ОН ВЕРНУЛСЯ. К ужасу недоброжелателей, главный показатель американского превосходства за последний год совершил решительный скачок. Доллар, который только недавно хотели записать в покойники, снова оказался на гребне волны, и, похоже, в обозримом будущем его ничто не сможет остановить.
Долгий подъем доллара на вершину валютного статуса многое говорит как о природе мировой резервной валюты, так и о собственной его замечательной способности удерживаться в этой роли. Американская валюта впервые начала осваивать позиции мирового резерва в 1920-е годы, в значительной степени потому, что Первая мировая война оставила Европу экономической калекой, а Великобританию, чей фунт стерлингов играл ведущую роль на протяжении большей части прошлого века, поставила на грань банкротства. Но и тогда доминирующее положение не принадлежало всецело американской валюте. В течение многих десятилетий она делила с фунтом статус предпочтительного средства международного валютного обмена, иногда обретая больший вес, иногда теряя его, в соответствии с тем, как варьировалась политика и экономические перспективы обеих стран. Только после Второй мировой войны доллар действительно смог аккумулировать все качества, необходимые для безраздельного господства, что было признано на конференции 1944 года в Бреттон-Вудсе, когда доллару был присвоен статус мировой резервной валюты.
Многое из того, что определило выбор в пользу доллара, было далеко не новым и основывалось на давней привычке и практике. С началом стремительного роста американской экономики в конце девятнадцатого века и расширением ее торговых связей в широкий обиход вошли сделки, совершаемые в долларах. Предприятия, частные лица и правительства создали вокруг этого обычая институты и практики. Доллар на протяжении десятилетий был легко доступен в качестве обменной валюты почти в каждом крупном городе и порту от Азии до Европы и Латинской Америки. Люди давно использовали доллары для заключения контрактов на импорт и экспорт, равно как и для займов, необходимых для облегчения этих сделок. Видное положение валюты способствовало тому, что в течение долгих лет предприниматели, финансовые институты и центральные банки держали значительные депозиты и инвестиции в долларах, воспринимая это как нечто само собой разумеющееся.
Кроме того, возвышение доллара в конце 1940-х годов свидетельствует об уникальных гарантиях, которые предоставляла американская валюта. Соединенные Штаты и их валюта стали надежной гаванью par excellence. Наряду с непревзойденным производственным мастерством страна обладала большой и сильной экономикой. Соединенные Штаты также могли предложить особенно редкую в то время политическую стабильность. Они обещали взвешенную налогово-бюджетную и денежно-кредитную политику и низкие риски в раскачивании политических качелей в сторону крайне левых или крайне правых. Американская дипломатия и вооруженные силы внушали уверенность в том, что в любой ситуации страна может и будет защищать свои интересы (в том числе интересы доллара). К тому же, репутация США как государства законов гарантировала, что страна будет выполнять свои обязательства и обезопасит любые материальные блага, размещенные в долларах — где бы ни находился их владелец — от произвольного налогообложения или экспроприации. Бреттон-Вудское соглашение добавило доллару привлекательности, привязав его к золоту — традиционному резерву еще с классических времен. Все это, в сочетании с обещанием разумной политики, заверило людей в том, что валюта сможет поддерживать свою платежеспособность или, как говорят экономисты, станет безопасным средством сохранения стоимости.
Идеальное резюме доллару обеспечило еще одно важное качество. Соединенные Штаты предлагали рынки капитала мирового масштаба. Благодаря им у валюты появлялось существенное преимущество: она предоставляла своим разнообразным держателям целый набор финансовых инструментов для размещения вкладов, некоторые из которых предлагали безопасность, некоторые — ликвидность, тогда как третьи — более высокую потенциальную прибыль, возможно, в ущерб безопасности или степени ликвидности. Благодаря своим огромным размерам и непрерывной деятельности эти рынки в дальнейшем убедили всех, что инвестиции в долларах могут быть быстро переведены в наличные, а затем так же быстро конвертированы из долларовых наличных в другие валюты или золото. Поскольку эти рынки также активно занимались торговлей фьючерсами и опционами, они давали держателям долларов прекрасный способ перестраховаться против риска каких-либо колебаний между стоимостью доллара и биржевых товаров, таких как золото, медь или продовольственные товары, или, что немаловажно, между стоимостью доллара и их собственной национальной валюты, равно как и любой другой валюты, в которой находили выражение их денежные обязательства.
