Оригинал статьи опубликован в газете Time 23 ноября 1942 года
На сегодняшний день общие потери России достигают пяти миллионов солдат. Из них примерно три миллиона составляют раненые — таким образом, российским военным медикам приходится решать куда более масштабные задачи, чем их коллегам из других стран, участвующих в нынешней войне. Около 70% — или более двух миллионов — пострадавших, как утверждают русские, после лечения вернулись на фронт или в нестроевые части.
Эти факты изложены во всеобъемлющем отчете о деятельности медицинской службы Красной Армии, распространенном на этой неделе общественной организацией Russian War Relief, Inc.; на сегодняшней день она закупила для отправки в Россию лекарства и медицинское оборудование на четыре миллиона долларов.
Русские также утверждают, что смертность среди раненых составляет не более 1,5%. Если эти сведения точны, их медикам удалось добиться беспрецедентного результата, превосходящего даже достижения американских военных врачей, которым удалось спасти 96% раненых при нападении на Пирл-Харбор.
В 1914 году, когда на всю страну насчитывалось лишь 24 тысячи врачей, российская военно-медицинская служба уступала аналогичным структурам всех других крупных воюющих государств. Однако за последние 15 лет русские создали не только большую армию, но и развитую систему здравоохранения. Количество медицинских ВУЗов возросло с 13 в 1914 году до 72 в 1939 году. Сегодня врачей в России уже более 160 тысяч — это в семь раз больше, чем в 1914, но все же на 20 тысяч меньше, чем в США (при том, что по численности населения она превосходит Америку на 25%).
Новые войны — новые ранения
Как показывает российская статистика, механизация боевых действий изменила и характер проблем, с которыми сталкиваются военные медики. Главный хирург Красной Армии Николай Н. Бурденко отмечает: «Процент пулевых ранений относительно невелик; большая часть потерь сегодня вызвана воздушными бомбардировками, минометным огнем и взрывами гранат». В ходе Первой мировой войны 50% ран наносились шрапнелью или осколками снарядов; сегодня их количество увеличилось до 96% (в данном случае каждая рана засчитывается отдельно — один и тот же человек зачастую получает сразу несколько). После ранений в руки и ноги наибольшее количество тяжелых поражений приходится на черепно-мозговые травмы.
В ходе прошлой войны смертность от черепно-мозговых ранений в российской армии составляла 35%, сейчас она снизилась примерно до 5%. По словам заместителя наркома здравоохранения С. Миловидова, смертность от ранений в живот сократилась на 33%, от ранений в голову, челюсть и грудную полость — на 50%, от повреждений позвоночника — на 80%.
«Фронтовые подруги»
Самую серьезную угрозу для раненого представляет не столько само полученное ранение, сколько тройная опасность — шок, инфекция, и задержки с транспортировкой: в свое время от каждой из этих причин гибло больше людей, чем от смертоносного свинца. В России, как и в других странах, воздействие шока смягчается переливанием плазмы — шок, по сути, представляет собой нарушение кровообращения, поскольку ткани тела, судя по всему, поглощают плазму, образующуюся в крови естественным путем. С появлением сульфамидных препаратов и противостолбнячной сыворотки опасность инфекции также снизилась. В разработке антитоксинов от газовой гангрены — бактериальной инфекции, вызывающей газообразование в ране — русские, по их собственным утверждениям, далеко опередили другие страны. Знаменитый хирург из Бостона Хью Кэбот (Hugh Cabot) недавно заявил: «Мы пока не знаем, сможем ли получить вакцину от газовой гангрены. . . но [у русских] она уже есть, и позволила сократить уровень смертности до полутора процентов, в отличие от примерно 50% во время прошлой войны».
Доктор Ефим И. Смирнов, начальник Главного военно-санитарного управления Красной Армии, отмечает: «В ходе Первой мировой войны санитары как правило подбирали раненых после окончания активных боевых действий, обычно по ночам. В результате многие раненые погибали, пролежав на поле боя шесть-восемь часов без медицинской помощи — погибали не от ран, а от потери крови или быстрого распространения инфекции. . . . В Красной Армии с первого дня войны действует жесткое правило: раненых выносят с поля боя немедленно, даже под огнем противника».
Сегодня на поле боя не увидишь людей с носилками. Санитары действуют поодиночке, ползком пробираясь по полю, пока бой еще идет, и вынося раненых на спине. Почти все они — девушки: в России женщины отличаются физической крепостью. Солдаты зовут их фронтовыми подругами.
«У нас большие потери среди младшего медицинского персонала, — признает доктор Смирнов, — но количество спасенных солдатских жизней огромно». Девушка, которая вынесет с поля боя 40 раненых, награждается орденом Красного знамени — если при этом она доставит к своим также их винтовки или автоматы. Медсестра, спасшая 80 солдат вместе с их оружием, получает орден Ленина. Одна двадцатитрехлетняя девушка за один день перенесла в тыл — волоком или на плечах — 100 раненых. «Было страшно, — рассказывала она. — А усталость я почувствовала уже потом».
«Летающие гробы»
С перевязочных пунктов на передовой раненых как правило доставляют в эвакогоспиталя по воздуху (в американской армии планируется ввести такую же систему). Большинство пилотов — женщины, и летают они в основном на устаревших самолетах. Раненых размещают не только внутри фюзеляжа, но и в похожих на гробы ящиках, укрепленных на крыльях. В результате старый двухместный аэроплан может за один раз перевезти десяток раненых. Это огромный шаг вперед по сравнению с санитарными поездами времен Первой мировой войны, в которых солдаты зачастую тряслись не один день, а в их ранах за это время развивалась инфекция.
Новые методы
В ходе войн врачи всегда разрабатывают новые методики лечения. Вот некоторые последние достижения русских:
— Хирург А. С. Вишневский разработал методику трансплантации пациентам нервов, взятых у мертвых.
— Обширные раны лечат, покрывая их повязкой из специально обработанной брюшины — внутренней оболочки брюшной полости — животных. Эта неординарная «повязка», разработанная профессором В. Краузе, «прилипает», к поврежденным тканям, обеспечивая их надежную защиту, после ее применения остается лишь небольшой шрам.
— В Москве врач Е. И. Кудряшов наладил масштабное производство тромбина — беловатой жидкости, способствующей свертыванию крови и останавливающей кровотечение. Он объясняет: «Этот фермент [тромбин] впервые был получен в 1912 году. . . Американским ученым удалось выделить тромбин, но они получают его в крайне малых объемах. Не так давно я нашел способ получать тромбин тысячами литров, и сегодня он используется во многих госпиталях нашей страны».
— Медсестры в Красной Армии всегда имеют при себе 200 граммов (примерно 6½ унций) крови «универсального» типа в специальной ампуле, — названной по имени ее изобретателя, доктора С. Сельцовского [Речь идет о П. Л. Сельцовском — прим. пер.] из Киева — снабженной стерильной резиновой трубкой, иглой и фильтром. Таким образом переливание крови раненому можно сделать еще до выноса с поля боя.
