Когда год назад Россия готовилась аннексировать Крым, ее телепрограммы, которые изображали свергнувших украинский режим демонстрантов неонацистским сбродом, ослабили оборону полуострова не хуже артобстрелов. Месяцем позже, когда повстанцы при поддержке России захватили восточноукраинский город Донецк, первым делом они взяли под контроль телецентр и заменили украинское вещание российским, которое ранее было запрещено.
Пропагандистская машина Кремля играет важную роль в «гибридной войне», которую Россия ведет на Украине и помогает укреплять популярность Владимира Путина внутри страны. Однако этим ее влияние не ограничивается. Она оказывает воздействие на восточноевропейских телезрителей, которых российские каналы заманивают аппетитной развлекательной программой, щедро сдобренной лживыми новостями. Она затрагивает и Запад через такие структуры, как RT (ранее Russia Today) — поддерживаемый Кремлем телеканал, вещающий на английском, испанском, французском и немецком, — и через ловко составленные приложения к газетам, включая New York Times и Daily Telegraph. Иногда российская дезинформация напрямую протаскивается в респектабельные западные издания благодаря излишне доверчивым или заваленным работой редакторам, которые ее неосознанно воспроизводят. Тем временем прокремлевские тролли замусоривают площадки для интернет-дискуссий и социальные сети.
Страны, напрямую сталкивающиеся с попытками Москвы использовать «информационное вооружение» (термин журналистов Питера Померанцева [Peter Pomerantsev] и Майкла Вайса [Michael Weiss]), давно пытаются привлечь внимание к этой проблеме. Сейчас Европейский Союз, наконец-то, начал к ним прислушиваться. Главы европейских правительств, встречающиеся в настоящее время в Брюсселе, предположительно, должны потребовать от Федерики Могерини (Federica Mogherini), которая отвечает сейчас за внешнюю политику Евросоюза, чтобы она к июню подготовила план по противостоянию российской «дезинформационной кампании». До этого ЕС планирует создать специальное подразделение (с рабочим названием «Разрушители мифов»), которое должно будет следить за российскими СМИ, выявлять откровенную ложь и публиковать опровержения.
Европе непросто заниматься такими вещами. Она с трудом смогла объединиться, чтобы дать коллективный отпор российской военной авантюре, а информационная война — это нечто даже более сложное. Проблемы, связанные с необходимостью противостоять дезинформации RT, которые стоят перед Британией, отличаются от проблем, стоящих перед прибалтийскими странами с их русскоязычными меньшинствами или перед истерзанной войной Украиной, на которую обрушивается поток наиболее вопиющей российской клеветы. ЕС — хоть и с запозданием — все же решил действовать, и это уже прогресс. Однако европейские чиновники подчеркивают, что основная часть работы ляжет на плечи отдельных государств.
Некоторые страны уже начали действовать: в сентябре Эстония запускает телеканал, нацеленный на ту четверть ее населения, первым языком которой является русский. Есть и более масштабные идеи: Латвия, в которой живет самое многочисленное в Европе русскоязычное меньшинство, предлагает создать общеприбалтийские каналы с государственным финансированием. Кое-кто поговаривает и о проникновении на тщательно контролируемый российский медиа-рынок. Правительство Нидерландов подрядило один из брюссельских аналитических центров — Европейский фонд демократии — рассмотреть различные предложения на эту тему. Доклад фонда будет готов в мае, и г-жа Могерини, безусловно, внимательно с ним ознакомится. Впрочем, ее подчиненные против чрезмерно амбиционных планов: большие проекты, требующие больших денег, в Брюсселе, к счастью, не в моде.
Вместо этого выдвигаются разумные предложения меньшего масштаба: способствовать тому, чтобы регуляторы национальных средств массовой информации разговаривали друг с другом, создавать сети из проверенных журналистов и поддерживать местных производителей хорошей журналистики в тех странах, где существуют риски. Один из часто приводимых примеров — это hromadske.tv, онлайновый украинский телеканал, появившийся на волне протестов на Майдане в Киеве. Евросоюз также будет пытаться лучше объяснять свою позицию: еврократы признают, что Россия их переигрывает, когда приходится говорить о таких вещах, как соглашения о свободной торговле.
В этой ситуации возникают опасения относительно возможности неуклюжей реакции. Самая большая опасность существует на Украине, где официальные лица преследуют и депортируют российских журналистов, а также раздражают международных репортеров своими собственными запутанными заявлениями. Правительство завершает разработку планов относительно создания телеканала Ukraine Tomorrow, который должен будет дать отпор телеканалу RT, однако местные журналисты опасаются, что украинский проект опустится до стандартов российского. В других местах также существуют сложности. В прошлом году Латвия и Литва временно запрещали въезд российским телевизионщикам. В Британии телеканал RT вступил в конфликт с Ofcom, регулятором в области СМИ. Некоторые люди хотят, чтобы Евросоюз расширил список тех людей, кому запрещен въезд, и включил в него больше влиятельных фигур и журналистов.
Конечно, российские СМИ должны подчиняться местным законам. Однако европейцам не следует давать г-ну Путину возможность одерживать легкие пропагандистские победы. Соревнуясь с обильно финансируемыми российскими СМИ, испытывающая проблемы с деньгами и раздраженная Европа всегда будет находиться в сложном положении: один американский чиновник сравнил это с попыткой справиться с последствиями снежной бури с помощью чайной ложки. Однако такие европейские ценности, как свобода слова и приверженность правде, не теряют своей силы, и украинцы прекрасно это знают. Самая большая надежда европейцев состоит в том, чтобы активно способствовать продвижению этих ценностей. Для того, чтобы попытки противостоять дезинформации дали какой-то результат, следует продемонстрировать лживость наиболее наглого российского утверждения — о том, что в журналистских сообщениях нет правды, а есть только постмодернистский набор различных точек зрения.
Противодействие пропаганде, но не контрпропаганда
Европейские официальные лица уверяют, что они не ведут пропагандистскую войну с Россией. С одной стороны, это хорошо: проевропейски настроенной аудитории на Украине и в других странах нужна альтернатива уродливой тактике г-на Путина, а не ее европейская версия. Однако точно так же, как Европа недооценила готовность России использовать армию на Украине, она может недооценить угрозу дезинформации. Одних инициатив по проверке фактов и по обмену информацией мало. Европе следует не только реагировать, но и действовать.
Таким неуклюжим бюрократическим структурам, как ЕС, не стоит лезть в общественно-правовое вещание. Это задача для отдельных стран, и некоторые из них уже начали работать. Германия увеличила финансирование своей вещательной компании Deutsche Welle. Американцы также повышают расходы и призывают к тому же самому европейцев. В Британии картина несколько хуже — в 2011 году Всемирная служба BBC из-за нехватки средств прекратила вещание на украинском, но, по крайней мере, наши чиновники теперь осознают опасность. Чтобы противодействовать натиску российской пропаганды, нужны не только средства, но и новаторское мышление — а сейчас в Европе не хватает ни того, ни другого. Однако, как бы то ни было, истине все равно стоит дать шанс.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Пропагандистская машина Кремля играет важную роль в «гибридной войне», которую Россия ведет на Украине, и помогает укреплять популярность Владимира Путина внутри страны. Однако этим ее влияние не ограничивается. Она воздействует на восточноевропейских телезрителей, она затрагивает и Запад. Европе следует не только реагировать, но и действовать.
