отсюда, подискутировать с Бобом Гейтсом. О, боже».
Я спросил, какие выводы он делает из конкретных критических замечаний Гейтса. Байден назвал Гейтса «по-настоящему порядочным парнем», а затем разрядил в него всю обойму: «Боб Гейтс республиканец, и его взгляды на внешнюю политику во многом коренным образом отличаются от моих. Боб Гейтс неправ во всем! Боб Гейтс ошибался, когда давал советы президенту Рейгану, как ему вести себя с Горбачевым! Что тот был неискренен. Слава Богу, президент к нему не прислушался. Боб Гейтс ошибался насчет Балкан. Боб Гейтс ошибался насчет бомбардировок. Боб Гейтс ошибался насчет войны во Вьетнаме, черт побери. Если вернуться назад на сорок лет, то он ни в чем не был прав из тех фундаментальных решений по внешней политике, которые приходят мне на ум!»
Общее содержание спора между Байденом и Гейсом стало неожиданностью для тех, кто с ними знаком. Когда я задал вопрос президенту Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) Ричарду Хаассу (Richard Haass) по поводу той оценки, которую Гейтс дал Байдену, он сказал: «Боб Гейтс - мой близкий друг. Мы несколько раз работали вместе в правительстве, но это один из тех вопросов, в котором я с ним не согласен. Выбить тысячу очков не может никто, но и ноль никто не выбивает. У Джо были промахи и были попадания, как и у всех нас». Леон Панетта, работавший с Гейтсом и с Байденом, сказал, что они часто спорили и по содержанию, и по форме. Со временем Гейтс отвернулся от Байдена из-за того, что тот ставил под сомнение его предположения. «Ему это просто надоело», - заявил Панетта.
Во время предвыборной кампании 2008 года Байден сообщил Newsweek, что он заявил Обаме: «Мне 65 лет, и можно не опасаться, что я буду претендовать на президентский пост». Позднее он говорил то же самое Times, однако в 2011 году стало известно, что он проводит в своей резиденции стратегические совещания с участием семьи и давних политических советников, в частности – с Тедом Кауфманом (Ted Kaufman) и Роном Клейном (Ron Klain). Когда я в первый раз спросил об этом Байдена, он попытался отделаться ритуальной отговоркой: «Моя задача – помогать президенту. Понимаю, что это звучит глупо, но это так. У меня одна цель - помочь человеку, которым я восхищаюсь, завершить срок, воплотив в жизнь как можно большую часть той программы, которую я разделяю и в которую я верю». Я этим не удовлетворился, и тогда Байден признался: «В течение шести или восьми месяцев после выборов в Конгресс… встанет вопрос, в игре я или нет».
В другой раз, когда я напомнил ему, что в 2008 году он говорил об отсутствии у него планов баллотироваться снова, Байден сказал, что не помнит, чтобы формулировал это так определенно. «Я помню своего отца. Я сделал ошибку, подтолкнув его уйти на пенсию. По-моему, если ты считаешь, что можешь работать, и ты физически здоров…. — заметил он, добавив: Я обсуждал это с Бараком. Я сказал ему: “Смотри, я точно не поведу себя как Эл [Гор], ходивший на все дни рождения в Айове. Такого не будет. Но ты знаешь, что решения отказаться от дальнейших планов я еще не принял. Обещаю, что буду делать все, что в моих силах со всем возможным усердием, чтобы выполнить нашу программу. Если у нас будут четыре года – значит, четыре года, если восемь лет – значит, восемь. Но вот о таком решении я даже и не задумывался”».
Стратегически неопределенность с президентскими амбициями Байдену вполне выгодна. Вице-президент, активно стремящийся стать президентом, - неудобный фактор. В то же время, подогревая слухи о своем желании составить конкуренцию Клинтон, Байден избегает положения «хромой утки». Даже если шансы на победу у него невелики, сама вероятность участия в выборах прибавляет ему веса.