На протяжении двадцати пяти лет после окончания Второй мировой войны столь безупречная репутация обеспечивала доллару его исключительное положение. Единственная слабость американской валюты, по иронии судьбы, проявилась в результате непомерно высоких показателей относительной силы американской экономики, создавших профицит торговли с остальным миром. В идеале, выпускающая резервную валюту страна должна быть в дефиците. Всемирные закупки, превышающие продажи, обеспечивали бы естественный поток резервной валюты на мировых рынках, что могло удовлетворить растущие потребности расширяющейся мировой торговли в ликвидности. Этот недостаток доллара, однако, начал исчезать в конце 1960-х годов, поскольку повышение конкурентоспособности других стран спровоцировало дефицит американской внешней торговли. Но пока таким образом решалась международная финансовая проблема, были посеяны семена внутренней проблемы, приведшей к окончанию действовавшей системы. Производители из США, не привыкшие к конкуренции, проявляли недовольство тем, что зарубежные фирмы, в особенности из Японии и Германии, вытесняли их как с иностранных, так и отечественных рынков, на которых они когда-то главенствовали. Тогда президент Ричард Никсон, почувствовав политическое давление, решил избавиться от него путем изменения фиксированных валютных ставок, установленных Бреттон-Вудским соглашением. Когда Германия и Япония стали оказывать сопротивление, Никсон 15 августа 1971 года в одностороннем порядке объявил о прекращении конвертации между долларом и золотом.
Тем не менее, доллару удалось сохранить свои позиции в качестве мирового резерва. В какой-то степени, его устойчивость отражает влияние сложившегося на протяжении предыдущих лет обычая и установленных вокруг него институциональных механизмов. Валюта продолжала занимать доминирующее положение в большинстве международных торговых и банковских соглашений. Хотя доллар уже не мог похвастаться статусом безопасного средства сохранения стоимости, очень немногие валюты были способны предложить более высокие гарантии. Некоторые из них действительно выросли по отношению к доллару, но почти все страны переживали такую же серьезную инфляцию, как и Соединенные Штаты. По оставшимся параметрам альтернативные валюты могли предложить еще меньше. Некоторые, правда, включали в себя элементы, необходимые для того, чтобы стать мировым резервом. По сравнению с концом 1940-х годов, к 1970-м годам число стран, ратующих за политическую стабильность и верховенство закона, значительно выросло. Ни одна из них, однако, не обладала столь обширной сферой дипломатического или военного влияния, таким размахом экономики или масштабами торговли, как Америка. Финансовые рынки США также помогли доллару упрочить свое положение. Только Лондон мог соперничать с ними по глубине, широте, ликвидности и универсальности, однако фунту стерлингов к тому времени не хватало многих других обязательных для резервной валюты элементов.
С тех пор относительное положение Соединенных Штатов характеризуется непрекращающимся спадом. Доллар поступательно утрачивал валютную стоимость против основных мировых валют (если не в последние годы, то с учетом более длительных промежутков времени). Соединенные Штаты остаются крупнейшей экономикой в мире, но ее нынешние границы даже не идут в сравнение с теми, что когда-то ей принадлежали. Китай конкурирует с Америкой по объемам торговли, и даже немецкая торговля в значительной мере выросла по сравнению с 1970-ми годами. Еврозона, частью которой является Германия, по масштабам экономики и объемам международной торговли, безусловно, приближается к США. Если дипломатическое и военное влияние Вашингтона время от времени ставится под сомнение, то бюджетный дефицит и финансовый кризис подняли целый шквал вопросов касательно степени благоразумия политики США. Некоторые даже высказали сомнения по поводу способности Вашингтона выполнять свои финансовые обязательства. Как будто с целью подчеркнуть все эти признаки слабости США, в 2011 году Standard & Poor’s понизило оценку кредитоспособности страны.
