По данным ООН, конфликт на востоке Украины уже унес жизни 5,4 тысячи человек, тогда как тысячи жителей остались без крыши над головой.
«Нам все время кажется, что война это где-то далеко. Тем не менее, в нескольких часах перелета на востоке Европы каждый день гибнут мужчины и женщины — гражданское население».
Мрачное заявление французского президента Франсуа Олланда прозвучало в то время, когда он вместе с канцлером Германии Ангелой Меркель готовился к переговорам с Владимиром Путиным, состоявшимся в минувшую пятницу в Москве. Один из потенциальных вариантов развития конфликта сам Олланд определил как возможность «тотальной войны».
Бегство украинского президента Виктора Януковича в Россию почти год назад ознаменовало победу украинского движения, симпатизирующего Евросоюзу, и соответственно поражение России, чьим политическим, историческим, этническим и языковым влиянием пренебрегли во имя мечты — о вступлении Украины в ряды западных соседей.
Но тому, что за этим последовало, Европа не знала прецедентов со времен холодной войны. Произошла жестокая эскалация вооруженного конфликта, в котором столкнулись две существующие в постсоветском мире непримиримые точки зрения. Этот конфликт стал результатом бессилия европейской и американской дипломатии и напитался российскими и украинскими националистическими призраками.
После того как пророссийские повстанцы за четыре месяца взяли под свой контроль около 500 квадратных километров территории, тем самым продемонстрировав свою сокрушительную силу, европейцы и США снова зашевелились и теперь, после с треском провалившейся кампании по введению санкций против Москвы, обдумывают решения совершенно иного порядка для того. чтобы парализовать конфликт.
Осталось только узнать, возымеют ли эти решения результат или наиболее вероятным сценарием станет «тотальная война» с прямым вовлечением в конфликт других стран и еще большим кровопролитием.
Оружие или дипломатический скептицизм
Ричард Саква (Richard Sakwa) считается в академическом мире одним из наиболее авторитетных специалистов по российской и постсоветской политике, он автор десятков эссе и книг, посвященных логике Кремля, кроющейся за построением образа западного «врага».
В своей недавно опубликованной в Великобритании книге «Фронтовая Украина — пограничный кризис» (Frontline Ukraine — Crisis in the Borderlands) Саква называет две основные причины конфликта, свидетелями которого мы сегодня являемся, а именно: неспособность Запада создать новый геополитический курс, который включал бы в себя Российскую Федерацию постсоветской эпохи, и политические разногласия внутри самой Украины.
Столкновения на востоке Украины начались после присоединения Крыма Россией.
Первая причина обусловлена тем фактом, что Западу никогда не удавалось преодолеть в себе комплекс «победителя» в холодной войне и создать для Москвы благоприятную среду. Скорее, напротив: НАТО продвинулась на восток, подступив к самым границам России, что Москва всегда воспринимала как угрозу собственной сфере влияния и существованию.
Вторая причина имеет тесную связь с формированием Украины как нации. В этом государстве русскоговорящая часть населения на востоке и юге находится под сильным влиянием могущественного соседа, заинтересованного в том, чтобы рядом с ним была многоязычная страна, сохраняющая нейтралитет и имеющая хорошие отношения с Москвой. А запад Украины стремится стать европейским, отстаивает свою украинскую идентичность, предпочитая вымарать из памяти период российской «оккупации» — западный регион с центром в Львове вошел в состав СССР лишь во время Второй мировой войны.
Если принять точку зрения Саквы, то в поисках какого бы то ни было разрешения нынешнего конфликта необходимо учитывать обе проблемы. А вопросы эти внушают страх и отнюдь не предполагают простых решений. Первый подразумевает коренное изменение парадигм, находящихся в силе с 1991 года. Второй — глубинные политические изменения на Украине, которая воскресла из мертвых на Майдане в 2013 году.
Запад склонен рассматривать происходящие на протяжении последнего года события как попытки не слишком церемонного лидера Владимира Путина восстановить славу бывшего Советского Союза. Попытки действовать силой, отвергая диалог и обращаясь к тем практикам, которые, как все считали, остались в далеком прошлом Европы — взять ту же аннексию Крыма.
С точки зрения Путина, Запад стремится навязать свое видение мира, свои законы, свои правила и не предоставляет Москве реальной возможности участвовать вместе со всеми в построении нового миропорядка. В эпоху, следующую за холодной войной, сложился, как называет его Саква, «холодный мир», при котором Москва и Запад продолжают следовать логике соперничества, сами себе в этом не признаваясь.
Очевидным образом, Европа и США ожидали, что под давлением экономических санкций, введенных в течение последнего года, Путин лишится политической поддержки внутри страны. Но произошло обратное — опросы показывают, что популярность политического курса российского президента остается высокой, а внутрироссийская среда становится все более враждебной по отношению к Западу.
