Первая мировая война: поражение привело к битве при Танненберге (Die Welt)

Русская армия начала свое наступление на Восточную Пруссию, вопреки ожиданиям, на целых четыре недели раньше. Военно-историческая реконструкция последовавшей за этим битвы при Таннеберге позволила опровергнуть целый ряд связанных с ней мифов.

Это было, пожалуй, самое необычное из всех сражений Первой мировой войны, в котором очень много значили честь, гордость и традиции. Чтобы продемонстрировать Франции свою поддержку в качестве союзника, российский царь отправил в военный поход в Восточную Пруссию плохо подготовленные и недостаточно хорошо вооруженные войска.

Чтобы защитить «жемчужину» прусской короны и сохранить честь (и владения тамошних юнкеров), немецкое командование было вынуждено изменить свой план боевых действий на Западном фронте и начать военный поход на восток, чего оно не могло себе позволить на западном направлении. Быстрым, всеобъемлющим и — с военной точки зрения — просто блестящим получилось это сражение, ставшее поистине легендарным — битва при Танненберге.

Один из связанных с ним мифов гласит, что это сражение прервало поход русской армии на Берлин. Согласно другому мифу, битва при Танненберге состоялась на том самом месте, где за 510 лет до этого польско-литовское войско победило рыцарей Тевтонского ордена. И, наконец, третий миф касался стратегического «гения» немецких военачальников Гинденбурга и Людендорфа, благодаря которым на востоке позднее была одержана победа.

Именно так битва при Танненберге вошла в учебники истории, изданные сразу после Первой мировой войны. Ее участники и свидетели описывали ее как «величайшую операцию по окружению войск противника в мировой истории». Все точки над i в этом вопросе расставило крупное исследование, проведенное в 1927 году архивом германской империи. Российскому писателю, лауреату Нобелевской премии Александру Солженицыну после этого в своем романе «Август четырнадцатого» (написан в 1972 году, дополнен в 1995 году) оставалось лишь написать своеобразную обличительную речь в адрес «прогнившего» царского режима. В остальном же документы, касающиеся битвы при Танненберге, оставались под грифом «секретно».

Теперь же специалисты Центра военной истории и социальных наук бундесвера (вооруженных сил Германии — прим. пер.) провели масштабное исследование и, реконструировав события тех дней, пришли к удивительным выводам: оказалось, что в пользу немецких войск сыграл вовсе не «гений» их командиров, а, в первую очередь, удачное стечение обстоятельств. Против русских же оказалась не некомпетентность их командования, а плохое вооружение. Кроме того, для обеих сторон очень важным фактором оказалась собственная честь.

Честолюбие генералов

Ведение Германией боевых действий против европейских держав сразу на два фронта предполагал чрезвычайную асимметрию. В то время, как целых семь армий должны были действовать на Западном фронте в строгом соответствии с продуманным до мельчайших подробностей планом, чтобы в течение восьми недель победить Францию, единственная армия на востоке имела перед собой задачу защищать Восточную Пруссию от посягательств со стороны русской армии до тех пор, пока с запада не придет подкрепление.

Поэтому командующему этой, 8-й армией генерал-полковнику Максимилиану фон Притвицу и Гаффрону (Maximilian von Prittwitz und Gaffron) была предоставлена оперативная свобода действий, о какой генералы на Западном фронте могли только мечтать. Командующими армиями стали генералы 25 армейских корпусов, в мирное время занимавшие высшие посту в вооруженных силах Германии. Соответственно, многим из этих высокопоставленных офицеров было нелегко подчиниться генеральному штабу, во главе которого стоял равный им по чину Гельмут фон Мольтке-младший (Helmuth von Moltke), не имевший сколько-нибудь существенных боевых заслуг.

У Притвица такой проблемы не было. 65-летний военачальник не был ни каким-то большим смельчаком, ни особенно талантливым полководцем, а получил свой высокий пост, в первую очередь, благодаря своим связям при дворе. Его проблемой была защита Восточной Пруссии от двух русских армий, наступавших с востока и юга. Между ними располагалось Мазурском поозерье, которое немцы могли при необходимости использовать в качестве дополнительного рубежа обороны. Притвитц располагал 150 тысячами солдат. При этом каждая из русских армий превосходила численностью его силы.

