Москва слезам не верит

«Политикой и действием власти России всегда было посягательство на других настолько, насколько давала эту возможность апатия и бездействие других правительств. Но как только она сталкивается с осмысленным сопротивлением, всегда останавливается и отступает»

Лорд Палмерстон, 150 лет назад, во время Крымской войны.

В 1709 году, когда Петр I выиграл решающий бой у Карлоса XII у Полтавы (Украина), решалось многое, по крайней мере, для Восточной Европы. Напомню доктрину Петра I: у России два окна в Европу —  Балтийское и Черное моря. Уже три века эта доктрина определяет российскую стратегию в западном направлении. Вступление трех государств Балтии в NATO, несмотря на существование Калининградской области, значительно сузило это окно.


Победа европейского выбора Украины означает для России сужение «черноморского окна» и создает Грузии шанс, чтобы мы нашли свое место в европейском доме, ориентированном на мир, стабильность и благоденствие людей. Так что спустя три века вновь у Полтавы решается будущее Восточной Европы, и в том числе, наше будущее.

Перед лицом выбора

После каждого агрессивного шага Кремля грузинская (и не только) общественность ожидает резкую реакцию Соединенных Штатов и Европы. В «резкой реакции» не подразумеваются пусть даже резкие, пусть даже совместные заявления президентов, премьер-министров, канцлеров. Люди больше ждут того, что военным шагам Путина будут противостоять такие же военные шаги Запада.

Следовательно, тревога, выраженная в заявлениях западных лидеров, или же осуждение действий Кремля в принятых западными институтами резолюциях во многих людях вызывает фрустрацию. Проживающие по соседству с Россией народы за дипломатическим языком хотят видеть конкретные действия, поскольку они отлично знают: Москва слезам не верит.

Агрессивная, ревизионистская политика Кремля, выражающаяся в попытке разрушить систему безопасности, созданную после распада Советского Союза, сломала все те преграды, которые бы защитили саму Россию от действительно резкой реакции Запада. В предлежащем письме я попытаюсь описать, какой путь прошла Россия с этой точки зрения со времени развала Советского Союза, и как она собственно вынудила Запад вернуться к политике «холодной войны».

1991-2000: Россия уже не представляет опасность

После распада Советского Союза на Западе господствовало мнение, что демократическое преобразование России возможно; Что ее агрессивные действия являлись наследием Советского Союза, от которого Россия постепенно избавится.

Экономическое обрушение, продолжавшееся и после распада Советского Союза, рекордно низкие цены на нефть и анархия времен правления Ельцина удивительным образом ослабили Россию. Она потеряла позиции по всем направлениям, из которых я выделю два:

— Нарушился стратегический ядерный баланс. Несмотря на изобилие ядерных боеголовок, Россия не могла производить достаточное количество ракет (в последние годы ельцинского правления в году производились всего 1-2 ракеты «Тополь-М» новейшего типа). А по развитию оборонных ракетных систем Соединенные Штаты настолько обогнали Россию, что уже в период Путина основная тема переговоров Вашингтона-Москвы от сокращения ядерного заряда перешла как раз таки на восстановление паритета в оборонных системах.

— Правда, Россия играла чрезвычайно деструктивную роль на Балканах, категорически сопротивлялась вступлению стран бывшего Варшавского пакта в NATO, сама создала очаги конфликтов на территориях бывших советских республик, своими действиями в Чечне была приравнена к категории преступлений, совершенных против человечества, и старалась помешать строительству газопровода и нефтепровода из Азии в Европу в обход ее территории, в то время она была всего лишь слабой тенью Советского Союза.

Она полностью выпала из событий, происходящих в громадной части Азии, Африки и Центральной и Южной Америки. Все завершилось министериалом Стамбула ОБСЕ 1999 года, когда президент Клинтон вынудил подвыпившего Ельцина взять обязательство вывести войска из Грузии и Молдовы.

С другой стороны Запад чувствовал, что существующие во время правления Ельцина хаос и экономическая нужда создавали благодатную почву для возвращения к власти коммунистов (вспомним президентские выборы 1996 года). Поэтому к моменту прихода Путина к власти Запад вовсе не был против того, чтобы в России был восстановлен порядок (пусть с тенденцией со склонностью к авторитаризму) с условием, что новый правитель продолжит сотрудничество с Западом в деле достижения международного мира, и включит российскую экономику в международную экономическую систему.

2000-2008: Россия пока еще не является опасностью

Вторая чеченская война (которая по жестокости к мирному населению превзошла первую войну в период Ельцина в 1994-1996 годах), установленная на СМИ тотальная контроль, восстановление государственной монополии в секторах газа и нефти, и их полное увязывание с вертикалью кремлевской власти, поведение власти в трагических событиях «Курска», «Норд-Оста», привели в серьезное замешательство тех людей на Западе, которые мечтали о быстрой демократизации России.

Нарратив изменился: демократическое преобразование России возможно —  говорили разочарованные авторитаризмом Путина, —  но это является долгосрочной перспективой, следовательно, надо продолжать сотрудничество с Москвой.

