Во время своего государственного визита в Венгрию во вторник немецкий федеральный канцлер Ангела Меркель еще раз сказала то, что стало уже ее мантрой с того момента, как российские танки, люди и материалы прошлой осенью начали в большом количестве пересекать украинскую границу. «Я убеждена в том, что этот конфликт не может быть разрешен военным путем», — сказала королева Европы, которая вот уже 10-й год правит своей страной и является наиболее влиятельным лидером на европейском континенте.
Если только Путин согласится.
Почти сразу после своего малозаметного вторжения в Крым и последовавшей затем противозаконной аннексии этого полуострова в марте прошлого года Россия стала поставлять оружие и оказывать тактическую поддержку повстанцам в Донбассе, в восточном регионе Украины. Через некоторое время сами российские солдаты стали участвовать в боях. Официально Россия это отрицает, тогда как постоянное транспортировка мешков с телами назад на территорию матушки России в течение последнего года доказывает присутствие российских войск на Украине и их участие в боях (а также их гибель). За последние две недели пророссийские повстанцы, ободренные поддержкой, полученной от регулярных российских войск, убили десятки украинских гражданских лиц, включая детей, посылая снаряды без разбора в такие мирные цели как остановки транспорта.
Стратегия Путина ясна. Он намерен наказать Украину за устранение пророссийского лидера Виктора Януковича, а также за то, что у нее хватило наглости выбрать западную политическую ориентацию. И он намерен добиться этого, превратив ее в несостоятельное государство. Почти перманентные условия вооруженного конфликта низкой интенсивности на востоке страны выполняют эту функцию. Для сохранения своего контроля над Крымом Путин пытается установить наземный мост, связывающий этот полуостров с основной территорией России, что и объясняет возросшую военную активность в последние несколько недель вокруг Донецка и Мариуполя.
У Путина, судя по всему, нет никаких сомнений относительно использования военных средств для достижения своих целей. Вот почему, как считает украинское правительство, на территории Украины в настоящее время находятся около 15 тысяч российских солдат, а также несказанно большее число военнослужащих на границе, готовых к немедленной переброске. Соглашение о прекращении огня, подписанное в Минске осенью прошлого года — на него Меркель и другие европейские дипломаты наивно возлагали большие надежды — уже не стоит той бумаги, на которой оно было написано, если оно вообще когда-либо имело какую-то ценность.
Много говорится о том, как повезло Европе, поскольку она имеет Меркель, которая общается с Путиным в столь критический момент, и при этом подчеркивается ее воспитание, хорошее знание русского языка, ее любовь к холодным конкретным данным, полученная в результате научного образования. Недавняя панегирическая статья в журнале New Yorker, написанная Джорджем Пакером (George Packer), превозносит «характерный для нее несентиментальный взгляд на Россию». На первый взгляд ее жесткая позиция резко контрастирует с эмоциональным отношением, присущим столь многим ее соотечественникам, особенно бывшим канцлерам Герхарду Шредеру и Гельмуту Шмидту, которые лезут из кожи вон для того, чтобы оправдать Путина. И, тем не менее, несмотря на тевтонский стоицизм Меркель, ее позиция в отношении России является какой угодно, но только не твердой.
Осознавая свою роль в качестве лидера страны, которая дважды в прошлом столетии ввергала Европу в войну, Меркель с самого начала украинского кризиса постоянно отговаривала НАТО от предоставления военной помощи Киеву. «Военные действия — не наш выбор», — сказала она в марте прошлого года за несколько дней до формальной аннексии Путиным Крыма, и эти слова она затем повторяла почти при каждой возможности. Это все, что касается принципа стратегической неопределенности.
Меркель не только против поставок НАТО оружия на Украину, она дошла даже до того, что выступила против размещения сил НАТО дальше на восток на территории новых членов Альянса для того, чтобы таким образом успокоить их перед лицом новой российской агрессии. Для оправдания подобной позиции она предложила сомнительную интерпретацию положения, содержащегося в принятом в 1997 году Основополагающем Акте НАТО-Россия о взаимных отношениях, в котором говорится о том, что НАТО не будет размещать «постоянные» силы на территории новых членов в «нынешних и обозримых условиях безопасности». Звучащие сегодня призывы со стороны Польши и прибалтийских государств относительно размещения сил НАТО на их территории не нарушают это положение, поскольку эти силы не обязательно должны быть «постоянными». Более того, сам по себе Основополагающий Акт, по сути, был сведен на нет действиями России и одной только России, которая совершила аншлюс (Anschluss). Тем не менее, Меркель возглавляет группу из других колеблющихся европейских государственных деятелей, которые держатся за устарелое положение и занимают позицию, выгодную Кремлю. Лидерский стиль Меркель основан на быстром считывании общественного мнения, за которым следует мягкое управление с фронтальной стороны. Подход, основанный на консенсусном управлении, помогает ей находится у власти на протяжении последнего десятилетия. Поскольку значительное большинство немцев выступают против предоставления любой военной помощи Украине, существует мало причин верить в то, что Меркель когда-нибудь займет позицию, противоречащую существующему в обществе согласию. Во-первых, российская пропагандистская машина сделала свое дело. Немецкое общественное мнение особенно восприимчиво к российским утверждениям о том, что в новом правительстве в Киеве обильно представлены «нацисты», и немцы всегда чувствительны к утверждениям о возрождении фашизма на европейском континенте. Во-вторых, призывы проявить жесткость в отношении России часто рассматриваются как явные американские махинации, которые у многих немцев вызывают аллергическую реакцию, и они сегодня со все большим скептицизмом относятся к американо-германскому альянсу (Danke, Эдвард Сноуден).