До кокусов 2016 года в Айове осталось 19 месяцев. Пока перспективы Байдена выглядят не лучшим образом. Он часто посещает Южную Каролину, проводящую праймериз третьей, однако, по данным опроса 2012 года, почти треть респондентов не смогла назвать имя действующего вице-президента. Если Байден решится соперничать с Клинтон, им будет двигать сочетание оптимизма, привычки и страха. Байден, по словам его бывшего помощника, вероятно, видел достаточно краткосрочных уходов в отставку, чтобы подозревать, что он может оказаться «той акулой, которой нужно плыть, чтобы жить». Менее красочно выразился многолетний сотрудник Байдена Деннис Тонер (Dennis Toner): «Это вся его жизнь, как же он сейчас уйдет?»
Чем больше времени я проводил с Байденом, тем больше я замечал, как часто он говорит об уважении — в контексте детства, в контексте отцовских проблем, вспоминая о старых обидах и о знаках уважения, которые он получал на своем пути наверх. Уважение – в принципе важный фактор в политической психологии (кстати, в «Вице-президенте» Джулия Луи-Дрейфус (Julia Louis-Dreyfus) перед тем, как попытаться пройти сквозь стеклянную дверь, говорит как раз о важности уважения: «Знаете эту песню Ареты Франклин?»), однако обидчивость Байдена придает ему едва ли не сакральный смысл. На мой взгляд, для Байдена важнее не баллотироваться в президенты, а убедиться, что к его президентским планам относятся серьезно. Соответственно, Байден вряд ли бросит вызов Клинтон, так как боль поражения заглушит азарт гонки. Но если Клинтон не будет баллотироваться, то Байден, скорее всего, будет. Когда я спросил Джона Маккейна, одного из ближайших друзей Байдена, пойдет ли тот на выборы, если ему не придется бороться с Клинтон, Маккейн ответил: «Пойдет, не раздумывая».
Байден дружит с Хиллари Клинтон со времен президентской кампании Клинтона 1992 года. Она говорит, что он напоминает ей мужа – такой же «простой парень из народа», пропитанной политикой до мозга костей. Когда она прошла в Сенат, они с Байденом вместе ездили на поездах Amtrak. Когда в 2008 году на национальном съезде Демократической партии она страстно выступила в поддержку Обамы и Байдена, будущий вице-президент нашел ее за кулисами, упал перед ней на колени и благодарно поцеловал руку. Он с энтузиазмом поддержал ее назначение госсекретарем. Тем не менее позднее они резко расходились в вопросе о применении Америкой силы. Клинтон поддерживала и увеличение контингента в Афганистане, и операцию по свержению Каддафи, и рейд по уничтожению бен Ладена, а Байден был против всех трех этих идей. Но все равно по вторникам они продолжали завтракать у него в резиденции - без персонала. Он обязательно встречал ее у машины и провожал на солнечную сторону веранды. «Он всегда остается джентльменом», - подчеркнула Клинтон в «Трудных развилках» (Hard Choices) – своей книге воспоминаний о работе в администрации. Телефонные разговоры с ней он иногда завершал фразой: «Я тебя люблю, милая».
Преимущество Клинтон нельзя недооценивать. По данным Gallup, она уже 12 лет подряд остается самой популярной женщиной в Америке (Мишель Обама (Michelle Obama) и Сара Пейлин (Sarah Palin) делят третье место, отставая от Опры). Созданный год назад комитет политических действий уже собрал для Хиллари 8,25 миллиона долларов. У Байдена нет инфраструктуры по сбору средств. Как заметил Питер Бейнарт (Peter Beinart) в своей вышедшей в мае статье в The Atlantic о перспективах Клинтон, «кандидатура Джо Байдена может превратиться в предмет для шуток». Кстати, Бейнарту это не нравится, так как он считает, что контраст между внешнеполитическими позициями Байдена и Клинтон мог бы вызвать дискуссию о «роли Америки в мире».
Ренделл – бывший глава Демократической партии – дружит с Байденом, но поддерживает Клинтон. Я спросил его, что Байден мог бы ей противопоставить. «Ничего, - ответил он, - потому что все, кто способен оказать ему поддержку – как политическую, так и финансовую, - за Хиллари. Они просто скажут ему: “Джо, мы тебя очень любим, ты был бы отличным президентом, но сейчас время Хиллари”. Джо оказался стоящим на пути у истории».