Поэтому диспозиция немцев была крайне проста. Три их армейских корпуса выдвинулись на восток, а четвертый прикрывал границу с юга. Еще в ста километрах от линии фронта находилась крепость Кенигсберг, где был расквартирован еще один гарнизон. Далее немцы располагали крепостями на Висле, и это был последний рубеж обороны на пути к Берлину.

Под Гумбинненом едва не случилась катастрофа

Однако всего две недели спустя стало ясно, что стратегический расчет немецкого командования был неудачным. Вопреки плану Шлиффена, согласно которому русские войска оказались бы в состоянии к полноценным боевым действиям лишь через шесть недель, их наступление началось всего через 14 дней после начала войны. Таким образом, планы немцев оказались не более чем игрой в русскую рулетку.

1-я русская армия (Неманская армия) под командованием генерала Павла фон Ренненкампфа наступала с востока, а 2-я армия (Наревская армия) Александра Самсонова с юга. После первых стычек с казаками 17 августа в окрестностях Шталлупенена и 19-20 августа под Гумбинненом состоялись крупные сражения.

При этом большую роль сыграли тщеславие военачальников и недостаток у них опыта боевых действий. Хотя Притвиц четко и ясно приказал своим генералам оставаться на своих позициях и ни в коем случае не идти самовольно в атаку, командующий 1-м корпусом Германн фон Франсуа (Hermann von Francois) повел свои войска, прикрывавшие левое крыло, на противника. Под Гумбинненом к нему присоединился корпус генерала Августа фон Макензена (August von Mackensen), который во время этой атаки в течение всего двух часов потерял 9 тысяч бойцов. Порядок в его войсках нарушился, а связь с единственной кавалерийской дивизией оказалась полностью потеряна.

Получив одновременно с этим донесение о наступлении русской Наревской армии с юга, Притвиц отдал приказ к отступлению в направлении Вислы. В главном штабе в Кобленце, который занимался, главным образом, координацией действий на Западном фронте, эта весть вызвала едва ли не панику. Хотя в ходе подготовки к войне этот маневр прорабатывался, всерьез его никто не рассматривал.

Назначение Гинденбурга и Людендорфа

С учетом мощного потока беженцев в направлении запада, а также рассказов прусских помещиков, которые имели тесные связи с императорским двором, Восточная Пруссия вдруг представилась «жемчужиной» монархии Гогенцоллернов, которую нельзя было без боя сдать России. Генералы, командовавшие корпусами (в частности, Германн фон Франсуа), с которыми Мольтке поддерживал контакт в обход Притвица, убедили императора и членов генерального штаба в этом.

Мольтке незамедлительно снял Притвитца с должности и назначил вместо него 67-летнего Пауля фон Гинденбурга (Paul von Hindenburg), прошение которого о возвращении к активной военной службе еще незадолго до этого было отклонено по возрастным причинам. Главой штаба, ответственным за оперативные действия, был назначен генерал-майор Эрих Людендорф (Erich Ludendorff), который ранее, при завоевании Льежа, заслужил орден «За заслуги» и считался опытным технократом. Кроме того, поступил приказ подготовить почти три армейских корпуса к переброске с запада на восток. Когда Гинденбург в Ганновере садился в поезд, отправлявшийся в Восточную Пруссию, он был одет еще в довоенную униформу.

1-я русская армия также несла тяжелые потери. Когда немцы обратились в бегство, Ренненкампф исходил из того, что они отправятся в Кенигсберг и будут готовиться к отступлению за пределы Восточной Пруссии. Об этом свидетельствовали и толпы беженцев, отправлявшиеся на запад. Вместо того чтобы немедленно броситься в погоню за отступавшими немцами и добить их, генерал позволил своему измученному войску небольшую передышку. Лишь через два дня он отдал приказ к неторопливому продвижению на запад.