После двух кровопролитных войн в Афганистане и Ираке, которые не привели к каким-то ощутимым результатам, мы до сих пор противостоим все тому же «дикому» врагу. Однако между «Аль-Каидой» и ИГИЛ все-таки есть несколько значительных отличий.
Прошло 13 лет со дня теракта 11 сентября в Нью-Йорке. Насколько мы продвинулись с тех пор?
Сразу возникает далеко не самая утешительная мысль о том, что мы все еще находимся на исходных позициях. Да, названия меняются – «Аль-Каида», ИГИЛ – но речь идет об одном и том же «диком» (по западным меркам) враге, который берет начало своей агрессии в исламизме и больше нас расположен к тому, чтобы взять в руки оружие и бросить вызов смерти. Ко всему прочему теперь добавилась усталость (и вытекающие из нее раздоры), все плотнее охватывающие Запад после двух кровопролитных войн в Афганистане и Ираке, которыми так ничего и не удалось добиться.
Об этом уже успел упомянуть президент США Барак Обама. В 2001 году, вскоре после разрушения башен-близнецов вооруженные силы Америки отправились в Афганистан на поиски Усамы бен Ладена. Их поддерживала Организация Объединенных Наций и самая масштабная за всю историю человечества коалиция: Россия и Китай не только стали ее частью, но и принимали в ней активное участие. Затем из секретных документов Министерства иностранных дел Великобритании мы узнали о том, что премьер-министру страны пришлось немало попотеть, прежде чем он сумел убедить бывшего президента Америки Буша-младшего вторгнуться именно в Афганистан, а не в Ирак, куда Белый дом хотел как можно быстрее направить свои силы, чтобы завершить дело, начатое Бушем-старшим, и раз и навсегда свести счеты с Саддамом Хусейном. Эта навязчивая идея стала впоследствии определяющей в вялых попытках США руководить Афганистаном в послевоенный период, а также именно она стала причиной того, что Америка, по сути, оставила открытой дверь в страну для возвращения туда исламистских группировок, которых мы собирательно называем талибами.
Буш хотел пойти войной на Ирак и осуществил свои замыслы два года спустя, заплатив за них высокую цену. Великая коалиция распалась, и оказалось, что предлоги, под которыми была развязана война (наличие у Ирака знаменитого оружия массового поражения, связи с «Аль-Каидой», тиранический режим Багдада), не соответствуют реалиям. Ослабленная ельцинская Россия отстранилась от международного сотрудничества, а затем ее примеру последовал и Китай: обе эти страны до сегодняшнего момента не захотели изменить свою политику и до сих пор – первая на Украине (и по отношению к странам Балтии), а вторая на юго-востоке Тихоокеанского региона – проявляют свою агрессию.
У Обамы теперь новые союзники в борьбе против ИГИЛ. Россия и Китай просто наблюдают за ними, хоть и не испытывают симпатии к головорезам в пустыне. В обоих государствах религиозные меньшинства и близлежащие государства, исповедующие ислам, пока что (именно пока что) ведут себя тихо и не берут пример с нездоровой идеологии ИГИЛ. Зато Иран изменился очень сильно. Буш называл его страной-изгоем, однако после минувших выборов он превратился в корпоративного и торгового партнера не только в сфере управления собственной ядерной программой, но и в отношении сирийского кризиса и борьбы с исламистской армией, укрепляющей свои позиции в Месопотамии. Если бы мы могли проследить, откуда ИГИЛ получает оружие и деньги, вполне вероятно, что в качестве его спонсоров мы бы увидели исламские государства суннитской конфессии – в частности, Саудовскую Аравию, эмираты Персидского залива – напуганные «арабской весной» 2011 года, которой им пока что (да, пока что) удалось избежать, и возможным тесным сотрудничеством Багдада (где правят шииты) и Тегерана, способного радикально изменить соотношение сил на всем Ближнем Востоке.
В этом и заключается настоящее и самое важное отличие сегодняшнего дня от 11 сентября 13 лет назад. Тогда Усама бен Ладен призвал к совместным усилиям «умму» (на арабском это слово обозначает религиозную общину, в которой не делаются различия между шиитами и суннитами) для того, чтобы вместе решить три проблемы: конец халифата (на Западе его называют Османской империей, ставшей последним унитарным государственным образованием ближневосточного региона, в котором говорили по-арабски и исповедовали ислам), вопрос Палестины и Саудовской Аравии (речь идет о территориальном контроле над священными городами Меккой и Мединой со стороны Саудовской Аравии, западнического и проамериканского государства). Однако это религиозное исламистское и антизападное единство в итоге никак себя не реализовало. Напротив, события 11 сентября лишь ускорили процесс углубления кризиса в националистических арабских режимах, в большинстве своем военных – от Мубарака до Каддаффи и Асада. Именно Ирак стал центром не демократии (о которой наивно и неосторожно мечтал Буш), а самого жестокого конфликта между шиитами и суннитами.
Вместо того, чтобы совместно действовать против Запада, ислам делится надвое и сражается, по сути, сам с собой. На арабском то, что мы называем ИГИЛ, звучит как «Давла аль Исламья аль Ашам». «Аль Ашам» – это древнее название Дамаска, означающее «врата Востока», так как исторически он был местом пересечения Великого шелкового пути и дороги, по которой караваны возвращались из Азии. Гораздо интереснее первое слово. «Давла» по-арабски значит «государство», а о подобном типе общественной организации в Коране ничего не говорится, ведь он разительно отличается от «уммы», поскольку является историческим результатом подражания Западу и его институтам. Если бы бен Ладен был жив, он бы ни за что не стал его использовать. Нам это может показаться пустяком, однако на самом деле именно это слово заключает в себе решающее политическое значение.
Цель ИГИЛ заключается в том, чтобы создать государство («давлу») в четко определенном месте и превратить его в святилище для всех суннитов, которые не чувствуют себя в безопасности (следовательно, его границы должны хорошо защищаться от шиитов). Они казнят заложников не для того, чтобы развязать войну с США, о чем мечтал бен Ладен, а для того, чтобы отговорить Обаму от бомбежки их войск на поле битвы, которое они сами для себя выбрали. Никакой «уммы» больше нет, и воины ИГИЛ четко знают, что их главные противники – это их соседи: курды, иранские и иракские шииты, сирийцы, все еще подчиняющиеся правительству Асада. Именно они стали новыми и странными союзниками Обамы.
Вопреки мнениям западных журналистов (которые много пишут именно о странах за пределами Европы), сегодня речь идет вовсе не о крестовых походах. Хотя бы это после 11 сентября нам пора было бы уже понять.
Намного труднее понять, кто может стать нашим союзником в исламском мире, но сделать это необходимо. Нужно суметь извлечь из исторического поражения бен Ладена (которому не удалось создать новое образование в арабском мире и который, напротив, способствовал его внутреннему разделению) пользу и поддерживать наиболее мирные и готовые к сотрудничеству силы, которые найдутся среди арабских стран.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Названия меняются – «Аль-Каида», ИГИЛ, но речь идет об одном и том же «диком» враге, который берет начало своей агрессии в исламизме и больше нас расположен к тому, чтобы взять в руки оружие и бросить вызов смерти. Ко всему прочему теперь добавилась усталость после двух кровопролитных войн в Афганистане и Ираке, которыми так ничего и не удалось добиться.