В настоящее время позиции доллара начал активно атаковать Китай. Официальные лица в Пекине открыто сообщили о своих намерениях, сделав через официальное информационное агентство Синьхуа зловещее заявление о том, что «сейчас, пожалуй, лучшее время для того, чтобы мир, поставленный в тупик, стал рассматривать возможность строительства де-американизированного мира». На февральском саммите Большой восьмерки в 2014 году китайские представители обвинили Соединенные Штаты в злоупотреблении статусом доллара как резервной валюты и в существовании за счет элементарного печатания денег, тогда как процветание валюты ничем в реальности не подкрепляется. Пекин также не ограничился одной риторикой. Он настоял на том, чтобы китайские государственные и частные компании в своих международных сделках использовали вместо долларов юани. По последним подсчетам, около семидесяти тысяч китайских компаний выполнили это требование. Пекин подписал соглашения с рядом стран, среди которых Япония, Россия, Индия, Бразилия, Южная Корея, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, об осуществлении двусторонней торговли в национальных валютах вместо долларов. Будучи крупнейшим торговым партнером Африки, Китай также успешно внедрил использование юаня в торговле со странами данного региона.
Несмотря на всю эту деятельность и прилагаемые усилия, господство доллара продолжается. Это общепризнанно самая обращаемая в мире валюта, участвующая в 87% мировых валютообменных операций — показатель, выросший с 2010 года на два процента. За ним с большим отставанием следует евро, доля которого составляет 33%, затем иена с 23% и фунт с 12% валютооборота. Юаню хоть и удалось подняться с 0,9% (по данным на 2010 год), сейчас он участвует лишь в 2,2% всех мировых валютных торгов. Почти 90% мировых торговых контрактов на общую сумму более 5 триллионов долларов в день, находят свое денежное выражение в долларах, независимо от того вовлечены в них американские компании или нет. Для сравнения, аналогичный показатель для юаней равняется около 100 миллиардам долларов в день, или всего 1,5% от мирового объема. К тому же, когда используются юани, в сделке всегда принимает участие китайская сторона. Международный валютный фонд (МВФ) сообщает, что доллары по-прежнему составляют более 62% резервных запасов центральных банков мира — доля, незначительно снизившаяся с 71% по данным на 2000 год. Евро с 23% от общего объема остается далеко позади на втором месте, немного поднявшись с 18% (в 2000 году). Фунту стерлингов и иене принадлежат лишь по четыре процента от данных активов. В этом контексте юани даже не стоит упоминать.
Такой удивительной устойчивостью доллар вряд ли обязан всеобщей вере в американский экономический или финансовый менеджмент. И за ней не кроется вотум доверия экономической мощи страны или ее финансовому здоровью. Она также не снижается в контексте усиленного экономического и торгового развития Китая или других стран. Скорее, устойчивость эта просто связана с признанием того, что, несмотря на относительное ослабление Америки и относительную прибыль других стран, ни одна другая валюта по набору своих характеристик не способна даже соперничать с долларом за звание мирового валютного резерва.
Рассмотрим список потенциальных претендентов. Несостоятельность рубля очевидна. У фунта стерлингов есть ряд преимуществ, в том числе эмитент, обладающий необходимой политической стабильностью и руководствующийся в своих действиях законом. У Великобритании также есть достаточно большие и хорошо развитые финансовые рынки. Но фунт уступает на других фронтах. Британская экономика слишком мала, чтобы поддерживать резервную валюту, то же самое можно сказать о масштабах ее торговли, дипломатии и вооруженных сил. Японская иена тоже уже не соперник доллару. Хотя, по всей вероятности, экономика Японии, равно как и ее торговля, достаточно мощные, а финансовые рынки во многом отвечают необходимым требованиям, отсутствие динамики поднимает вопрос о текущей поддержке иены со стороны производства товаров и услуг. Отсутствие у Токио дипломатического и военного престижа вызывает дополнительные сомнения в его способности обеспечивать собственные интересы и интересы своей валюты. К тому же, Япония никогда не стремилась к подобному статусу для иены, даже когда казалось, что ее экономика превосходит все остальные. Сильная зависимость страны от экспорта заставляла ее всегда полагаться на дешевую иену, чтобы обеспечить товарам и услугам привлекательные цены на мировых рынках. Соответственно, Токио хронически боится повышения курса иены, которое естественным образом сопровождало бы ее положение резервной валюты, а также вытекающего из этого статуса повышенного спроса на иену.