Необходимость сотрудничества реально существовала: террористический акт 11 сентября 2001 года на земле Соединенных Штатов, посреди Нью-Йорка, на Манхеттене, поставил цивилизованный мир перед необходимостью масштабной борьбы с терроризмом. 60% снабжения военной операции в Афганистане осуществлялось через Россию, что создавало необходимость сохранения нормальных отношений с Кремлем.

Чувствуя, что не конфронтационная позиция России являлась для США существенной в условиях военных компаний в Афганистане и Ираке (в этот раз я не затрагиваю роль России в вопросах международного контроля ядерной программы Ирана —  З.Ч.), Путин не заплатив ничем на международной арене, совершенно «безболезненно» установил авторитаризм внутри страны, и начал выпускать когти за пределами государства (в ответ на слабую критику Запада в связи с установлением авторитаризма внутри страны Кремль выдвинул идею «суверенной демократии»: у России (и ее соседей) собственная история и традиция управления. Поэтому демократия в России не может быть точным аналогом западной демократии, и она будет разбавлена местными элементами).

Следовательно, на Западе усиливается нарратив: русских тоже надо понять. Распад Советского Союза и анархия ельцинского периода в 90-х годах нанесли большой удар по их национальному самолюбию. И мы (Запад) вели себя не совсем достойно —  старались воспользоваться слабостью Кремля и приняли его бывших сателлитов в NATO. Следовательно, авторитаризм Путина внутри страны является реакцией на анархию времен Ельцина (народ хочет порядка), а концепция «ближнего зарубежья» (что бывшие советские республики должны оставаться сателлитами России)— на наше же (то есть Запада —  З.Ч.) действие в 90-е годы.

Как раз в условиях такого нарратива отказали Грузии в Плане действия вступления (MAP) в NATO в апреле 2008 года, что Путин воспринял как «зеленый свет»: он посчитал, что должен действовать еще агрессивней, и так и поступил. В августе 2008 года Россия вторглась в Грузию, де-факто оккупированные с 1992-93 годов регионы —  Абхазию и Цхинвальский регион оккупировала де-юре, и объявила эти регионы «независимыми государствами».

Надежда, существующая на Западе, что Советский Союз канул в лету, умерла, но мечта, что поведение России на мировой арене не пересечет красные линии —  по-прежнему оставалась мощной тенденцией.

2008-2013: Россия является опасностью, но с ней можно разобраться

О реакции США на августовскую войну 2008 года явствует один факт, меньше всего запомнившийся общественности: Путин, осмелевший от осуществленной широкомасштабной военной агрессии против Грузии, двинул военный корабль в направлении Венесуэлы. «Пусть сначала дойдет»— таким был ответ пресс-спикера Белого Дома, когда на брифинге его попросили прокомментировать этот факт.

Война 2008 года, несмотря на такое ироничное отношение к потугам Путина (это для нас была трагедия, а в глобальном масштабе это действительно были «потуги»), создала серьезные неудобства тем, кто немногим раньше надеялся, что переход на рыночную экономику, увеличение зависимости от международных финансовых рынков, желание сохранить позиции сбыта нефти и газа на европейском рынке заставят Кремль вести более умеренную внешнюю политику.

За интервенцией России в Грузии последовали приход пророссийской власти во главу Украины, попытка уничтожить прозападную оппозицию, и узаконивание пребывания Морского флота России в Крыме, Севастополе до 2042 года (с правом продления еще на 5 лет).

Между тем, Западу было не до России. Несколько запланированных и незапланированных событий 2008-2013 годов значительно повлияли на то, что агрессивная, ревизионистская (ориентированная на пересмотр международного порядка, созданного после Советского Союза) и политика реванша России осталась практически без ответа со стороны Запада, и Путин проявил еще больше агрессии. Из этих событий следует отметить:

— «смену» власти в России. Избрание премьера Медведева в президенты оживило угасающую к тому периоду надежду, что демократическое преобразование России возможно. Начался разговор и о «двух Россиях» (Путина и Медведева), и необходимости поддержать ориентированную на бизнес «Россию Медведева».

-Смена власти в Соединенных Штатах. На Западе (особенно в Западной Европе) бытовало мнение, что агрессивное поведение России было ответом на агрессивную внешнюю политику президента Буша (я не буду здесь говорить о беспочвенности этого мнения и той мотивации, почему разделяла это мнения западноевропейская политическая элита —  З.Ч.). Следовательно, заявляя о «политике перезагрузки» с Россией президент Обама не только постарался лестными словами повернуть к себе Россию, но и «подыграл» своим европейским союзникам.

— Мировой экономический кризис. Коллапс рынка недвижимости 2008 года в Соединенных Штатах подтолкнул мировой экономический кризис, что поставило западные правительства перед сложными финансово-бюджетными проблемами. В тот момент противостояние с Россией походило на «открытие нового фронта», что естественно, никому не было выгодно, тем более политикам, которые должны были победить в выборах в своих странах на фоне и без того возросшей безработицы.

