Оригинал статьи опубликован в газете The Times 20 марта 1944 года
Этой весной украинский пейзаж выглядит так: сверкающие на солнце лужи, воронки, изрешеченные, обгоревшие танки, зловещий запах войны и незахороненных тел. На раскисших дорогах советские тягачи вытаскивают застрявшие грузовики и пушки. Красноармейцы-артиллеристы погоняют взмыленных лошадей. Кавалерия движется рысью, забрызгивая грязью усталых, потных пехотинцев, шагающих вперед — к новому сражению.
На следы побоища никто не смотрит. Это знакомая картина. Так было под Сталинградом и Курском, Киевом и Гомелем — везде, где оставила свою страшную печать советская артиллерия.
Это — работа Воронова.
Решение
Много лет назад Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов, гигант с душой великого профессионального солдата, поставил собственную репутацию и судьбу страны на один козырь — пушки. Немецкие генералы, с которыми ему тогда еще не довелось сойтись в бою, предпочитали что-нибудь не столь традиционное. Они построили свою новую армию на взаимодействии танков и авиации.
Потом в Россию пришла война. Пять месяцев немцы шли вперед с потрясающей скоростью, подавляя все своей мощью. Упрямый Воронов все цеплялся за артиллерию. Настал момент, когда машина блицкрига докатилась до ворот Ленинграда, Сталинграда, Кавказа. Воронов все твердил: артиллерию ничто не заменит.
То, что происходило на этой неделе по всей гигантской линии русского фронта, стало окончательным подтверждением — Воронов был прав. Конкретные доказательства налицо — Красная Армия, чьим острием стала беспрецедентная на любых фронтах концентрация артиллерии, побеждает. Вороновская палица выбила шпагу из рук вермахта, и другие рода советских войск втаптывают ее в грязь.
Путь артиллериста
На своем командном пункте гигант Воронов улыбается: я же говорил — пушкам замены нет! Он читает потоком поступающие донесения, изучает карты, планирует новые операции. Он доволен.
Двадцать шесть лет назад Воронов — широкоплечий, широкогрудый парень — вступил в Красную Армию. Ему было 18, он рвался в бой, был предан идеям большевизма со всем безрассудным пылом юности. Он сражался, голодал, получил орден.
Этого голубоглазого, светловолосого паренька взрастила богатая русская земля — он был практичен, вынослив, крепок душой и телом. У него типично русское открытое лицо, и фамилия — типично русская (от слова «ворон»). Этот мощный гигант любил мощные, прочные вещи. На полях сражений он увидел пушки в действие — и влюбился в них.
Когда гражданская война закончилась, Воронов перешел в артиллерию. Он закончил сначала артиллерийские курсы, потом Высшую артиллерийскую школу комсостава, командовал артиллерийским полком, артиллерийским училищем, получил звание комкора.
В 38 лет Воронов стал начальником артиллерии Красной Армии. Шел 1937 — год гигантской чистки в армии, тревоги, потрясений. Михаила Тухачевского «ликвидировали», после его гибели в практическом руководстве армией и военной теории образовался вакуум. Воронов ненавязчиво старался заполнить эту брешь. Он укреплял дисциплину, создавал новые артиллерийские училища, разработал новую систему подготовки солдат, открывал специальные курсы для влюбленных в артиллерию юношей.
Традиции и новые идеи
Традиция уважения к артиллерии, чьим прямым продолжателем стал Воронов, закладывалась Петром Великим, Суворовым, пронесшим российский флаг через Альпы, победителем Наполеона Кутузовым. Да, его воспитала Красная Армия, но он с гордостью считал себя наследником богатых российских военных традиций, и пытался внушить эту гордость своим подчиненным. Этот гигант, возвышавшийся над письменным столом, — рост 195 сантиметров, вес 100 килограммов — засиживался до поздней ночи, спокойно, без командирского нажима, беседуя со своими офицерами.
От старых белобородых профессоров военных академий он узнал, что в Первую мировую войну русская артиллерия, в отличие от других родов войск, весьма достойно проявила себя в боях против немцев. Тогда, в 1914 году, у России было 7030 орудий; для сравнения — у Германии 11258, у Франции — 4792, у Австро-Венгрии — 4138, у Британии — 1352. Сами немецкие генералы с уважением отзывались о смертоносной эффективности русской артиллерии.
Итак: если сосредоточить массу орудий на угрожаемом участке — какая сила сможет прорваться сквозь этот заслон? И если сконцентрированная артиллерия будет не только вести огонь по площадям, но и поражать одну за другой небольшие отдельные цели — какая оборона устоит перед ее мощью? Так, на основе российских традиций, из массы идей, сомнений и предположений, родилась вороновская тактика — массированное применение артиллерии и последовательное сосредоточение огня по индивидуальным целям.
