Империализм — карта Владимира Путина

Мишель Эльчанинофф выпустил в печать книгу «В голове Владимира Путина», которая самым что ни на есть подробным образом описывает интеллектуальные корни российского лидера. Этот специалист по философии, русскому языку и Достоевскому занимает пост главного редактора парижского Philosophie Magazine.

L’Opinion: Вы пишете, что на Украине и в других странах Владимир Путин разыгрывает карту империализма, причем одновременно сразу в нескольких идеологических партиях. Какие карты он пустил в игру?

Мишель Эльчанинофф: Мне видятся пять или шесть. Это напоминает клавиши фортепиано, на которых он может играть без внешнего единства и гармонии, что позволяет ему не раскрыть игру. Прежде всего, в его заявлениях прослеживается ностальгия по Советскому Союзу как многонациональной империи, которую объединяет рубль, образ жизни и общая культура, свободное перемещение по ее территории. По его мнению, распад СССР стал не только геополитической катастрофой, но и причиной гуманитарной трагедии, которая оставила 25 миллионов русских и русскоязычных людей за границей. Он стремится представить себя их защитником, например, на востоке Украины, на севере Казахстана, в Латвии и Эстонии. Третий момент — это православие. Кремль сформировал мощный идеологический альянс с Московским патриархатом на основе программы защиты нравственности и порядка, иерархии, семьи, которая играет ключевую роль в восстановлении демографии. Это основанная на восточном христианстве солидарность может быть разыграна на Кавказе, в Грузии и Армении, на Балканах (Болгария, Румыния, Македония, Сербия и Греция) или с восточными христианами. Четвертая тема — это Евразия, или скорее евразийская идеология. Это весьма гибкая концепция, которая предполагает гармоничное существование и братство самых разных народов в виде одной цивилизации, которая, по словам самого Путина, может простираться от Болгарии до Афганистана. Последняя карта — это панславянизм, то есть предполагаемое братство всех славянских народов (русских, украинцев, болгар, сербов и т.д.) под руководством России и с враждебным отношением к Западу.    

— Президент России бросает вызов сложившемуся после холодной войны мировому порядку, однако, по вашим словам, не ставит под сомнение рыночную экономику и капитализм…

— Да, у Владимира Путина есть четкая идеология. С экономической точки зрения, он против коммунизма и, судя по всему, всегда придерживался этой позиции, потому что еще в молодости в советские годы убедился в неэффективности управляемой экономики. Часть российского православного духовенства выступает с критикой либерального капитализма и хотела бы сформировать религиозную финансовую модель, вроде исламских финансов, но Кремль не поддерживает такую идею. Его проект — это либеральная империя в экономике, рублевая зона с общим рынком. Как бы то ни было, этот проект не кажется мне жизнеспособным, потому что два главных партнера по Евразийскому союзу, то есть Казахстан и Белоруссия, в штыки восприняли российскую военную авантюру на Украине, и по сравнению с прошлым годом их энтузиазм заметно поугас. 

— Ориентируется ли Путин на каких-то мыслителей?

— Путина не назвать большим интеллектуалом. Для него самое главное — спорт. Он даже создал особую философию дзюдо… Он предпочитает книги по истории, а не философии. Как бы то ни было, он весьма прагматично пользуется именами ряда российских мыслителей для формирования великой национальной истории. Причем это не обязательно лучшие авторы страны, такие как Достоевский, а менее известные на Западе мыслители.

— Кто они?

— Главных тут четверо. Иван Ильин (1883-1954), высланный Лениным из страны в 1922 году специалист по Гегелю, относится к наиболее реакционно настроенной группе российских эмигрантов на Западе. Это сторонник силовых методов, противник коммунизма и либерализма. На Путина, безусловно, произвели впечатление некоторые его работы, особенно те, которые можно рассматривать как пророческие. В них Ильин пишет о возможном будущем России после развала коммунизма, появлении того, что поведет нацию к «демократической диктатуре»: по сути, это портрет Путина! Далее, нужно отметить антизападного мыслителя Константина Леонтьева (1831-1891) и Николая Данилевского (1822-1875), автора вышедшей в 1871 году знаменитой книги «Россия и Европа», которая стоит на славянофильских и панславянских позициях. Наконец, это идеолог евразизма Лев Гумилев (1912-1992), который верил в биологию народов и их жизненную силу. Если сравнивать их с французскими публицистами, тут можно провести определенную аналогию с Жозефом де Местром и Морисом Барресом, то есть представителями антимодернистского течения с отпечатком сциентизма.

— Что насчет Александра Дугина, которого на Западе часто представляют вдохновителем Путина?

— Ему слишком присущ экстремистский настрой, чтобы Путин рискнул показаться рядом с ним. Дугин поддерживает тесные связи с европейскими ультраправыми вроде «Новых правых», а теперь еще и Алееном Соралем. В его персоне смешиваются в одно евразизм и некоторые представления фашистских или даже окулистских движений с отсылками к Карлу Шмидту, Рене Генону и Юлиусу Эволе. Тем не менее, Дугин известен в России, и его читают, в том числе в Кремле.

— Вы отмечаете «консервативный поворот» у Путина после его прихода квласти в 2000 году. Сильно ли он изменился за эти 15 лет?

— Его идеологическое самосознание времен первого мандата широко обсуждалось специалистами. Тогда он хотел подтянуть погруженную в кризис Россию до мировых стандартов с помощью некой нормализации на западный манер. Я же рассматриваю это как закладку основ, потому что уже тогда начал формирование своей «вертикали власти». Первое ужесточение его курса наблюдаюсь в 2004 году после терактов Беслане, цветных революций в Грузии и на Украине, вступления Прибалтики в НАТО. Во время его возвращения на пост президента в 2012 году возникли осложнения с протестным движением зимы 2011-2012 годов. Тогда он сделал ставку на объединение российского народа вокруг консервативного проекта, направленного против Запада, который все более открыто представляли врагом. В полной мере это получило отражение в сентябре 2013 года в речи Путина о христианских ценностях, которые, по его мнению, попираются Западом. Еще одной идеей фикс для него стал гомосексуализм, который он напрямую связывает с демографическим кризисом. Он очень внимательно следил за движением противников однополых браков во Франции.

— Вы завершаете книгу такой фразой: «СССР был не страной, а концепцией. При Путине Россия — это снова идея». Консервативная идея?

— Путин привлекает не только ультраправых и консервативное крыло традиционных правых. Он нравится всем тем, кто, как Эрик Земмур, считают, что с наследием мая 1968 года пора кончать. Кроме того, он апеллирует ко всем противникам Америки, от Жана-Люка Меланшона до греческой СИРИЗА. Это влияние Кремль налаживает с помощью связей, СМИ и больших денег. 

— Как вы расцениваете ситуацию на Украине?

— Путин был вне себя от ярости при виде нежданного успеха Майдана, которому удалось свергнуть киевскую власть в прошлом году. После аннексии Крыма задача-минимум для него заключается в том, чтобы не дать Украине вступить в ЕС и НАТО. Ситуацией в Донбассе он создает опухоль в организме страны. В дальнейшем он мог бы попытаться дестабилизировать киевскую власть, чтобы вернуть Украину на орбиту России. У него имеются очень существенные рычаги влияния. Кроме того, ситуация в украинской экономике близка к катастрофе. Поэтому не исключено, что его антиукраинский сценарий обернется успехом.