Обзор публикаций о России, 11 – 16 марта

В первые дни недели американские СМИ усердно критиковали озвученные российским следствием версии убийства Бориса Немцова. Публике давали понять, что где-то во властных недрах РФ уже заготовлены «расстрельные списки». Затем внимание журналистов разом переключили на «исчезновение» президента РФ и выяснение обстоятельств его пропажи. С воскресенья главной темой стало обсуждение высказываний Владимира Путина в документальном фильме «Крым. Путь на Родину».

Россия представляет серьезную потенциальную угрозу

Параллельно со скептическими оценками расследования убийства Бориса Немцова, проводимого Следственным комитетом РФ, ведущие издания находили темы, которые подталкивали аудиторию к мысли, что России, то есть её властям, нельзя верить ни по какому вопросу. Так, The Wall Street Journal (11.03) уверял читателей словами министра иностранных дел Великобритании Филипа Хаммонда, что «Россия может представлять наибольшую угрозу для британской безопасности».

В этой связи глава британского МИДа пообещал для защиты Соединенного Королевства «обнародовать подробности о международных финансовых операциях высокопоставленных россиян».

Автор статьи увидел российскую угрозу и в том, что единая Европа того и гляди может расколоться. «Разногласия среди западных наций отчетливее обозначились в последние недели», — указал он. И напомнил, что президент РФ посетил в прошлом месяце Венгрию. Затем в России побывал премьер-министр Италии, а теперь с визитом в Москву прибыл министр иностранных дел Испании. И на встрече с ним наш Сергей Лавров обвинил Брюссель в «умышленном разжигании конфронтации между Россией и Европейским Союзом».

Вдогонку к этой угрозе The Washington Times (12.03) проинформировала о заявлении директора департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД РФ Михаила Ульянова о том, что Москва имеет право разместить ядерное оружие в Крыму. При этом газета, правда, уточнила: по сведениям Ульянова, пока информации о таких планах нет.

Расследование убийства Немцова

Что касается отношения СМИ к расследованию этого убийства, то оно было исключительно негативным. Авторы или сами, или устами экспертов подчеркивали недоверие к ходу следствия и к российской власти в целом, делая прозрачные намеки о том, что одна из ветвей этой власти, так или иначе, причастна к гибели политика.

«Путин подготовил сценарий расследования ещё до того, как тело Немцова успело остыть: в комментарии, сделанном в течение часа после убийства, Путин назвал заказное убийство „провокацией“ против российского государства», — заявлял автор журнала Forbes, (11.03).

«Официальная версия об убийстве Немцова исламистами — самая маловероятная», — уверял читателей журнала Time (11.03) Саймон Шустер (Simon Shuster). «Что касается близких Немцова, они не сомневаются в том, что находящиеся под арестом подозреваемые могли участвовать в его убийстве. Но они отказываются верить, что дело начинается и заканчивается ими», — писал он, указывая, что «там есть кто-то гораздо выше, кто это и  организовал».

«Это может привести к риску связать убийство Немцова с его политической активностью, — теория, которую следователи никогда не готовы были рассматривать, — указывал автор. — Это было бы намного грязнее, чем быстрая детективная история, которую они провернули. И сейчас дело оказалась закрыто».

Много внимания было уделено заявлениям членов общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Андрея Бабушкина и Евы Меркачевой о том, что «подозреваемый в убийстве Бориса Немцова говорит, что сделал признание под давлением» и вообще подозреваемых пытали. Цитировалась статья Меркачевой в «Московском комсомольце», всячески подчеркивалось предвзятость следствия (The Wall Street Journal, 12.03, International New York Times, 12.03, Los Angeles Times, 12.03). При этом ни слова не было сказано о заявлении адвоката подозреваемого в убийстве Заура Дадаева, что по отношению к его подзащитному не применялись пытки.

Фред Уэйр (Fred Weir) из The Christian Science Monitor (12.03) демонстрирует читателям логику, почерпнутую из «Новой газеты», где утверждалось, что убийство подготовлено и осуществлено российскими ультранационалистами, разочаровавшимися отказом Путина бросить все силы на поддержку украинских повстанцев и заставить замолчать его прозападных противников внутри страны.

The Washington Post, 12.03 от своего имени в редакционной статье заявила следующее: «Конечно, нет никаких доказательств, что Кадыров или Путин были вовлечены в убийство г-на Немцова, их может и не быть вовсе. Но россияне, следящие за делом, получили четкий сигнал. Любой, кто выступает против путинского режима, независимо от того, насколько он известен, может быть убит — и виновные, скорее всего, получат в Кремле медаль, чем повестку в суд».

«Расстрельные списки» и паранойя в Москве

Тему «беспредела» в России продолжил нагнетать Саймон Шустер (Simon Shuster) в журнале Time (16.03), рассказав об отъезде 9 марта в Израиль редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова вместе с сыном, т.к. ему сообщили, что он может стать следующим после Немцова. Потом редактор, правда, вернулся и несколько дней спустя рассказал Шустеру о так называемом «расстрельном списке», в который попал не только он. В статье был упомянут ещё и Михаил Ходорковский.