Друзья
Остроумный, проницательный, начитанный Воронов легко сходился с людьми. Среди его друзей были Клим Ворошилов — невысокий шахтер, доросший до наркома обороны, и молодой, но необычайно талантливый летчик по имени Александр Новиков. Хороший контакт у него наладился и с Иосифом Сталиным.
Как и Воронов, Сталин любил артиллерию. Пушка — не какое-нибудь новомодное изобретение, она крепка и надежна, сам как русский мужик, что с ней управляется. Сталин называл артиллерию «богом войны». И из Воронова получился отличный «верховный жрец». Начиная с 1938 года, Сталин начал лично принимать его доклады в Кремле. Теперь, когда Воронову требовалась помощь для воплощения своих идей, он знал, к кому обратиться.
Генеральные репетиции
Одна учеба и маневры не сделают из человека искусного артиллериста — для этого нужна война. В 1938 году на границе СССР с Манчжоу-Го вороновские пушки подавили японскую артиллерию и словно бритвой срезали верхушки нескольких сопок вместе с вражескими ДОТами. В 1939 году Красная Армия вновь столкнулась с японцами на границе Внешней Монголии. Там, правда, решающее слово сказали танки Жукова. А в 1940 году Воронов участвовал в прорыве знаменитой финской «линии Маннергейма».
Своими действиями на финской войне, где Россия поначалу терпела унизительные, но поучительные неудачи, Воронов создал образец для нынешней советской тактики. Сначала его артиллеристы в тылу практиковались в стрельбе по копиям финских укреплений. Затем тяжелые орудия подтягивались вплотную к «линии Маннергейма». Стреляя прямой наводкой по отдельным ДОТам, артиллерия методично их разрушала. Затем в дело вступала пехота. За эти действия Сталин присвоил Воронову звание генерал-полковника артиллерии.
К моменту немецкого нападения — 22 июня 1941 — командиры Красной Армии были еще"’зеленым«’. Они не умели взаимодействовать друг с другом. ВВС РККА (тогда они только перевооружались на новые машины) были слабы, тактика танковых войск страдала серьезными изъянами. Воронову в те горькие дни отступления крайне не хватало одного из видов оружия, который у врага имелся в изобилии — минометов. Однако расчеты его орудий сражались с умением, упорством и мужеством — из нескольких тысяч немецких танков, выведенных из строя в первые месяцы войны, каждый третий был на счету артиллеристов Воронова.
Первая победа
Воронов работал без отдыха, круглые сутки. Под глазами у него появились черные круги от усталости. Он утратил обычную улыбчивость. Время тоже сражалось против русских: дефекты армии надо было исправлять срочно, пока еще не поздно.
Воронов чуть ли не полностью переписал артиллерийский устав, тасовал командные кадры. Он постоянно внушал подчиненным: тщательно разведывайте цели, не жалейте сил на маскировку орудий, не бойтесь ближнего боя, не бойтесь окружения. Сталин опять ему помог: был образован специальный наркомат, ведавший производством минометов.
Час решающего испытания пришел в декабре 1941 года: его ареной стали леса к западу от Москвы. К этому времени Воронову уже удалось создать резерв: по полевым орудиям он превосходил врага на треть, по минометам — вдвое. Дорогу на Москву Гитлеру преграждали только собранные с бору по сосенке части московских рабочих-ополченцев, и вороновские пушки. Ополченцы дрались насмерть. А огонь артиллерии Воронова отбросил нацистские армии.
Новые вороновские реформы основывались на уроках этой битвы. Он выделил из каждой пехотной дивизии по артиллерийскому полку, и объединил их в Резерв главного командования. Теперь он мог маневрировать артиллерией, чтобы заткнуть дыру в обороне или нанести массированный огневой удар по врагу.
Сталинград
Все лето 1942 года Красная Армия отступала — а Воронов создавал свой артиллерийский резерв. Подобно Сталину, он сделал ставку на мужество защитников Сталинграда. Если город выстоит, сосредоточиваемые в тылу солдаты и пушки нанесут по немцам решающий удар. Сталинград выстоял.
19 октября пушки Воронова сказали свое слово. Их позиции располагались по берегам Волги и Дона — по 300-400 стволов на километр фронта. Когда артподготовка — огонь вели пять тысяч орудий — закончилась, в пробитые бреши устремились советские танки и пехота. В тот день армия поняла: Воронов был прав. Его артиллеристы выпустили 689 тысяч снарядов, уничтожили 160 батарей, 293 пулеметных гнезда, 322 опорных пункта, девять тысяч немецких солдат.
Через пятьдесят один день Воронов, наблюдая за истреблением 22 окруженных вражеских дивизий, вынес трезвый вердикт: «От такого ураганного огня спастись можно двумя способами — погибнуть или сойти с ума». Немцы гибли, сходили с ума, сдавались тысячами.