Но колебания немцев относительно противодействия России в первую очередь коренится в их запутанном понимании истории военного времени своей страны. Спустя 70 лет после окончания Второй мировой войны политические дискуссии в Германии относительно России продолжают страдать от неуместного чувства вины по отношению к России. Это сочувствие к России так широко и так глубоко, что эпитет «понимающий Россию» (Russland-Versteher) даже вошел в политический лексикон в прошлом году. Многие немецкие политические лидеры испытывают сложности при различении злодеяний, совершенных в прошлом вермахтом и СС против советских войск и граждан, и злодеяний, совершаемых русскими в отношении украинцев в настоящее время. И когда, например, в прошлом году министр финансов Германии Вольфганг Шойбле весьма обоснованно сравнил Путина с Адольфом Гитлером — на основании того, что оба они силой захватили огромные куски территорий других стран, основываясь только на совершенно незаконном основании относительно этнического товарищества — на него накинулись представители всех секторов немецких средств массовой информации и политики как на неотесанного варвара, попирающего священный долг Германии в отношении ее истории военного времени. Среди них была даже сама федеральный канцлер, которая назвала Крым «особым случаем».
Если сказать проще, то большинство немцев, которые и без того с отвращением относятся к насилию, не способны поддержать идею о том, что немецкое оружие будет использовано для убийства русских. Не имеет значения то, что это оружие будет использоваться исключительно в целях самозащиты украинцами, которые в противном случае погибнут в результате российского нападения. Более важным для коллективного немецкого самосознания является его собственная моральная безупречность. Это понятный исторический пунктик, но он глубоко ошибочен. Поскольку, приписывая постоянный статус жертвы путинской Российской Федерации, немцы не только освобождают российского лидера от ответственности за свои действия — они еще и совершают серьезную историческую ошибку, ставя знак равенство между бывшим Советским Союзом и нынешней Россией.
«Значительное большинство украинцев, воевавших во время Второй мировой войны, делали это в форме Красной Армии, — пишет историк Тимоти Снайдер (Timothy Snyder). — Больше украинцев погибло в сражениях с вермахтом, чем американских, британских и французских солдат вместе взятых». Впитывая российскую пропаганду относительно украинских националистов, боровшихся на стороне нацистов против Советов, немцы забывают о том, что подавляющее большинство украинцев, воевавших на фронтах Второй мировой войны, делали это на стороне Советов и погибали от рук немцев. Если вина должна служить главным определяющим фактором при формировании немецкой политики в 21 веке (и, судя по всему, так оно и будет), то тогда немцы должны украинцам, по крайней мере, столько же, если не больше, сколько они могут быть должны русским: ведь, на самом деле, их деды убили немало и тех, и других. В конечном счете, немцы в равной степени должны обеим этим странам в одном — в честном отношением к истории. Это самое малое из того, что может сделать Германия, подарившая миру некоторых из числа лучших историков второй мировой войны. В таком случае честное изложение истории покажет, что украинцы были жертвами как немецкого, так и советского истребления, а сегодня на них набросилась хищная и авторитарная Россия. На словах, кажется, Меркель это понимает. «То, что Россия творит на Украине, является нарушением нашей европейской системы мира и безопасности», — сказала она во вторник в Будапеште. Она также отметила, что действия Москвы свидетельствуют о наличии «старого образа мышления относительно того, что соседние государства являются сферой влияния, а не партнерами». Создается впечатление, что она просто не хочет привести в соответствие свои слова со своими делами.
Сегодня немцы гордо воспринимают себя как твердых защитников либеральных демократических ценностей, и это является наиболее явным отречением от их темного прошлого. В Будапеште ранее на этой неделе Меркель критиковала венгерского премьер-министра Виктора Орбана, крайне правое и популистское правительство которого постоянно оказывается под огнем критики со стороны Европейского Союза и правозащитных организаций за ослабление системы сдержек и противовесов, а также за попытки обелить сотрудничество своей страны с нацистами во время Второй мировой войны. Вместе с тем в ходе этого же визита она подтвердила свою позицию и выступила против предоставления оружия Украине. Однако Венгрия — не та страна, где происходят наиболее отчаянные битвы на континенте в защиту оказавшейся в сложном положении демократии. Прекрасно, когда Меркель выступает в защиту демократии, используя для этого слова и бюрократические инструменты. Однако в соседней Украине, где на карту поставлено само существование государства, сражение за демократию должно вестись с помощью пуль.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Много говорится о том, как повезло Европе с Меркель, которая общается с Путиным в столь критический момент, и при этом подчеркивается ее воспитание, хорошее знание русского языка, ее любовь к конкретным данным. На первый взгляд ее жесткая позиция резко контрастирует с эмоциональным отношением, присущим Шредеру и Шмидту, которые лезут из кожи вон для того, чтобы оправдать Путина.