Зато, если Клинтон не будет баллотироваться или сойдет с дистанции, Байден может получить в партии намного больше поддержки, чем у него есть сейчас, объясняет Ренделл. «Он автоматически становится фаворитом, несмотря на все свои недостатки, - утверждает он. – Если Хиллари откажется во вторник, в среду я позвоню Джо и спрошу, что я могу для него сделать. Думаю, так же поступят 60-70% прочих сторонников Хиллари».
Если Клинтон пойдет на выборы и будет хорошо справляться, тогда сценический шепот Байдена о его возможном участии будет выглядеть несколько нелепо. В этом случае его тяга к уважению, вероятно, подскажет ему, что пора заканчивать с разговорами об электоральных перспективах и удовлетвориться ролью мудрого государственного деятеля. Однако пока до этого еще далеко. Предсказать, как будет развиваться кампания невозможно, а Клинтон в июне сделала ряд неуклюжих заявлений о своем благосостоянии, сказав, что ее семья была «полными банкротами», когда покидала Белый дом, и что они с Биллом Клинтоном до сих пор не «разбогатели», несмотря на ее поездки по стране с платными выступлениями.
В последнее время Байден делает заявления, которые позволяют ему выглядеть на этом фоне прогрессивной альтернативой в духе сенатора от Массачусетса Элизабет Уоррен (Elizabeth Warren). «У меня есть глубокие расхождения, - заметил он в беседе со мной, - с выработанными при Клинтоне принципами в вопросе о концентрации экономического богатства». Если Клинтон отказывается отвечать на дополнительные вопросы о своих доходах, то Байден, выступая в Вашингтоне, заявил, что, хотя он носит «в меру дорогой костюм», у него нет «ни одной акции» и даже нет сберегательного счета (на деле, ценные бумаги и сберегательный счет есть у его жены, при этом, судя по налоговым декларациям, их семья много платит за ипотеку). Как иронически прокомментировал это Джон Стюарт (Jon Stewart): «Вот она, старая добрая бедность!»
Когда я брал интервью у Обамы, я упомянул, что он хвалил качества Клинтон как потенциального президента, и спросил, что он думает о перспективах Байдана. «Я считаю, что Джо стал бы великолепным президентом, - сказал Обама. – Он хорошо знаком с этой работой и знает, чего она требует. Он умеет отделять действительно важные вещи от менее значимых. Он отлично работает с людьми. Он любит политику и у него много полезных связей на Капитолийском холме». Я говорил с Обамой в один из характерных для него периодов беспокойства. После шести лет заточения в Белом доме он нередко сравнивает себя со зверем в клетке. Через несколько часов после нашей беседы он неожиданно сорвался в Starbucks, заявив, как он это часто делает в последнее время, журналистам: «Медведь вырвался на свободу». В связи с этим его явно удивлял тот факт, что его друзья могут хотеть участвовать в новой избирательной кампании. «Я полагаю, что и Джо, и Хиллари и так очень много достигли в жизни. Вопрос в том, захотят ли они сейчас снова проходить через предвыборную кампанию. Это довольно унизительный процесс».
Затем Обама вернулся к Байдену. «Для этого внутри должен гореть некий огонь, и жжет ли он Джо, может ответить только сам Джо, - добавил он. - Хочу сказать одно: я ему очень благодарен за то, что он не позволяет этому вопросу сказываться на наших отношениях и на своей деятельности на посту вице-президента. Он по-прежнему крайне лоялен и не отказывается от важных поручений, не приносящих политических выгод».
«Например, я послал его на Украину на инаугурацию Порошенко – так как он известная на международной арене фигура и его присутствие продемонстрировало значимость украинских выборов для нас, - пояснил Обама. – Вдобавок лидеры других стран смогли напрямую поделиться с ним идеями о том, как нам лучше действовать дальше. Между тем такие вещи вряд ли принесут ему дополнительные очки в Айове».
Когда я спросил у Байдена, что может повлиять на его решение, он перечислил следующие факторы: мотивация («Считаю ли я, что могу изменить нечто в вопросах, которые для меня действительно важны?»), шансы («Смогу ли я выиграть?»), организация («Смогу ли я собрать миллиард долларов?»), семья («Это звучит глупо, но если Джилл несчастна, то и я несчастен»). Я слышал из других источников, что родные Байдена не хотят связываться с очередной кампанией. «Мы, все, конечно, это обсуждаем, - заметила его сестра Валери. – Но, в конечном счете, решать все равно будут Джо и Джилл».