— Арабская весна. Самосожжение одного тунисского уличного торговца в знак протеста против действий полицейского дало толчок таким событиям, которые превратили арабский мир в центр мирового внимания. Восточные (Польша, Румыния) и северные европейцы (Швеция, страны Балтии), и без того встревоженные агрессивной политикой России в «ближнем зарубежье», и «политикой перезагрузки», объявленной Вашингтоном, с большим трудом убеждали своих западноевропейских партнеров, что восточное соседство Европы (Молдова, Украина, Грузия) должно быть не менее приоритетным, чем Магрибское соседство на юге Европы.

В этот период постепенно стало очевидным реваншистское и ревизионистское поведение России, чему содействовала выдвинутая Кремлем идея Евразийского Союза и конкретные шаги к восстановлению Советского Союза в такой видоизмененной форме.

На фоне августовской войны, выдвижение в 2008 году военного судна в Венесуэлу было символическим выражением того, что если укрепит свои позиции «на ближнем зарубежье», Кремль достанет и те регионы, где после распада Советского Союза Соединенные Штаты остались без конкурента.

Усиление роли Москвы в «урегулировании» сирийского кризиса в 2013 году было четким проявлением этой амбиции, чему способствовал не особо положительный международный контекст, полученный в результате «политики перезагрузки» Вашингтона.

Несмотря на шаги, которые делала Россия с 2008 года, и еще раньше, согласно данным одного исследования, распространенного на экономическом форуме в Давосе в январе 2012 года, 48% американской политической элиты главным конкурентом Соединенных Штатов Америки на мировой арене назвала Китай, а Россию —  всего лишь 15%.
Между тем это настроение точно отражает отношение, выраженное пресс-спикером Белого Дома в ироничном комментарии «пусть сначала дойдет».

Следовательно, в этот период преобладал нарратив: Россия является опасностью, но локальной (у себя по соседству) опасностью, и европейская система безопасности (ОБСЕ) является адекватной для ее балансировки.

С 2014 года: Россия является реальной опасностью для Европы (и не только)

Мы, грузины, уже с 2008 года знали, что Россия не будет довольствоваться Абхазией и Цхинвальским регионом, но тогда Запад, обремененный другими вышеизложенными проблемами, предпочитал приписывать агрессивность Путина ошибочной политике Буша и «ошибкам» местных лидеров (например, президента Саакашвили), поощренных этой ошибочной политикой.

Первое отрезвление последовало за открытой и нескрываемой попыткой Кремля давить на власти Армении и Украины с тем, чтобы отказаться от договора Ассоциации с Евросоюзом. Часть западной политической элиты, придерживающейся лояльных подходов к России, считала в определенной мере легитимной острую реакцию России на расширение NATO на Восток, но даже для этой части оказалось неприемлемым то, что Кремль мешал углублению сотрудничества между Евросоюзом и странами «Восточного партнерства». Тем временем ничего неожиданного в этом не было. Россия не желает сближения бывших советских республик с Западом не только в сфере военного сотрудничества, но и в экономической сфере. Путин превосходно знает, что экономически приближенные к Евросоюзу и окрепшие государства не станут ходить по указке Кремля.

Аннексия Крыма Россией вообще поставила с ног наголову европейскую архитектуру безопасности, взлелеянную с 1973 года, и окрепшую после развала Советского Союза. Однако и здесь нашлось «оправдание»: знали ведь, что Россия не допустит потерю Черного моря.

За Крымом последовали Донецк и Луганск. За Донецком и Луганском —  сбитый пассажирский самолет малазийских авиалиний. Цепь событий последних шести месяцев больше соответствует периоду «холодной войны» 70-80-х годов, нежели начала XXI века.

Установление России экономических санкций Соединенными Штатами и Евросоюзом (к моменту написания письма Вашингтон перешел на санкции третьего уровня), отчисление России из «G8», прекращение сотрудничества с Россией в военной и сфере безопасности западными государствами, практически вернуло мировое сообщество назад в положение противостояния времен «холодной войны».
Возможно, многим эти шаги кажутся неадекватными (мы с этого и начали данное письмо) и хотят скорей принудить Россию отказаться от ревизионистской внешней политики, но следует учитывать, что:

— для изоляции России от цивилизованного мира необходимо время (до тех пор, пока например, Европа еще больше сократит зависимость от российских энергоресурсов или найдет альтернативный экспортный рынок для собственной продукции), а

— для получения негативного для России экономического результата, вызванного этой изоляцией, тоже необходимо несколько лет. Тем не менее, ущерб, причиненный России двумя уровнями экономических санкций, уже ощущается.

Факт, что Россия сама вынудила Запад пойти на такие шаги. Путин настолько перегибал палку, что переломал ее. Но иного выхода у него и не было: чем более авторитарным он становился внутри страны, тем более агрессивное и ревизионистское поведение было необходимо за ее пределами. И наоборот, чем больше он был агрессивным и ревизионистским за пределами страны, тем более сильный авторитаризм был необходим ему внутри страны (для подавления недовольства, вызванного международными санкциями).

Очевидно, что именно этот замкнутый круг покончит с Путиным, его концепциями «суверенной демократии» и «ближнего зарубежья», и безнадежной попыткой восстановить Советский Союз.