На первый взгляд Матеуш Пискорский (Mateusz Piskorski) — маргинальный политик. Уже восемь лет его нет в Сейме, а шансы на возвращение туда в ближайшие годы невелики. Но тем не менее ни одним другим польским политиком так сильно не интересуются спецслужбы.
Лифт в Крыму
Чем более сильной и непредсказуемой становится Россия, тем внимательнее наблюдают за Матеушем Пискорским — неформальным рупором Кремля в Польше.
15 марта 2014 года — день накануне референдума в Крыму, который организовала Москва, чтобы получить предлог для присоединения полуострова к России.
Камера российской журналистки Беаты Бубунец записывает сцену, разворачивающуюся в симферопольской гостинице «Москва», где появились военные без опознавательных знаков — «зеленые человечки». В лифте, кроме группы журналистов, едет также Матеуш Пискорский. Когда кабина останавливается на одном из этажей, в дверях появляется вооруженный до зубов «зеленый человечек», закрывает рукой камеру и начинает размахивать оружием. Слышен женский визг, обстановка становится нервной. Пискорский тоже напуган и просит выключить камеру. «А мне вас не жаль, и если нас вместе с вами расстреляют в лифте, я не расстроюсь», — злорадствует один из журналистов.
Он желал Пискорскому зла, так как узнал, что тот выступает на крымском референдуме одним из так называемых международных наблюдателей. У России есть группа таких дежурных политиков из крайних объединений стран ЕС, которые служат полезными идиотами, подтверждая результаты фиктивных выборов в постсоветских странах.
Но Пискорский приехал в Крым не один. Он взял с собой двух депутатов: Адама Кемпиньского (Adam Kępiński) из Союза демократических левых сил (SLD) и Анджея Романека из «Солидарной Польши». Разразился скандал, поскольку польские власти не признали референдум, проведенный Россией на территории Украины под дулами автоматов. Спустя пару недель Пискорский рассказывал на страницах Rzeczpospolita: «Западная демократия очень далека от идеалов, на которых она базировалась. Я тоже не чувствую себя гражданином в полной мере демократического государства».
Маргинальный маршрут
Пискорский попал в Крым неслучайно. Когда в 2007 году партия «Самооборона» не прошла в Сейм и в результате прекратила свое существование, Пискорский вернулся в родной Щецин, где преподавал в университете политологию.
Он заигрывал с маргинальными организациями — антиевропейской Libertas, по спискам которой безуспешно выставлял в 2009 году свою кандидатуру на выборах в Европарламент, а также с Польской партией труда (PPP), которая тоже не позволила ему получить мандат на парламентских выборах 2011 года.
В Щецине Пискорский создал организацию Европейский центр геополитического анализа, а одним из своих основных занятий сделал поездки по странам бывшего СССР. Он, в частности, был наблюдателем на президентских выборах в России и Белоруссии, а также на голосованиях в Гагаузии и Приднестровье.
Прежние товарищи по «Самообороне», которые на короткий период заняли руководящие должности в государственных СМИ, устроили его на пост директора Четвертого канала Польского радио. Через год за то, что он расхваливал стандарты проведения белорусских выборов, его уволили.
Кто оплачивал восточные эскапады Пискорского? Как удалось узнать Rzeczpospolita — Евразийский наблюдательный совет по демократии и выборам (EODE) в Брюсселе, который специализируется на контактах со странами бывшего СССР и другими государствами, в которых есть интересы у России. Руководит фондом радикальный бельгийский политик Люк Мишель (Luc Michel) — бывший секретарь иконы бельгийских неонацистов Жана-Франсуа Тириара (Jean-François Thiriart).
Праславянские истоки
Пискорского всегда тянуло к Руси или шире — к братьям-славянам. Свою политическую историю он начал в ранних 90-х в рядах неоязыческого общества «Никлот», которое продвигало культ славянских божеств и отвергало христианство, называя его еврейским заговором.
Пискорского обвиняли даже в сотрудничестве с неофашистами. «Я был не национал-социалистом, а националистом и панславистом, — объяснял он позже в Rzeczpospolita. — Компания моего отца обанкротилась, я сам был сильно разочарован процессом трансформации. И чем что-то больше шло вразрез с системой, тем больше оно мне нравилось».
Поэтому неудивительно, что после недолгого флирта с Польской крестьянской партией (PSL) он попал в «Самооборону». С середины 90-х партия Анджея Леппера (Andrzej Lepper) в течение десяти лет с огромной доброжелательностью смотрела на Восток, пугая последствиями интеграции с Евросоюзом и НАТО.
В 2002 году, после того, как партия в первый раз попала в Сейм, Пискорский записался в «Самооборону». Бело-красный галстук помог ему в 2005 году попасть в парламент. За проведенные в Сейме два года он не блеснул, но и не создал партии особенных проблем. Источником скандалов становились другие, в основном Станислав Лыжвиньский (Stanisław Łyżwiński) и Леппер, что привело к распаду коалиции с партией «Право и Справедливость» (PiS) и внеочередным выборам, которые смели «Самооборону» с политической сцены.
Кредо «Самообороны»
В защищенной в 2010 году диссертации (личным подведением черты в отношениях с «Самообороной») Пискорский так описывал внешнеполитический курс партии: «"Самооборона" последовательно подчеркивала, что она придает очень большое значение отношениям Польши с Российской Федерацией. Появлявшуюся в отношениях с восточным соседом напряженность неоднократно называли там результатом попыток западных стран рассорить Москву и Варшаву, чтобы исключить Польшу из торговых отношений и занять ее место. Партия решительно протестовала против пестуемого некоторыми политиками негативного и исходящего из русофобии представления о восточном соседе. В 90-е годы в Польше и России наблюдался сходный экономический и социальный кризис, истоки которого связывались с руководствующимися лучшими побуждениями институтами Запада». Такая политическая программа остается близка Пискорскому до сих пор.
Поэтому в феврале этого года он создал партию «Смена», которая должна была стать новой и более совершенной «Самообороной». «Нужно основать партию, которая будет выступать за тесное сотрудничество со всеми польскими соседями, за восстановление отношений с Российской Федерацией, у которых до украинского кризиса были хорошие перспективы», — заявлял Пискорский государственному российскому информационному сервису Sputnik.
В ожидании переводов
С Пискорским у Агентства внутренней безопасности возникла проблема: с одной стороны спецслужбы должны держаться в стороне от партий и не имеют права следить за политиками без конкретного повода. Но с другой, руководство страны практически впрямую обвиняет Пискорского в действиях, противоречащих национальным интересам. Им уже занимался президентский Совет по национальной безопасности и Комитет Сейма по делам спецслужб: многовато для маргинального политика.
Ключевой вопрос — это деньги. Польское законодательство запрещает финансирование партий из-за границы. Поэтому Агентство внутренней безопасности ждет первых переводов на счета «Смены».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Пискорского всегда тянуло к Руси или шире — к братьям-славянам. Свою политическую историю он начал в рядах неоязыческого общества «Никлот», которое продвигало культ славянских божеств и отвергало христианство, называя его еврейским заговором. Пискорского обвиняли в сотрудничестве с неофашистами. «Я был не национал-социалистом, а националистом и панславистом», — объяснял он позже в Rzeczpospolita.
