У каждого народа есть право на собственную историю, поскольку без памяти о своем прошлом ни одна нация просто не может выжить. Но все же: без истории? Или без исторической политики, навязанной сверху ради разжигания психоза постоянной внешней угрозы, требующей беспрекословного повиновения граждан властям? Как достигается такой эффект? При помощи жонглирования историческими фактами в русле логики современных политических целей Кремля: московские элиты стали настоящими мастерами таких подтасовок.
Россия десятками выпускает сериалы, посвященные Второй мировой войне, и все они демонстрируют особый род творческого мазохизма. Киношники с маниакальным упорством возвращаются к моменту вспышки советско-немецкого конфликта. Июнь 1941 года – это у них мирная идиллическая жизнь в счастливом СССР, прерванная вероломной агрессией с Запада. Так, будто до этого Сталин не терроризировал собственный народ и не нападал вероломно на Польшу, Прибалтийские республики и Финляндию. Ничего подобного: в фильмах царит полная амнезия, история начинается с нападения на Советский Союз. В девяти из десяти сериалов звучат записи радиовыступлений Молотова и Сталина о варварском нападении на миролюбивое государство с известным заверением: «Наше дело правое, враг будет разбит». Таким образом фильмы изображают сбывшееся пророчество: от первоначальных поражений до обретения статуса сверхдержавы. У современного зрителя наверняка возникнут ассоциации с современной политикой Путина, которую российский лидер проводит под лозунгом восстановления великодержавности, которому мешают агрессивные США и НАТО, окружающие Россию базами и цветными революциями: Россию, встающую с колен, проявлением чего служит ее право диктовать постсоветским республикам, как им жить.
Сериалы объясняют россиянам, почему их отечество тогда и сейчас переживало неудачи и унижения. Виноваты предатели, то есть шпионы, террористы и прочая «сволочь» в облике любителей западного порядка, который ассоциируется с Третьим рейхом. Ведь поражения 1941-1942 годов – это дело рук пятой колонны, которая вероломно поддерживала гитлеровцев.
В фильме «Подольские курсанты» предатели – это директор школы, руководитель местной ячейки НКВД и преподаватель военного училища, то есть интеллигенция, маскирующаяся под верных СССР людей. В сериале «Ялта-45» отрицательным героем вступает русский, выросший в прогнившей Веймарской республике. В фильме «Тухачевский» проводится тезис о прозападной измене маршала. В картине «Жуков» Сталин борется с реальной оппозицией в лице своего генералитета, представляющего западные интересы. Видя такое массовое изменничество накануне начала войны, зритель может справедливо решить, что сталинские чистки 30-х были вовсе не кровавым террором, а правомерной защитой, и, возможно, недостаточен был лишь их масштаб.
Чекисты спасают мир
Мыльные оперы цвета хаки вскрывают и другую правду. Войну вела вовсе не Красная армия: с агрессором боролись тайные службы во главе с чекистами. Это настоящие герои, которые не допустили уничтожения СССР, так что современная Россия обязана им своим существованием. Сериальные чекисты не только предотвращают многочисленные покушения на Сталина, но и спасают ситуацию на всех фронтах.
Количество диверсионных групп НКВД и ГРУ просто потрясает: удивительно, что Москва не выиграла войну сразу. Впрочем, названия фильмов говорят сами за себя: «По лезвию бритвы», «Без права на выбор», «Под ливнем пуль», «Смертельная схватка», «Диверсанты», «Разведчицы», «Снайперы», «Убить Сталина».
Разумеется, чекисты сражаются не в одиночку, а с помощью комсомольцев и даже уголовников, как в сериале «Отряд Кочубея». Почему комсомольцев? Потому что этот вид фанатического воспитания в духе верности власти стал образовательным идеалом Кремля, который создает по этому образцу собственные организации молодых янычар. Почему уголовников? Это, пожалуй, знак, который подает власть могущественной российской мафии, от которой в сегодняшней России тоже многое зависит. В любом случае, кремлевские пиарщики при помощи телевидения дают понять, что патриотизм касается всех без различия профессий, а защита от агрессии должна сплачивать общество. Благодаря этому приему каждый киногерой (и, наверняка, также зритель) чувствует, что он – винтик в огромной государственной машине. Что и требуется.