Масло в огонь
Одна из рассматриваемых в настоящий момент возможностей разрешения конфликта предложена Америкой, и этот проект является главным претендентом на разжигание «тотальной войны». США обсуждают возможность направить украинской армии вооружение, необходимое для отражения атак пророссийских повстанцев.
Поступая так, США только подольют масла в огонь антизападной политики Путина. Если раньше он мог лишь предполагать, что Запад подпитывал конфликт на Украине, чтобы навязать собственные интересы, в этом случае у него в руках будет подтверждаемый фактами аргумент для того, чтобы уже в открытую направить войска в Донецк и Луганск.
Американская идея подверглась открытой критике Меркель. Канцлер сказала, что не может представить себе «ситуации, при которой получение украинской армией улучшенного снаряжения произведет такое впечатление на президента Путина, что он начнет задумываться о возможности собственного военного поражения».
Однако американское правительство своими заявлениями дает понять, что данный выход из сложившейся ситуации рассматривается вполне серьезно. Дискурс, странным образом вызывающий в памяти времена холодной войны, характеризует как вице-президента Джо Байдена, так и президента Путина.
«Слишком часто президент Путин давал обещания мира и продолжал поставлять свои танки, солдат и оружие», — сказал в субботу Байден, который за день до этого предпочел остаться в Брюсселе, нежели присоединиться к Олланду и Меркель, отправившимся с официальным визитом в Москву.
«Итак, мы будем продолжать поддерживать безопасность на Украине, не для того чтобы провоцировать войну, но чтобы позволить Украине защитить саму себя».
Детали второго возможного решения, новый план европейского мира, будут снова обсуждаться Меркель, Олландом, Путиным и украинским лидером Петро Порошенко в это воскресенье.
Известно, однако, что в своих основах предложение не слишком отличается от принятого в сентябре прошлого года и несколько утратившего свою силу минского соглашения. Оно также включает в себя создание буферной зоны у линии фронта и обеспечение обеими сторонами прекращения огня.
О чем не говорится в данном предложении, так это о включении России в реальный политический диалог внутри Украины или об обязательствах ЕС по созданию новых законов, которые бы принимали во внимание взгляды России на многополярный мир.
Аналогичным образом, сама мысль о том, что американская версия разрешения конфликта принята к рассмотрению, наряду с существующими и расширяющимися санкциями, еще более питает недоверие русских, которые лишь стараются проявлять меньше гибкости и больше упорства перед лицом навалившихся трудностей, чему их уже не раз учила история.
Неопределенность
В противовес тому, что многие думают, России была бы намного выгоднее Украина, сохранившая свое национальное единство.
В статье, опубликованной в журнале The Moscow Times, Джош Коэн (Josh Kohen), бывший сотрудник госдепартамента США, перечисляет несколько причин, таких как проблема расходов на восстановление востока Украины, которые могли бы быть отчасти взяты на себя Западом.
Жителям востока Украины приходится оставлять свои дома посреди разгорающегося вооруженного противостояния.
Путин поддерживает идею украинской федерализации, при которой Донецк и Луганск получили бы право вето при любом возможном сближении Киева с Западом, а на практике, обладая большой автономией в отношении центрального правительства, могли бы даже участвовать в Евразийском Союзе, в который входят Россия и бывшие советские республики.
Но готова ли политическая элита, которой удалось свергнуть русских в Киеве в прошлом году, сделать шаг назад и разделить власть?
Из-за возможных последствий, которые вызовет вооружение украинской армии, равно как и многочисленных проблем, с которыми сталкивается Обама в международной сфере (как, например, самопровозглашенное «Исламское Государство»), несмотря на риторику, вероятнее всего, идея не будет конкретизирована.
Европейское предложение, ратующее за непрерывность дипломатических переговоров, представляется более логичным выходом, хотя попытки его реализации, начавшиеся в прошлом году, пока успехом не увенчались. Если переговоры продолжатся, «тотальной войны» удастся избежать, но Украина так и будет медленно истекать кровью неизвестно до какого момента.
Определяющим фактором в конце концов может оказаться кульминационный эффект санкций. В этом месяце Запад может отключить Российскую Федерацию от SWIFT, международной межбанковской системы. Это нанесло бы оглушительный удар по банкам страны.
Расчет ведется на то, что цена, которую Путину приходится платить за свое вовлечение в украинский конфликт, может оказаться настолько высокой, что создаст трещины в элите, на которую он опирается, и та, в свою очередь, начнет его отодвигать.
Когда это произойдет? Во-первых, еще не ясно вообще, произойдет ли. А если да, неизвестно, кто станет преемником Путина. Ничто не мешает ему оставаться и дальше у руля.