По подсчетам Джилл Байден (Jill Biden), она принимала участие в 13 избирательных кампаниях, помогая своему мужу и своему приемному сыну Бо, генеральному прокурору Делавэра. Когда я спросил ее, будет ли, на ее взгляд, Джо Байден баллотироваться, она без промедления ответила: «Посмотрим, как пойдут дела». И добавила, что у них с мужем слишком много работы и им некогда обсуждать будущее. Вчера вечером, заметила она, после целого дня мероприятий, они поднялись к себе и сразу же засели за материалы для подготовки к следующему дню. «Это образ жизни, при котором не бывает свободного времени. Это не просто работа, на которую можно прийти утром и с которой можно уйти вечером. Ты этим живешь, этим дышишь».
Я спросил у Байдена, что он будет делать, если противники станут называть его слишком старым для президентского поста. «Я считаю, что люди вправе поднимать этот вопрос, - заявил он. – И отвечу на него так: “Смотрите и решайте сами”». «И в спорте, и в бизнесе, и в общественной жизни мы смотрим, в первую очередь, не угас ли в человеке пыл и справляется ли он с работой, - добавил Байден и продолжил, постучав по деревянному столу, стоявшему рядом с диваном. – Я по опыту знаю, что я могу заболеть. Я не гарантирован ни от рака, ни от сердечного приступа. Именно поэтому папа говорил мне: “Никогда не спорь с женой о вещах, которые случатся больше чем через год”». По его словам, даже если он не будет баллотироваться сам, то будет поддерживать местных кандидатов: «Я поеду в Айову, в Нью-Гемпшир, в Неваду – туда, где все начнется. Так вышло, что там будет самая жесткая борьба».
Чем больше говорил Байден, тем сильнее его увлекала перспектива делать упор на экономический популизм. Недавно он перечитал свою старую речь на партийном съезде 2008 года и поразился, как много вопросов осталось неразрешенными. Встав с дивана и порывшись на столе, он нашел ее экземпляр и начал перелистывать страницы. «Там есть фраза, к которой я все время возвращаюсь: “Я иду на выборы от лица полицейских, пожарных, медсестер, учителей, заводских рабочих”, - процитировал он. – Когда люди меня спрашивают, почему я все время говорю о неравенстве доходов и т. д., я отвечаю: “Да потому что я для этого и избирался!”» Он посмотрел на меня, продолжая стоять посреди комнаты, и широко улыбнулся: «Мы слишком мало говорим о неравенстве доходов. Ради Бога, да как мы вообще можем говорить о сокращении налогов еще на 5,7 триллиона долларов? Как мы можем продолжать утверждать, что 20% налога на вознаграждение за управление инвестициями – это справедливо? Какого черта мы не говорим о трудовом доходе и нетрудовом доходе?»
В последний раз я посетил Байдена в Западном крыле в середине июня, когда рушилась граница между Ираком и Сирией и две разные войны постепенно сливались воедино. Байден был без пиджака. Рухнув на голубой диван перед столом, он с усталым видом испустил театральный вздох. Я спросил его, могли ли Соединенные Штаты иначе действовать в Сирии. Байден помолчал секунд 15, а затем, наконец, сказал: «Да, наверное». В 2012 году Белый дом отверг поддержанный ЦРУ план вооружить умеренных повстанцев из опасения, что Америка окажется втянута в конфликт, а оружие попадет не в те руки. Однако когда в июне 2013 года стало известно, что президент Сирии Башар Асад использовал химическое оружие, Обама все же дал свое разрешение. По словам Байдена, США хотели убрать Асада, не развязывая межрелигиозную гражданскую войну. «Но я не думаю, что наши союзники хотели того же самого», - заметил он. Лидеры Катара, Саудовской Аравии и других региональных держав вооружали суннитов-джихадистов, которых Соединенные Штаты совершенно не хотели поддерживать. «Я считал очень важным, чтобы катарцы, Эмираты, Саудовская Аравия и турки определились с тем, кто те простые люди, которых мы решили поддерживать, - подчеркнул Байден. – Мы же вроде бы собирались оставить в стране не раздробленность и хаос, а правительство, способное восстановить государственную власть?»
