«Они любят жирное», — рассказывает Ян Херманович (Jan Hermanowicz) — владелец ресторана Piaskownica в Сопоте. Деревянные стулья, простые столы, вид на море, в меню — судак с лисичками, лосось и вареники. Вареников россияне не берут, лосося редко, а с удовольствием — отбивную и рульку. Когда Херманович вывесил объявление «Россиян не обслуживаем», он осознавал, что оборот может упасть. Но такого оборота дел не ожидал. Сейчас в его ресторане - толпы посетителей. Люди с поздравлениями звонят даже из Австралии и Новой Зеландии. Такой отклик Хермановича тронул.
Но есть и обратная сторона медали: о нем написала официальная «Российская газета» и, пожалуй, все русскоязычные порталы. «Начались провокации: звонки из России с просьбой забронировать столик», — рассказывает владелец ресторана. Некоторые хотят сразу 12 мест, он отказывает, отвечая: «Извините, но до 2020 года все занято».
«Во время военного положения меня арестовали и приговорили к трем годам заключения, я отсидел два», — Херманович объяснял, что его совесть была бы нечиста, если бы он не отреагировал на то, что делают на Украине «зеленые человечки».
В историю с объявлением вмешался даже мэр Сопота. В итоге Херманович согласился смягчить позицию: он будет отказывать в приеме только тем россиянам, которые поддерживают Путина. Значит, ему редко придется кого-то из них кормить, ведь августовские опросы показывали, что Путиным очарованы 80% россиян.
«Если бы пропорция была обратной: 20% выступали за этого господина, а 80 — против, я бы это еще мог понять», — говорит Петр Зыгарский (Piotr Zygarski) — директор гостиницы Diamond’s Rzemieślnik в Закопане. Дистанция до ресторана Хермановича — 700 километров, но в отношении россиян — нулевая. В Rzemieślnik приезжали те, кто любит жить дешево в старомодных интерьерах, которые помнят социализм. Но сейчас - всё: ни один россиянин комнаты здесь не получит. Зыгарский решил их не принимать: «Хвататься за оружие было бы глупо, но пусть будут хотя бы жесты». На здании он вывесил украинский флаг, а гостям начал разносить по номерам яблоки, объясняя, что это те, которых не захотел Путин. В ресторане подается шарлотка под названием «Путинка».
«Если бы они так не молились на этого президента, — вздыхает Зыгарский, — тогда, я возможно не говорил бы россиянам "нет"».
Маски Путина
«Полякам хотелось бы, чтобы россияне убили Путина или отправили в отставку, или и то, и другое одновременно», — говорит Ольга Танашева, россиянка, менеджер по работе с ключевыми клиентами в IT-компании. Уже пять лет она живет в Польше. Было время, когда ей не с кем было даже поговорить. «Может, это прозвучит как исповедь сумасшедшей, но я купила себе цветок в горшке и с ним разговаривала», — рассказывает Ольга.
Сейчас с ней постоянно заговаривают поляки: об Украине и Путине. Постоянно одно и то же. Ей приходится объясняться. Она за него голосовала? Нет. Поддерживает? Нет.
Мы беседуем накануне волейбольного матча: идет чемпионат мира, и во Вроцлаве Куба должна встречаться с Россией. Ольга с мужем (которого в ее семье встретили радушно, без предубеждений) идет на матч и собирается болеть за россиян. Она опасается, что на трибунах к российской сборной будут относиться враждебно. И она не ошибается. Свист начался уже с первых ударов по мячу. После каждой успешной комбинации россиян — досада и крики «Куба, Куба!»
Последние июньские опросы Центра изучения общественного мнения (CBOS) показали, что такого плохого отношения к россиянам в предыдущих исследованиях еще не отмечалось. А Центр изучает наше отношение к восточным соседям с 1987 года, когда еще существовал СССР. Ни тогда, ни позже наши контакты с россиянами не выглядели столь мрачно: лишь трое из ста поляков называют отношения между нашими народами хорошими.
Психолог Кристина Скаржиньска (Krystyna Skarżyńska), сотрудник варшавского Университета Социальной Психологии (SWPS) и Польской академии наук, объясняет, что у истоков лежат три сильные эмоции: беспокойство, злость и недоверие. «Беспокойство берется от непредсказуемости Владимира Путина. Злость вызвана тем, что нас в Европе лишили мира. Что касается недоверия, то россиян мы считаем чужаками. В нас засели обиды, причиненные нам и нашим близким, даже те, что были в далеком прошлом», — говорит она.