Если бы Шустер читал «Новую газету», то он мог бы продолжить список, — там он был гораздо длиннее …

Тем не менее он делает выводы: «В атмосфере паранойи, в которую погрузилась московская политическая элита, здравый смысл аналитиков и диссидентов говорит, что разные группировки путинского круга начали воевать друг с другом, чтобы доказать свою верность и эффективность в выполнении неявных и явных указаний президента в отношении „национальных предателей“».

Чтобы «замазать» российскую власть и лично президента РФ до конца, Newsweek (16.03) с подачи британцев сообщил, что Владимир Путин и его давний союзник Виктор Иванов, возглавляющий Федеральную службу РФ по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), помогали преступной группировке, которая контролировала в Санкт-Петербурге наркоконтрабанду и отмывание денег в 1990-х годах. «Обвинения были сделаны бывшим сотрудником КГБ Юрией Швецом, который выступил на дознании по факту смерти Александра Литвиненко», — уточнил журнал.

«Пропажа» Путина — паранойя на Западе?

Трудно сказать, кто отдал журналистам команду искать неожиданно «пропавшего» Путина, но одним из первых начал «поисковую кампанию» Леонид Бершидский (Leonid Bershidsky) из агентства Bloomberg (12.03). Он, прежде всего, — в заголовке — сделал вывод, что президент России исчез из поля зрения как диктатор.

Затем поведал, что «в последний раз его видели неделю назад, 5 марта, когда он встретился с премьер-министром Италии Маттео Ренци в Москве. После этого он отменил переговоры с президентами Белоруссии и Казахстана, подписание договора с Южной Осетией и не появился на заседании высших чинов ФСБ России». И пересказал разнообразные слухи, включая «дворцовый переворот» и, зачем-то, возможную отставку Игоря Сечина с должности главы «Роснефти». Казалось бы — при чем здесь «пропажа» Путина?

Показателен вот этот пассаж автора: «Короче, Путин сумел привести россиян в напряженное состояние, просто удалившись из виду. Россияне, в том числе противники Путина, переживают его недельное отсутствие как дети, у которых отец забрел куда-то и не возвращается в течение нескольких дней. Они смотрят на сайт Кремля со смесью недоверия, опасения и надежды, задаваясь вопросом, как — и сможет ли вообще — крутая пирамида власти Путина функционировать без него. Это ли не признак того, что Путин стал полноправным диктатором в коллективном сознании страны?».

Если бы автор жил в России — хотя бы в Москве, не говоря уж об Иркутске, Пензе или Угличе, — он вряд ли написал бы такое, но для американцев она вполне подошла. Особенно финальный аккорд, где он, наконец-то, обосновал, как ему показалось, вывод, сделанный в заголовке: «Пора покончить с эвфемизмами типа „авторитарный правитель“ или „сильный лидер“. Путин — диктатор, который управляет Россией, используя страх и хитрость. Каковы бы ни были причины его отсутствия, страна не может функционировать без него на месте водителя. Вместо этого — безрассудные страхи. И в результате возникают лишенные здравого смысла надежды».

А ведь — функционировала…

Не отставала от него и Юлия Иоффе (Julia Ioffe) в The Washington Post (14.03), перечисляя публике (ну не себе же!) возможные версии отсутствия, вернее не отсутствия, а непоявления на публике в течение нескольких дней главы государства. Гневалась. Возмущалась. Но, в отличие от Бершидского, признала: паники в России никакой нет, разве что в либеральных кругах…

И признала словами Алексея Навального, что «оппозиция „кастрирована“ и полностью лишена политического влияния. И если Путин уйдет, оппозиционеры, конечно, не станут теми, кто возьмет власть. Это сделают настоящие сильные личности».

Даже после встречи Владимира Путина с президентом Киргизии в понедельник шумиха по поводу его исчезновения еще не утихла.

Как «исчезнувший» Путин раскрыл детали присоединения Крыма

Все ведущие издания вынуждены были хотя бы пересказать, но чаще дать в переводе комментарии Владимира Путина, произнесенные им в документальном фильме «Крым. Путь на Родину», который телеканал «Россия 1»показал в воскресенье. Это главное, что интересовало комментаторов.

Но как бы ни пытались журналисты придать в комментариях по ходу фильма негативный оттенок произошедшему год назад в Крыму, — а они старались, — цитаты президента РФ подавались и без комментариев: «Конечная цель была не завладеть Крымом, — сказал Путин. — Конечная цель заключалась в том, чтобы дать людям возможность высказать свое мнение о том, как они хотят жить в будущем» (The Wall Street Journal, 16.03). Но — так или иначе — что-то им пришлось рассказать и о самом фильме. Хотя бы вот так: «Документальный фильм изобразил аннексию Крыма как героическое освобождение полуострова от натиска украинских экстремистов, обученных американскими кукловодами».

Там, где не было прямого цитирования, смысл высказываний президента тоже особо не искажался: «Путин обвинил США в организации трехмесячного восстания в столице Украины, которое закончилось изгнанием кремлевского союзника президента Виктора Януковича, который с тех пор получил убежище в России» (Los Angeles Times, 16.03).

Или вот так: «Закрытый опрос общественного мнения, проведенный в преддверии официального референдума убедил Путина, что 75% крымчан хотят присоединиться к России. Он сказал, что никогда не думал о „расчленении“ Украины до свержения Януковича. Путин заявил, что российские спецслужбы помогли Януковичу и его окружению бежать в Россию» (The Washington Post, 16.03).