Будет ли работать инфраструктурный банк Китая?

Сейчас, когда Китаю предстоит быть лидером нового, международного финансового учреждения — Азиатского Банка Инфраструктурных Инвестиций (AIIB, который стоил $50 млрд.) — большая часть разговоров направлена на напрасные попытки Соединенных Штатов противодействовать присоединению других развитых стран. Слишком мало внимания было уделено пониманию того, почему многостороннее кредитование для развития так часто не приводит к успеху, и что может быть сделано для того, чтобы помочь ему в дальнейшей работе.

Кажется, что многосторонние учреждения для развития чаще всего успешны тогда, когда служат в качестве банков «знаний», помогая в разных регионах путем обмена опытом, наилучшей практикой и техническими знаниями. С другой стороны, их самые большие неудачи были в сфере финансирования для грандиозных проектов, которые приносят пользу нынешней элите, но не балансируют приоритеты в области экологии, развития и социального прогресса должным образом.

Строительство плотин является ведущим историческим примером. В общем, есть тенденция переоценивать экономические преимущества крупных инфраструктурных проектов в странах, которые были замедлены плохим управлением или коррупцией, и недооценивать долгосрочные социальные издержки погашения кредитов, вне зависимости от того, оправдались обещанные доходы или нет. Очевидно, что и у AIIB существует подобный риск.

Тем не менее, по всей развивающейся Азии чувствуется огромная потребность в инфраструктуре, и настало время для того, чтобы Китай играл большую роль в международных кредитных учреждениях. Кроме того, официальный аргумент США на тему того, что Китай должен инвестировать свои деньги в рамках существующих учреждений, таких как Всемирный Банк и Азиатский Банк Развития, потому что банк под руководством Китая будет страдать от проблем в управлении — попахивает лицемерием. Хорошее управление? Готовы ли США отказаться от своей исторической прерогативы выбора президента Всемирного Банка?

Кроме того, США обеспокоены тем, что Китай может использовать AIIB для продвижения экономических и политических интересов Китая. Но любой, кто хоть маленько знаком с американским подходом к многостороннему кредитованию, знает, что ни одна другая страна не была настолько искусна в эксплуатации своей власти и рычагов для стратегических выгод.

Так как роль Китая растет в общем мировом порядке, то ему должно быть предоставлено соответствующее место для того, чтобы выковать свой собственный подход к глобальному экономическому руководству. Честно говоря, относительно небольшой инфраструктурный банк кажется хорошим началом.

Кроме того, Китай уже вкладывает деньги в развивающийся мир, часто через весьма непрозрачные каналы. Если AIIB будет нормализовать часть китайской помощи развитию и подвергать его тщательному анализу со стороны развитых стран-членов нового банка, существование нового учреждения может улучшить ситуацию.

Можно даже надеяться, что Китай с его склонностью к постоянному экспериментированию и улучшению, будет извлекать уроки и применять их к его кредитованию в развивающихся странах. Кто знает, может быть, существующие банки развития чему то научатся.

В целом, мир должен приветствовать подобную инициативу со стороны Китая, но вопрос остается в том, какой вид помощи нужен для развивающихся стран Азии. Любой, кто работал в развивающихся странах, понимает, что слаборазвитые учреждения и плохое управление зачастую являются гораздо более значительным препятствием для роста, чем отсутствие средств. И, несмотря насколько привлекательно звучит проект в теории, то практическая реализация часто становится отрезвляющим опытом. Затраты неизменно намного превышают первоначальные оценки и планировщики часто крайне недооценивают навыки и средства, необходимые для обеспечения технического обслуживания и ремонта.

Моя интерпретация репертуара Всемирного Банка заключается в том, что его роль была последовательно положительной когда он помогает странам с «мягкой» инфраструктурой для развития: технической помощью и исполнением роли глобального банка знаний. Но, когда ему предстоит обеспечивать финансовые мышцы для страны, то результаты бывают менее впечатляющими. В самом Китае, например, деньги от Всемирного Банка не были так количественно важны, но китайцы как правило хвалят Банк за полезные чертежи и информацию.

Действительно, можно целесообразно аргументировать, что помощь в целях развития может быть более эффективной, если она примет форму прямых грантов, а не кредитов, которые в конечном счете должны быть погашены. Числа в заголовках о гуманитарной помощи могут показаться менее впечатляющими, но зато долгосрочные результаты будут лучше. Кроме того, в нынешнем мире мы захлебываемся в ликвидности и даже там, где собственные деньги правительства является недостаточным, часто можно установить государственно-частные партнерства для создания по-настоящему высоко прибыльных проектов. Компетентное правительство — это более дефицитный товар, чем деньги.

К сожалению, нету уверенности, что китайская модель развития инфраструктуры может стать универсальной. Сильное центральное правительство Китая подавляет оппозицию от людей, перемещенных в результате новых дорог, мостов и плотин, и в течение многих лет оно противостояло экологическим проблемам и правам трудящихся. Есть поразительные параллели с бывшим Советским Союзом.

Некоторые развивающиеся страны Азии работают иначе. Например, в демократической Индии, потребовалось восемь лет, чтобы восстановить аэропорт в Мумбаи, потому что суды заставили правительство уважать права поселенцев на его окраине.

Учитывая наследие проблемных кредитов и проектов, финансируемых инфраструктурными банками под руководством Запада, стоит целесообразно спросить, нужен ли еще один такой банк, вместо реформирования для существующих учреждений. Тем не менее, если AIIB будет считать себя в значительной степени банком знаний, а не средством для финансирования, то это может принести реальную добавленную стоимость. Мы должны ставит AIIB оценку за то, как он выбирает и способствует проектам, а не только за объем финансирования, которое он предоставляет.