Из прошлогоднего исследования, проведенного по заказу Центра польско-российского диалога и согласия, следует, что когда мы произносим «Россия», мы думаем — «прошлое». О современной России мы знаем мало, бывали там немногие. Но нам представляется, что это авторитарное, плохо организованное, неэффективное государство, преисполненное патологиями.
В свою очередь, россияне полагают, что мы завидуем тому, чем они обладают: огромной территорией, естественными ресурсами. Поляки кажутся им похожими на ежей, ощетинившихся колючками, или на злопамятных скорпионов.
Просто колхоз
Ивона Яворска (Iwona Jaworska) работает в библиотеке городка Кросно-Оджаньске, где, казалось бы, нет ни одного россиянина: что им там делать. «Но я встречала их в отпуске за границей. Там их полно. Шумные, пьяные, с претензиями. Просто колхоз», — жалуется она. Петр Пшибыло (Piotr Przybyło) тоже встречает их в основном на отдыхе: «Россиянин? Настойчивость, шум, сильная личность. Попадались милые, веселые, которые хотели найти общий язык. Но бывали и нувориши, которые воспринимают окружающих, как своих слуг. Мне кажется, что Россия — это страна, наполненная чем-то, что можно было бы назвать глубиной жизни. Если русские тебя полюбят, ты будешь жить, как царь, а если нет, то... Было бы лучше, чтобы они тебя все же полюбили», — рассказывает он.
«Когда я думаю "россиянин", то я просто испытываю страх», — говорит журналист Анджей Вархил из Варшавы. У него украинские корни, поэтому он подчеркивает, что его травма, связанная с россиянами, может быть сильнее, чем у других. Боится он их давно, а то, что они делают на Украине, лишь усилило страхи: «В них сидит клубок комплексов: неполноценности и превосходства. С одной стороны, они думают, что им никогда не удастся достичь того, что они видят на Западе. А с другой, они считают свою страну империей, великой державой, которую все должны бояться. После распада империи они не провели чего-то вроде курса терапии, не рассчитались со всеми советскими преступлениями. И это им очень вредит, не дает понять, кто они», — объясняет журналист.
В последнее время он свел свои контакты с россиянами к минимуму. Но раньше, когда он с ними общался, он чувствовал их презрительное отношение к другим народам. «Конечно, бывают приличные люди, которые не поддерживают того, что делает власть. Им в России, должно быть, очень сложно», — добавляет он.
Это очень хорошие клиенты
«Мы опасаемся ответной реакции»: в Татранской экономической палате осуждают действия Петра Зыгарского, который заявил, что не будет селить россиян. Там с беспокойством ждут, что за этим последует. Не рассердит ли это клиентов из России? А ведь это очень хорошие клиенты. «Симпатичные, ментально нам близкие», — глава Палаты Агата Войтович (Agata Wojtowicz) подчеркивает их положительные качества. Борьба за них шла давно.
На севере, у границы с Калининградской областью, тоже испытывают опасения по поводу того, что будет, если россияне перестанут приезжать. В 2012 году вступил в силу закон о малом приграничном передвижении: жители области могут въезжать в города приграничной зоны без виз, а поляки из тех же городов — ездить в Калининград.
«Мы здесь из кожи лезем, чтобы всех оперативно оформить», — говорит младший инспектор Рышард Худы (Ryszard Chudy) из Таможенной палаты Ольштына и показывает, как прекрасно росло число пересекающих польско-российскую границу. Три года назад их было два миллиона, потом - четыре, а в прошлом — уже шесть!
Сейчас, когда Владимир Путин ввел эмбарго на продукты питания, движение активизировалось еще сильнее. Российские власти позволяют россиянам ввозить из Польши максимум пять килограммов продовольственных товаров, так что теперь постоянные рейсы совершают всей семьей: муж, жена, ребенок, бабушка, дедушка. Каждый покупает по пять килограммов, и набирается целый багажник. Рышард Худы раз за разом объезжает пограничные переходы и видит, что рядом с ними строится все больше магазинов. «В приграничных населенных пунктах люди россиян не боятся. Они им даже нужны, ведь благодаря им есть работа. А в некоторых местах уровень безработицы достигает здесь 35%», — уверяет он.
«Самое оживленное движение утром, а затем - позже, уже около 16, когда все возвращаются с покупками», — говорит Анна Носажевска (Anna Nosarzewska) — начальник таможенного отдела на погранпереходе Гроново-Мамоново (до Бранево отсюда 9 км, до Эльблонга — 50, а до Гданьска — 110). Возвращаются люди с полными багажниками: мясо, фрукты, одежда, бытовая техника. Недавно один россиянин задекларировал две бутылки коньяка: в подарок, как сказал он. Коллекционного: за 135 тысяч евро. «Такие бывают суммы. Такие здесь клиенты!», — говорят на границе в Гроново.