В качестве одного из ведущих кандидатов на роль резервной валюты выступает евро. В странах еврозоны строго соблюдаются законы. Евро по-прежнему является второй по распространенности после доллара валютой в центральных банках и где бы то ни было. Его финансовые рынки достаточно крупные и хорошо развитые, чтобы удовлетворить требованиям статуса. Они составляют конкуренцию рынкам с участием доллара по масштабу, а то и по абсолютному размеру или уровням активности. За пределами финансовой сферы еврозона по своим экономическим показателям и охвату торговли также может быть сопоставима с Соединенными Штатами. Наиболее серьезное препятствие, однако, представляет европейский финансовый кризис, поставивший под сомнение способность данной валюты быть безопасным средством сохранения стоимости. Бесспорно, валютная стоимость евро остается относительно стабильной, что особенно примечательно ввиду сложившейся ситуации. Кризис, однако, рождает более серьезные вопросы о том, сможет ли единая валюта вообще выжить и, если да, то сколько стран будет по-прежнему ее использовать. До тех пор пока эти проблемы не будут решены, обсуждения возможности для евро стать мировой резервной валютой теряют свою актуальность, а глубина и масштабы кризиса подразумевают, что разрешение этих вопросов в действительности займет еще много времени.
Перед китайским юанем, несмотря на газетные заголовки, стоят еще большие препятствия. Безусловно, экономика страны обладает достаточной динамикой и масштабами. Она значительно превосходит какую-либо из альтернатив, кроме зоны евро. Масштабы китайской торговли непропорционально больше и уже приближаются к аналогичным показателям США. Но возникают серьезные вопросы в отношении политической стабильности и, разумеется, верховенства закона. Дипломатия и вооруженные силы Китая также не могут притязать на глобальную сферу влияния. Хотя Китай завоевал в Восточной Азии более высокие, хотя и граничащие с агрессией, позиции, он редко когда пробует свои силы вне азиатского региона. Когда это происходит, дипломатия Китая, подобной европейской, в основном поддерживает торговлю. Помимо нефти Китай не играет никакой роли на Ближнем Востоке. Помимо сырья он не играет никакой роли в Африке или Южной и Северной Америке.
Однако самые слабые места юаня кроются именно в финансовой сфере. Характер его рынков слишком закрытый, чтобы стать основой для мировой резервной валюты. Хотя сегодня Пекин много говорит о либерализации, он по-прежнему отказывается предоставлять иностранным финансовым учреждениям разрешение на свободную работу в Китае и контролирует входящие и выходящие из страны финансовые потоки. Юань продолжает быть для финансовых операций лишь частично конвертируемой валютой. Недостаточно хорошо развита и китайская финансовая система. У нее нет ни набора финансовых инструментов, необходимых для выполнения этой задачи, ни торговых объемов, обеспечивающих необходимую ликвидность. По данным за 2013 год, как сообщил The Wall Street Journal экономист Джонатан Андерсон (Jonathan Anderson), Китай зарегистрировал в пересчете на доллары 250 миллиардов в финансовых инструментах, находящихся в распоряжение международных трейдеров, банкиров и инвесторов. Эта цифра бледнеет рядом с 9 триллионами (в долларовом эквиваленте) финансовых инструментов на основе фунтов стерлинга, с 15 триллионами — на основе иен или с 29 триллионами — на основе евро. И доля юаня составляет меньше, чем 0,5% от 56 триллионов, доступных на долларовой основе. Тот факт, что самый старый и наиболее развитый центр торговли юаня в Шанхае недавно хвастался, что теперь может конвертировать юани непосредственно в одиннадцать других валют, как нельзя лучше свидетельствует об этом. Это прогресс, но резервная валюта должна давать трейдерам возможность осуществлять движение между всеми возможными валютами мира в достаточном количестве договоров, чтобы круглосуточно обеспечивать рынкам ликвидность.