Воронов получил звание маршала артиллерии, в Кремле ему вручили платиновый орден Суворова. В переполненном Кремлевском банкетном зале Сталин лично поднял за него тост. (Один американский представитель, увидев гиганта Воронова, восхищенно прошептал: «За какую же футбольную команду он играл?»).
Простые русские впервые узнали, как выглядит маршал Воронов. На одном из опубликованных снимков он получал награду из рук маленького бородатого Председателя Верховного Совета Михаила Калинина, улыбаясь радостно и застенчиво, как подросток, впервые надевший длинные брюки. На другом снимке он, в пустой комнате под Сталинградом, допрашивал побежденного фельдмаршала Фридриха Паулюса. Предприимчивое руководство картинной галереи на московском Кузнецком мосту выставило его портрет маслом — голубые глаза, крупный нос, дружеская улыбка, мощный подбородок.
Тактика
За Сталинградом последовали новые триумфы. Прошлым летом под Курском Гитлер предпринял последнюю, отчаянную попытку переломить ход войны в России. Вороновские пушки искромсали многие сотни гигантских, мощно бронированных «Тигров» (60-тонных танков Т-VI) и «Фердинандов» (70-тонных самоходок). А два месяца назад возле Ленинграда его артиллеристы перемешали с землей одну из сильнейших оборонительных линий вермахта.
Воронов участвовал в составлении плана каждого из этих сражений — ведь теперь он стал одним из семи членов Ставки Верховного главнокомандования. В каждом из этих замыслов вороновской артиллерии отводилось почетное место. Но он был уже не только артиллеристом, а превосходным «универсальным» военачальником.
Он освоил тонкости применения всех родов войск, он знал: победа добывается коллективными усилиями. И все члены этого коллектива были его близкими друзьями — молодой Новиков, ставший теперь Главным маршалом авиации, Жуков, Семен Тимошенко.
Оружие победы
Воронов побеждал и побеждает за счет массированного сосредоточения орудий, а не какого-то их непревзойденного качества. Он требовал от конструкторов: пушки должны быть простыми в обращении, надежными, чтобы выдержать любой рельеф местности и капризы погоды, эффективными в борьбе с танками. И те не подвели Воронова. О результате свидетельствует один пример: немцы активно использовали захваченные русские орудия, отправляя их в Северную Африку.
Становым хребтом вороновской артиллерии служат 76,2-миллиметровая (трехдюймовая) полевая пушка, 45-миллиметровая (1,8-дюймовая) универсальная пушка, 122-миилиметровая (пятидюймовая) и 152-милимметровая (шестидюймовая) гаубицы-пушки — мы расставили их в порядке распространенности. Стандартная противотанковая пушка имеет калибр 37 миллиметров, и дальность действия в 4,5 мили. Калибр стандартного зенитного орудия — 105 миллиметров, дальность по высоте — 42 тысячи футов.
Особенно Воронов гордится секретной «Катюшей» (уменьшительное от «Катерина»), о которой русские говорят: «Куда „Катюша“ ударит, там никто не выживет». По отрывочным сведениям журналисты догадались: речь идет о ракетной установке — направляющие расположены плод углом в 45°, залп производится по электропроводам. На прошлой неделе американские кинозрители увидели залпы «Катюш» в хронике о взятии Гомеля: они ошеломленно наблюдали, как ракеты, словно молнии, вылетают из облака густого дыма.
Для Воронова, как и для любого русского солдата, сухой свист реактивных снарядов «Катюши» и грохот тяжелых орудий — самая приятная музыка. И под эту музыку Красная Армия на этой неделе шла к новым победам.
Наступление
Две недели назад вдоль пятисотмильной линии фронта на Украине царило относительное спокойствие. Но затишье было обманчивым. По ночам советские разведчики уходили на ничейную землю. В штабных блиндажах офицеры наносили на карты позиции каждой немецкой батареи, каждый ДЗОТ и противотанковый ров.
Опять же по ночам пехота и танки двигались к линии фронта, зарывались в землю. Раскисшую землю еще покрывал тонкий слой снега, и к тягачам цепляли волокуши с орудиями и боеприпасами.
В назначенный час началась трехдневная артподготовка. Никогда раньше столько орудий не вели огонь одновременно; и редко его результаты бывали так сокрушительны. В огромные бреши, образовавшиеся во вражеских оборонительных линиях, устремились танки и пехота. Вместе с ними двигалась «артиллерия поддержки» — легкие полевые орудия и минометы; их задачей было уничтожать то, что уцелело после артподготовки. За спиной атакующих грохотали тяжелые пушки.
За неделю немцы потеряли 65 тысяч убитыми и 9 тысяч пленными. Сдающиеся, шатаясь, выбирались из полуразрушенных блиндажей, повторяя: «Kanonen… Kanonen… wir können nicht mehr….» (Пушки… Пушки… Это невыносимо).
