Балтии нужно бояться не вторжения России, а внутренних беспорядков, которые может разжечь пропаганда, предупреждает бывший генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен

С момента аннексии Крыма правительства и военные стратеги европейских стран заняты новой дилеммой: как ограничить воздействие умело и целенаправленно создаваемой Россией пропагандистской машины на умы своих жителей. О том, почему Россия застигла Запад врасплох, — состоявшееся в Копенгагене эксклюзивное интервью с бывшим генеральным секретарем НАТО Андерсом Фогом Расмуссеном.

— Будучи на  должности генсека НАТО вы сказали, что альянс считает Россию противником. Цели противника надо знать. Чего хочет добиться Путин?

— У Путина большой рассчитанный  на долгосрочную перспективу  план по восстановлению величия  России, и он будет реализовываться  при помощи создания сфер влияния России в ближнем зарубежье, которое более или менее покрывает постсоветское пространство.

— Зачем ему  это нужно?

— Это продукт националистического  мышления. У Путина узкий круг  очень националистически настроенных  советников. Это также часть операции России по информации и дезинформации, чтобы создать идеологическую борьбу между Россией и Западом, искусственного врага. Это очень сложная операция, в основном это пропаганда. Россия использует традиционные контролируемые Кремлем СМИ, но в дополнение мы видим намного более изощренное использование социальных сетей с целью создания внешнего и внутреннего врага. Внутри страны оппонентов политики Кремля называют непатриотичными. Формируется образ внешнего врага, который в особенности олицетворяют НАТО и США.

— НАТО — военная  организация Как она может  ответить?

— Использовать больше, чем  только традиционные военные  средства. Ясно, что Россия пытается  обойти 5-й параграф договора НАТО  о том, что нападение на одного  союзника это нападение на  всех членов блока. Россия пытается избежать активизации 5-го параграфа — чтобы не было понятно, происходит ли традиционное нападение на союзников.

— Что сейчас  является красной линией, за которой 5-й параграф вступает в силу?

— Мы никогда ясно не  говорили, когда именно будет задействован 5-й параграф. Это часть сдерживания, чтобы агрессор не знал, когда 5-й параграф вступит в силу. Также и в ситуации гибридной войны мы никогда не скажем, когда именно будем реагировать, но могу вас заверить, что союзники по НАТО осознают этот новый вызов. Нам нужны более тонкие методы для разоблачения российской пропаганды. В основе этой пропаганды — только ложь.

— Как могло  дойти до оккупации Крыма? Неужели  НАТО пропустило подготовку, которая  велась с момента грузинской  войны?

— Будет честно признать, что нас застигло врасплох то, как быстро Россия смогла превратить крупные военные учения в реальное военное нападение. Русские утверждают, что там (в Крыму) не было российских солдат — это только ложь со стороны России. Союзники по НАТО знают, что так называемые зеленые человечки в действительности были российскими военными.

Мы были застигнуты врасплох, и мы должны извлечь из этого урок. Именно поэтому НАТО решило создать силы быстрого реагирования, которые в случае необходимости можно очень быстро разместить для защиты союзников.

Для того чтобы это можно было сделать, нам нужны соответствующие условия для приема в Балтии, Польше, Румынии, Болгарии, поэтому необходимо инвестировать в инфраструктуру, включая базы, порты, дороги и железные дороги. Мы должны будем разместить экипировку и оснащение, нам нужно больше тренировок и учений. В целом вы увидите большее присутствие НАТО на востоке. Думаю, что мы должны также подготовить силы особого назначения против гибридной войны России, сотрудничать с учреждениями власти членов альянса, чтобы противостоять кампаниям по дезинформации, к примеру, если Россия попытается спровоцировать недовольство русскоязычного меньшинства в Эстонии и Латвии.

— Что именно  можно сделать?

— Самое эффективное —  давать достоверную и точную информацию о происходящем. Не думаю, что идеология Кремля кажется привлекательной людям на Западе. России очень сложно преподносить свою пропаганду как правдоподобную. Все знают, что российские войска действуют в восточной Украине. Россия это отрицает, но все знают, что это факт.

— Все знают, но  никто ничего не делает. Это  не вдохновляет.

— Не могу согласиться, что ничего не делается. После  крымской операции союзники по  НАТО умножили усилия с тем, чтобы дать отпор действиям  гибридной войны. Хочу акцентировать одну стопроцентную вещь: если Россия нападет на страну НАТО, альянс будет защищать этого союзника. Считаю, что Россия не переступит через эту красную линию. Она знает — в случае нападения на члена НАТО реакция будет жесткой и решительной.