«Деньги они меняют тысячами», — радостно говорит Ольга Бернасиньска (Olga Bernasińska) — владелица приграничного пункта обмена валюты. За тысячу рублей она дает 86 злотых. Движение не прекращается. Рядом с обменом валюты расположен бар Pychotka, а там — российский флаг и телевизор с русскоязычными каналами. «Говорят, что на Украине нет никакой войны, а только беспорядки, потому что свои поругались со своими», — объясняет Матеуш Бжозовский (Mateusz Brzozowski), стоящий за баром. Многих россиян он уже знает в лицо и по именам. Постоянные клиенты. «Очень милые, вежливые, оставляют чаевые», — хвалит он их.
Бери, бери
Руки вверх, полуоборот: Вера Маладина из Калининграда танцует перед супермаркетом сети Lidl в Бранево, чтобы показать, как в Польше легко и весело (стоянка перед магазином густо заполнена машинами из Калининградской области). Вера с мужем Константином приезжает сюда каждую неделю: близко и дешево. Они набирают полную корзинку: тостовый хлеб, стиральный порошок ОМО, две бутылки растительного масла, кофе, банки с яблочным муссом, соки, мясо, колбаса. Когда я спрашиваю, почувствовали ли они какое-то изменение в отношении к ним после того, что произошло на Украине, Вера сразу отходит, а муж раздраженно спрашивает, почему мы защищаем украинцев. Неужели мы забыли, что они сделали в Волыни?
«С ними нужно осторожно. Только тронь не ту струну, и конец: они обижаются», — объясняет Йола, организовавшая бизнес у дороги из Гроново в Бранево. Она ведет нас в подсобное помещение и показывает два больших холодильника, которые она купила, чтобы россияне могли оставить покупки, не вписывающиеся в установленный лимит. Потом они перевозят их через границу по частям.
«В каждом доме каждый что-нибудь для россиян делает. Иногда россияне заказывают какие-нибудь товары на интернет-площадке Allegro, их нужно забрать у курьера, похранить какое-то время, вот люди и хранят», — рассказывает Йола. Она расширила свой бизнес на бытовую химию: порошки, жидкости для мытья, туалетная бумага. Все в версии «люкс», для тех, кто не хочет делать покупки в супермаркетах эконом-класса. Быстрее всего расходится черная и красная туалетная бумага: три рулона — 28 злотых (около 320 рублей, — прим.пер.). Женщины иногда колеблются, ведь в Lidl вышло бы дешевле. А мужчины говорят: «Бери, бери!»
«Если им, — объясняет Йола, открыть какую-нибудь границу у пустыни, то они свезут оттуда весь песок. В них видна какая-то страшная страсть к покупкам. Ужасно подумать, что они могли бы внезапно оскорбиться. Движение бы прекратилось. И тогда — все, останется помирать от голода».
Золотые души
По данным Главного статистического управления (GUS) , в последнем квартале прошлого года россияне оставили у нас более 188 млн. злотых (около 2,2 млрд. руб., — прим.пер.). В первом квартале этого года — уже 227 млн. злотых (около 2,7 млрд. руб.). За один визит в Польшу россиян в среднем тратит 555 злотых (около 6500 руб.), немец — 399 злотых (4700 руб.), а чех — 162 (1900 руб.).
«Если не вдаваться в политику, с ними можно жить, — говорит Йола. — Тогда они милые, симпатичные, и душа у них - золотая». В последнее время она заметила россиян в майках с изображением Путина. И попросила одного продать ее. «Пририсую рога, повешу на стену», — пошутила она. «А он оскорбился. С ними бывает по-разному. Старые клиенты привязываются, приезжают на именины, привезут подарок, споют "Сто лет". Очень душевные, — восхищается она. — Но потом приходит мысль: если Путин скажет, что нужно сюда вторгнуться, они войдут, и нас завоюют. Иллюзий у меня нет, уж я их знаю».
Ольга Танашева не может сказать, что знает россиян. «Сложно сказать, какие мы», — объясняет она. Тех, с кем она встречается, приезжая в Россию, она называет «ожидающие». Чего? «Думаю, лучшего. То, что в них кроется, это не вера в Путина, это такая общая вера, что будет лучше - когда-нибудь... Тот, кто хочет что-то изменить, берется за дело, рассчитывает на себя. Другие рассчитывают только на себя. Или на чудо с небес».
