Второе Минское соглашение не было мирным договором. Это было соглашение о прекращении огня, причем весьма хрупкое. Его условия вряд ли можно реализовать в полном объеме, за исключением приостановки масштабных боевых действий, отвода тяжелых вооружений и обмена военнопленными.
Киев не может и не будет платить за восстановление Донбасса, и он не станет вести переговоры с руководством повстанцев. Экономические связи не восстанавливаются, а контакты между людьми ограничены. Реинтеграция Донбасса в состав Украины будет приемлема для Киева только в том случае, если силы ополченцев фактически капитулируют, а их административные структуры исчезнут, что позволит Украине восстановить контроль над участком границы, связывающим Донецкую и Луганскую области с Россией. Теоретически этого можно добиться посредством военной победы Киева или в случае политического краха Кремля. Но в данный момент ни первый, ни второй вариант не являются реальными. Конфликт в настоящее время заморожен.
Будет ли Россия в ближайшие дни и недели стремиться к решающей победе сама, чтобы подготовить политический коллапс Киева и начать весеннее наступление? Год назад этот вопрос широко обсуждался. Как мы знаем, тогда было принято решение о том, что Москва ограничится поддержкой «народных республик» Донбасса, но не будет прибегать к крупномасштабной военной интервенции на остальной территории Украины.
Можно ли сегодня пересмотреть данное решение, а может, и отменить его? Вряд ли. Вторжение будет не только дорогостоящим во всех вообразимых смыслах; оно будет совершенно ненужным. Москва делает ставку на мир, а не на войну, и на то есть причины.
Поскольку боевые действия в Донбассе в основном прекратились, все внимание на Украине вновь переключилось на Киев. А там картина — не самая привлекательная. Олигарх Игорь Коломойский, не теряя времени, отправил своих боевиков на захват коммерческих активов в столице, спровоцировав тем самым столкновение с внутренними войсками, преданными президенту Петру Порошенко. Премьер-министр Арсений Яценюк подвергается критике со стороны соперников, а бывший премьер-министр Юлия Тимошенко начинает претендовать на свой кусок власти в стране. Между тем, Рада, расколотая не столько по партийным линиям, сколько по интересам олигархических кланов, деятельно обсуждает процедуру приватизации.
Можно сказать, что революция Майдана 2014 года изменила все, кроме олигархической политико-экономической системы Украины. Да, Виктора Януковича больше нет, но остальные с его уходом стали только сильнее. С режимом правления одного клана покончено, но коррумпированный олигархический режим восстановлен. Надеяться на то, что теперь украинские олигархи со своими политическими союзниками и агентами будут работать на благо серьезных экономических реформ и объединятся во имя национальных интересов страны, значит игнорировать всю историю постсоветской Украины. На таком фоне чувство единения всего общества, подкрепленное незаконченной войной на востоке, сохранится ненадолго.
А это опасно в нескольких смыслах. Украине нужна серьезная финансовая поддержка, но ее европейские и прочие доноры не проявляют особой щедрости, поскольку у них есть масса других обязательств (например, перед Грецией). Они также с глубочайшим недоверием относятся к своим киевским партнерам, однако не желают и не могут взять руководство этой крупной страной на себя. Чудеса иногда случаются, и Саулы могут превратиться в Павлов; но азартные игры со ставкой на будущее в таких местах, как Украина, не годятся в качестве политического рецепта. Требуется намного более активная работа с Украиной, а бездействие может оказаться намного более дорогостоящим, нежели тесное взаимодействие и помощь.
Те в России, кто, несмотря на произошедшее за последние 16 месяцев (а может по причине этого), по-прежнему обманывают себя, считая Украину неотъемлемой частью русской мира и кандидатом на евразийскую экономическую интеграцию, ждут постепенного краха установленного Майданом режима и новой возможности для Новороссии. Проблема в том, что если на Украине начнется новый этап мощной нестабильности, это вряд ли станет преимуществом для России. Скорее, это может стать тем водоворотом, в который затянет Россию и Запад, включая США — с непредсказуемыми и, скорее всего, отвратительными последствиями.
Вряд ли кто-то в США может этого желать. Тем не менее, Вашингтону следует проявлять осторожность. Это нормально, когда военные люди сохраняют бдительность и постоянно готовы к худшему, то есть, к нападению противника. Но не менее важно добиться того, чтобы твои союзники — либо из высокомерия, как бывший президент Грузии Михаил Саакашвили в 2008 году, либо от отчаяния, как украинское правительство, боящееся потерять контроль над страной — не взяли фальшстарт, надеясь на то, что Соединенные Штаты поспешат им на выручку. Премьер-министр Арсений Яценюк уже взял за правило говорить о том, что украинцы воюют за западную цивилизацию. Но на сей раз просчет может иметь гораздо более серьезные последствия, чем то, что случилось в Южной Осетии.
В стратегическом смысле Россия намного ближе к Украине, чем Соединенные Штаты; у нее там — намного более высокие ставки, и если дело дойдет до крайности, она может пойти на эскалацию, обладая в этом плане полным преимуществом. Цепь событий, приведших к Карибскому кризису в 1962 году, включая революцию левых сил против продажного, пользовавшегося американской поддержкой режима Батисты; последующее сближение нового режима с коммунистическим Советским Союзом; безуспешную военную интервенцию США на острове, где у них была военная база; и наконец, размещение на Кубе советских ракет в ядерном снаряжении в поддержку режима Кастро, спустя полвека вряд ли повторится где-то еще — но это должно дать нам повод для раздумий и заставить сделать паузу.
Прежде всего, Украине сегодня нужно, чтобы Запад настойчиво требовал от Киева проведения экономических и политических реформ. Наибольшую опасность представляет не Мариуполь, а полный крах самой Украины, и эту опасность необходимо предотвратить.
Дмитрий Тренин — директор Московского центра Карнеги.