— Можете ли  сказать, что союзники по НАТО  единодушны в том, что Россия  агрессор?

— Я бы так сказал. Вначале  были сомнения в понимании  нюансов, но после саммита в  Уэллсе мы видим общую линию. Мой опыт после ведения дел  с Россией в течение многих лет показывает — нам нужны единство и сила, потому что русские любят играть в игру «разделяй и властвуй» и ссорить союзников друг с другом.

— Русских не  в чем упрекнуть, если есть  союзники, которые продают им  военные корабли.

— Это очень хороший  пример. Союзники дискутировали, о том, должна ли Франция продать Mistral, и сделка отложена. Я считаю это проявлением солидарности и согласия в альянсе.

— Во времена  коммунизма советские идеи на  Западе поддерживали крайне левые, сейчас Кремль поддерживают также крайне правые. Недавно Чешско-российский банк выделил 40 миллионов евро Национальному фронту Франции. Кто должен контролировать этот приток российских денег в политику Западной Европы?

— В наших свободных  обществах возможно экономическое  сотрудничество с неправительственными организациями других стран. Но не будем наивными, это происходит ассиметрично. Кремль ужесточил правила для неправительственных организаций своей страны: если они получают деньги из-за рубежа, их включают в специальный регистр и называют иностранными агентами.

Тем временем, в наших свободных обществах сложно даже только контролировать такие денежные потоки, вовсе не говоря об их приостановке. Это последствия существования двух разных систем — очень закрытой автократической российской и очень открытой западной.

– Ваша первая речь в НАТО была о привлечении России к сотрудничеству, а последняя — о том, что самое большое сожаление у вас по поводу России. О чем вы сожалеете?

— Я бы употребил более  сильное слово — разочарование. В своей первой речи в должности генерального секретаря НАТО я обозначил, что НАТО и Россия могут создать подлинное стратегическое партнерство. Мы его договорились создавать на саммите России и НАТО в 2010 году. Поэтому я особо разочарован тем, что Россия теперь считает НАТО противником. По-моему, этот сценарий конфликта между Россией и Западом будет длиться десятилетия. Один элемент, который может изменить этот расчет, — цена на нефть, она может сократить этот период конфликта.

— Можно возразить, что Россия станет еще агрессивнее, если внутренняя ситуация ухудшится. Вы сказали, что есть большой план по созданию сферы влияния. Где ее границы, включены ли в нее страны Балтии?

— Несомненно, российской  элите нужен образ внешнего  врага, чтобы скрыть тот факт, что она неспособна модернизировать и реформировать российское общество.

Думаю, что на Украине она не остановится. У России большой план по созданию Евразийского союза с целью не допустить интеграции соседних стран в НАТО и ЕС, поэтому ей нужны открытые и замороженные конфликты. Мы видим конфликты в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии и Грузии, в Крыму, я бы добавил еще Нагорный Карабах. Модель ясна: Россия полагает, что НАТО и ЕС воздержатся от приема в свои ряды этих государств, пока там не урегулированы конфликты.

Повлияет ли это на Балтию? Страны Балтии эффективно защищает членство в НАТО. Я очень счастлив, что 10 лет назад мы  договорились о приеме в НАТО стран Балтии, потому что русские знают, что нападение на любую из них приведет в действие 5-й параграф. Думаю, что Россия не нападет на страны Балтии. Однако существует риск гибридной войны — не открытый конфликт, а использование пропагандистской машины, чтобы создать внутренние проблемы в Эстонии и Латвии, где большое русскоязычное меньшинство.

— В 2008 году Россия  разбила надежды Грузии на план действий по членству в НАТО, сейчас на Украине такой же сценарий. Почему в 2009 году, вступая в должность, вы были так убеждены, что это не повторится?

— После окончания холодной  войны мы были обязаны попытаться  создать лучшую Европу — свободную и без разделительных линий. Поэтому мы приложили так много усилий, чтобы вовлечь Россию в конструктивное партнерство. Мы не были мечтателями и наивными, мы делали это с открытыми глазами и делали правильно. Однако теперь после нападения России на Украину ясно — Россия считает нас противниками. Нападение на Украину было звонком будильника, который говорит о том, что безопасность в Европе нельзя считать чем-то самим собой разумеющимся. Мы пытались, к сожалению, Россия не оправдала надежд, и теперь мы в ситуации, при которой этот сценарий (конфликта), к сожалению, будет длиться десятилетия.

(Публикуется с небольшими  сокращениями).