Байден вспоминает, как в апреле 2013 года сказал эмиру Катара за завтраком: «Вы не можете так просто продолжать финансировать ультрарадикальных исламистов». Вице-президент подозревал, что иностранные державы просто превращают конфликт в опосредованную войну между шиитами и суннитами. «Вы не можете давать десятки миллионов долларов террористам из “аль-Нусры” – и говорить, что мы на одной стороне», - предупреждал он эмира. – Добром это не кончится». «Возможно, у нас и была какая-то возможность привести дело к хорошему концу, если бы нам удалось добиться единодушного консенсуса», - заметил он мне, откинувшись на спинку дивана. (26 июня, пока исламисты расширяли контроль над территорией, президент Обама запросил полмиллиарда долларов на подготовку и вооружение умеренных сирийских повстанцев.)
Сейчас, когда дело идет к последней четверти президентского правления Обамы, Байден начинает фокусироваться во внешней политике на вопросах, которые, при всей своей важности, не играют для Америки первостепенной роли - таких, как Турция, Кипр, налаживание отношений с Бразилией после скандала вокруг американского шпионажа. На совещаниях по ключевым внешнеполитическим вопросам он говорит меньше, чем раньше. По мнению Лесли Гельба (Leslie Gelb), «Байден в некотором роде исчез за дипломатическим занавесом». Хотя у Байдена хорошие отношения с госсекретарем Джоном Керри, их навыки и опыт явно перекрываются. В отличие от Клинтон Керри десятилетиями занимался в Сенате внешнеполитической тематикой. Как и Байден, он поддерживает давние отношения со многими иностранными лидерами. Расклад сил в Белом доме также изменился к лету 2014 года. Из администрации ушли байденовские кадры: Том Донилон (Tom Donilon), Билл Дэйли (Bill Daley), Джей Карни (Jay Carney). Людей Байдена больше нет и в ближайшем окружении Обамы, которое теперь составляют глава администрации президента Денис Макдоноу (McDonough), Валери Джаретт (Valerie Jarrett), Бенджамин Родс (Benjamin Rhodes) и Сьюзен Райс (Susan Rice).
Тем не менее в ходе наших бесед Байден с гордостью отзывался о своем вкладе в деятельность администрации. Он выступал за завершение двух войн – пусть окончательно разрешить конфликты и не удалось, помогал справиться с неработоспособным Конгрессом, выступил в поддержку геев и лесбиянок, хотя это и испортило его отношения со многими влиятельными людьми Белом доме. Он знает, что его достижения будут оспариваться и что мемуары Боба Гейтса были только первой ласточкой. Однако Байдену не привыкать к подобным вещам. Недаром его друг Тед Кауфман заметил: «Если вы спросите меня, кто самый невезучий из моих знакомых, с кем случались действительно ужасные вещи, я скажу, что это – Джо Байден. Если вы спросите меня, кто самый везучий из моих знакомых, с кем случались абсолютно невероятные вещи, я тоже скажу, что это – Джо Байден».
«При всем моем скептицизме насчет этой должности занять ее было самым стоящим поступком в моей жизни, - заявил мне Байден. – Я могу умереть счастливым человеком, даже если не побываю президентом». Он поднялся, надел свой синий пиджак и слегка поправил манжеты. Ему предстояли совещание по национальной безопасности и церемония присяги. Даже если частичная утрата влияния на Обаму и становящиеся все более туманными шансы добиться президентского поста его тревожат, это одна из немногих эмоций, которые он хорошо скрывает.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
«Я могу умереть счастливым человеком, даже если не побываю президентом», – заявил мне Байден. Он поднялся, надел свой синий пиджак и слегка поправил манжеты. Ему предстояли совещание по национальной безопасности и церемония присяги. Даже если частичная утрата влияния на Обаму и все более туманные шансы добиться президентского поста его тревожат, это одна из немногих эмоций, которые он хорошо скрывает.