На всякий случай чекисты изображаются бескомпромиссными, так как цель оправдывает средства. В сериале «Истребители» один из пилотов переживает нервный срыв, но не получает отпуск, зато руководство НКВД показательно расстреливает его за трусость, чтобы он стал примером для других. Как объясняет сотрудник НКВД в фильме «Смертельная схватка», жалость, проявленная к отдельному человеку, может стоить жизни тысячам советских граждан. Вот это моральные дилеммы!
Чтобы россияне наверняка поняли послание Кремля, телевидение одновременно снимает остросюжетные сериалы, в которых современные спецслужбы во главе с ФСБ, СВР и ГРУ точно также расправляются со шпионами и террористами. Комплексный подход, не правда ли? Здесь звучит та же идея: все россияне находятся под бдительным наблюдением служб безопасности, и их обязанность – помогать выявлять предательство современной пятой колонны.
Краткий диверсионный инструктаж
Остается только задать вопрос: чему на самом деле учит россиян кремлевское телевидение - патриотизму или шовинизму? Например, много места в сюжетах занимает гитлеровская оккупация. Это практический инструктаж для пророссийских сепаратистов в Восточной Украине, поскольку сценаристы часто переносят действие фильмов в эту страну: они (неслучайно) начали делать это в 2004 году, когда к власти в Киеве пришла оранжевая коалиция.
Итак, военная Украина разделена на два враждебных, ненавидящих друг друга лагеря. Один – это бравые партизаны, которые (что самое интересное) борются не столько с гитлеровцами, сколько с их местными приспешниками – бандеровцами и полицаями. Ведь украинские фашисты – это жестокие исполнители истребительной политики иностранных захватчиков, безжалостно грабящие и убивающие своих соотечественников. Единственная сила, которая способна остановить постоянную резню – это Москва. Оттуда партизаны получают мудрые приказы и щедрые поставки оружия. Из Москвы прибывают также помогающие партизанам инструкторы. Словом, вся надежда - на «братскую» Россию, и лишь картина «Касым» совместного производства России и Казахстана вскрывает (видимо, нечаянно) правду о цене московской помощи, которая измеряется десятками казней, депортациями и сожженными деревнями.
В любом случае видно, что российская махина телепропаганды серьезно поработала над ментальным разделением «братского» украинского народа. Другое дело - Белоруссия, которую одаривают положительным имиджем верного сателлита Москвы: как во время войны, так и сейчас (современный Минск остается железным союзником России в СНГ). Так что телевидение показывает Белоруссию как территорию героического антигитлеровского сопротивления, а белорусских героев вроде капитана Михася из фильма «Военная разведка» – как незаменимых помощников российских командующих. Ничего, что, в отличие от красноречивого московского коллеги, Михась – простой белорусский крестьянин, зато никто лучше не умеет перерезать горло врагам.
В сериальной Белоруссии, разумеется, не существует ни проблемы массового коллаборационизма, ни добровольцев из преступной дивизии РОНА, которые боролись с участниками Варшавского восстания. Есть только классово несознательные крестьяне с западной, до 1939 года польской части страны, но и здесь сценаристы находят выход. НКВДшник в фильме «Смертельная схватка» избивает до крови деревенского старосту за отказ сотрудничать и обещает: мы будем вас раскулачивать до победного конца! И только живущий в Гродно старик из белорусского фильма «Следы апостолов», вздыхая, вспоминает «панскую» Польшу, где была кожа для ботинок и вообще ботинки.
Внимания заслуживает также то, как изображаются жители бывших кавказских и среднеазиатских республик. Российские кинематографисты позаимствовали в США идею политкорректности, которой добиваются в Голливуде, вводя в действие афроамериканцев. В российских лентах их роль играют чеченцы, армяне и казахи, укрепляя нынешние союзы Москвы.
Вероломные поляки
Поскольку история не терпит пустоты, место белорусских коллаборационистов занимают поляки. И это отнюдь не телевизионный проходной элемент, а постоянный, продуманный и выразительный стереотип изменничества и неблагодарности в отношении советских освободителей, а, значит, и современной России. Рельефно видно, как у российских кинематографистов (а, скорее, их кремлевских попечителей) проявляется польский комплекс. Они завидуют нашей свободе: и в историческом плане, и в современности. Но начнем сначала. Мотив польского коллаборационизма появляется с момента нападения Германии на СССР, и даже до него, поскольку в сериале «Военная разведка» гитлеровской агрессии предшествуют вероломные удары диверсантов. Один из них носит на голове польскую полевую конфедератку, а его начальники обращаются к нему по имени Янек. Это, пожалуй, самое известное в России польское имя (благодаря сериалу «Четыре танкиста и собака»). Последние сомнения в национальности диверсанта развевает сцена его смерти от рук доблестных чекистов, завершающаяся смачным «курва» умирающего.
Сериал «В июне 1941» также изображает террористическую деятельность поляков и их разочарование Германией, которой они от всего сердца хотели служить, но которая обошлась с ними, как с русскими. В ленте «Без права на выбор» конспираторы из Армии Крайовой активно мешают ребятам из военной контрразведки НКВД СМЕРШ в освобождении польского города от гитлеровцев. Руководство местной ячейки Армии Крайовой ненавидит СССР больше немцев, а одним из проявлений боевой деятельности польского подполья является охрана присылаемых из Лондона долларов.
На этом фоне настоящим героем выступает немецкий лесник, агент НКВД, который погибает за поляков с криком: «Немецкий коммунист не сдается!». Мало? Возьмем сериал «СМЕРШ», в котором трое сотрудников НКВД возвращаются через Белоруссию с фронта в Восточной Пруссии. Может, те самые, которые отправляли в ГУЛАГ Александра Солженицына? В фильме им поручено задание «разгромить польско-литовскую банду гитлеровских недобитков», которая с садизмом избивает беременных женщин и детей на белорусской свадьбе, грабит мирных жителей и убивает советских солдат. Руководят бандой двое поляков. Один – ротмистр Армии Крайовой (этот чин больше всего ассоциируется у российских кинематографистов с белополяками) и религиозный фанатик, постоянно молящийся богоматери. Второй воплощает собой стереотип польского «пана»: он, как крепостных крестьян, дубасит по физиономиям своих подчиненных и кричит: «Это моя земля, и я никому ее не отдам!»
Негативный образ поляка закрепляет сериал «Ликвидация», рассказывающий о борьбе с криминальным подпольем в послевоенной Одессе. Тут миловидную польку связывает с бандитом любовь и общее прошлое: обучение в немецкой диверсионной школе Абвера.
С другой стороны, для того, чтобы сделать негативный имидж более правдоподобным, сериалы представляют и хороших, то есть просоветских поляков. Единственная организация, которая оказывает немцам реальное сопротивление – это Армия Людова, которая поддерживает в Люблине героев «Военной разведки». Польские комплексы россиян ярче всего вскрываются в аспекте отношения с женщинами. Польки изображаются в виде недоступного (из-за культурных различий) объекта воздыхания советских солдат и офицеров, которых они просто презирают.
Утешить нас может то, что этот стереотип касается также литовцев. В сериале «СМЕРШ. Легенда для предателя» литовские «лесные братья» постоянно напиваются самогоном, а если они планируют какую-то операцию, то это оказывается убийство собственных соотечественников в церкви, чтобы обвинить в нем советских солдат. К счастью, СМЕРШ предотвращает провокацию и защищает литовских католиков от бандитского подполья. В свою очередь, финны изображаются виновниками развязывания Зимней войны 1939-1940 года между СССР и Финляндией. Судя по всему, современная российская историческая наука не может простить им успешного сопротивления перед поглощением сталинской империей. Пришла, однако, пора задать основной вопрос: где же в конце концов в этих сериалах гитлеровцы, раз СССР вел все же войну с Третьим рейхом?
Сериальный имидж немцев – это шедевр изворотливости, прекрасно отражающей современное послание кинопродукции, так как Берлин является главным торговым и политическим партнером Москвы в Европе. Поэтому гитлеровская армия воюет в сериалах крайне неохотно (ей приходится, хотя она этого не хочет), создавая фон для Абвера и, в особенности, СС и Гестапо. В изображении российских сценаристов и историков именно эти организации вели войну с СССР. Образ простого немецкого солдата остается таким образом нейтральным, а некоторые персонажи практически вызывают симпатию, активно помогая населению оккупированных территорий. Это касается военных врачей и потомков русских немцев. Между тем, офицеры СС и Гестапо предстают фанатиками, которые не щадят даже своих граждан, как в сериалах «Разведчики. Последний бой» и «Контроперация». Однако телевизионные сериалы преподносят гитлеровскую идеологию и фанатизм как побочную линию, концентрируясь на классическом поединке двух достойных друг друга противников: спецслужб Третьего рейха и СССР.
Эффект бумеранга
Неужели российских кинематографистов охватило патриотическое помешательство, или нескольким десяткам режиссеров с нескольких ведущих телеканалов пришла в голову одинаковая идея изображения войны? Нет, в сюжетах отчетливо видна рука Кремля, который спустил сверху запрос на такое изображение истории. Причина простая: по социологическим опросам более 80% россиян черпают свое знание об окружающей их действительности из телевидения. Так что эффект сериалов не заставил себя долго ждать: 90% российских граждан поддержали нападение на Крым и активное участие своей страны в войне на востоке Украины. При этом не следует забывать, что российскую телепропаганду смотрит значительный процент украинцев и белорусов, а военные мыльные оперы попадают в дома почти по всему СНГ. Можно, конечно, сделать, как Грузия, Молдавия, Украина или страны Балтии, которые запрещают трансляцию российских каналов на своей территории. Однако проблема гораздо глубже, поскольку кремлевское телевидение полощет мозг интеллектуально незрелой и малообразованной массе россиян. И это лишь один из фрагментов исторической политики Путина, в состав которой входит также «унифицированная» интерпретация преподавания истории в школе, предполагающая, например прославление сталинизма.
А как выглядит историческая практика? Когда журналисты канала «Дождь» спросили у россиян, следовало ли защищать Ленинград ценой миллиона людей, погибших от голода во время гитлеровской блокады города, Кремль развернул публичную травлю, уничтожая последнее относительно независимое телевидение под прикрытием обвинений в попрании патриотических ценностей. Что уж говорить о шансах на представление простому Ивану Ивановичу польского взгляда на Вторую мировую войну.
Насколько действенным механизмом является Польско-российская группа по сложным вопросам, которая занимается заполнением «белых пятен» общей истории? А также исполняет ли свою роль польское культурное предложение в России? Польская высокая культура и послание исторического плана добирается, скорее, к российскому интеллигенту, который в любом случае имеет на эту тему мнение, отличающееся от государственной интерпретации. Проблема состоит в том, как добраться до путинского супербольшинства, которое состоит преимущественно из некритичных любителей военных сериалов.
Хуже того, от телевизионного воспитания уже виден эффект бумеранга. Согласно новейшим исследованиям более ста тысяч российских интернет-пользователей считают бравого чекиста Стрелкова, руководящего сепаратистскими отрядами в Восточной Украине, и «доблестного партизана» «Беса» Безлера воплощением чести и патриотизма, а также образцом достойным подражания и пропаганды.
Гораздо более опасен обратный эффект в российской политике. Михаил Дегтярев, депутат Госдумы от партии Жириновского как раз выступил с инициативой сменить демократический флаг России на имперский. На вопрос портала Lenta.ru о том, не боится ли он негативной (имеющей исторические основания) реакции Польши, Литвы и Финляндии, Дегтярев ответил: плевать я хотел на царство польское и королевство финское. Империя - это наша история. И добавил: если будет нужно, мы освободим Европу в третий раз (первый был в 1812, второй – в 1945). Мы возьмем Берлин и Париж, не говоря уже о Варшаве и Хельсинки.