Китай, возможно, и не хочет для своего юаня статуса резервной валюты. Безусловно, Пекин понимает, какие непосредственные преимущества приносит дальнейшая интернационализация валюты. Он также представляет себе потенциальные выгоды, связанные с наивысшим статусом резерва. Но он также прекрасно сознает, что данный статус сопряжен с определенными неблагоприятными факторами, которые излишне обременили бы Китай на его теперешнем этапе развития. Ведь статус резервной валюты потребует открытых финансовых рынков и больно ударит по китайскому экспортному потенциалу, значительно повышая валютную стоимость юаня. Вместо того чтобы пытаться вытеснить доллар, вполне возможно, что Китай и многие другие страны, которые в последнее время оспаривают господство американской валюты, просто желают получить эти первоначальные преимущества интернационализации, в которых, ввиду превосходства доллара, до настоящего момента им было отказано. Они могут дождаться следующего шага, чтобы перейти в статус главной резервной валюты, если это вообще входит в их намерения.
Международный профиль, бесспорно, остается привлекательным для валюты, даже если она и не дотягивает до статуса мирового резерва. По меньшей мере, правительство зарабатывает себе престиж, которого не могло бы получить иным путем — подобный подход пользуется большим успехом у многих, не обладающих достаточной уверенностью в себе, как в Пекине, так и в особенности в постколониальных странах с развивающейся экономикой. Примечательно в этой связи, что страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка), учреждая общий банк, чтобы составить конкуренцию МВФ, явно ссылались на разочарование, и даже гнев, по поводу собственного невключения в процесс принятия решений фондом. Один из участников переговоров отметил, что, по некоторым подсчетам, экономики БРИКС, вместе взятые, могут почти сравняться с экономиками Соединенных Штатов и Европейского Союза, однако в МВФ им принадлежит гораздо меньше голосов. Помимо престижа и влияния международное присутствие валюты и заграничные активы также придают привлекательную гибкость макроэкономической политике и денежно-кредитной политике в частности, выражающуюся в смягчении любых нежелательных последствий изменения политики на условиях торговли.
Интернационализация делает торговлю более дешевой и менее громоздкой. Когда импортеры и экспортеры имеют возможность использовать в торговле национальную валюту, они избегают риска неблагоприятных валютных движений во время сделки. Контракты в долларах, к примеру, ставят китайских экспортеров перед необходимостью валютных сдвигов, которые могли бы сбить стоимость юаней в их договорных платежах, выраженных в долларах, по отношению к затратам на отечественное производство в юанях. Они могут, конечно, защитить себя от подобных рисков, покупая фьючерсы юаней против ожидаемых платежей в долларах. Но такая финансовая комбинация имеет стоимость, так же как и необходимость перехода в доллары и из долларов. Вполне может быть, что все двусторонние соглашения о торговле без участия доллара свидетельствуют не столько о попытках свержения доллара, сколько о том, чтобы просто сделать бизнес дешевле и проще, одновременно зарабатывая в процессе некоторый престиж и политическую гибкость.
Перечисленные страны, в особенности Китай, без сомнения, также чувствительны к дополнительным преимуществам, которые предоставляет движение вверх от интернационализации к резервному статусу. Они осознают, что доминирующее положение доллара как резервной валюты позволяет Соединенным Штатам приобретать у остального мира гораздо больше товаров и услуг, чем те, что они продают. Готовность иностранцев становиться держателями мировой резервной валюты позволяет Вашингтону эффективно компенсировать разницу ценными бумагами. Поскольку эти иностранные активы в долларах, как правило, преобразуются в казначейские облигации США, статус доллара как резервной валюты позволяет американскому правительству выпускать больше облигаций и получать больше мировых кредитов, нежели каким-либо иным путем. Именно признание подобных способов, позволяющих Соединенным Штатам жить не по средствам, побудило Валери Жискар д’Эстена (Valéry Giscard d’Estaing) в 1960 году описать страну как обладающую «непомерной привилегией». Правительствам Китая, России и прочих стран ничего не остается, как только мечтать о подобных преимуществах. Но китайские лидеры, в частности, хорошо осведомлены о проблемах, которые также вытекают из статуса резервной валюты.
Несмотря на все относительные преимущества доллара и все недостатки его конкурентов, все же есть все основания ожидать, что в свое время другая валюта станет серьезно оспаривать статус доллара. В этом отдаленном будущем — возможно, когда Китай переориентирует свою экономику, разовьет и сделает открытыми финансовые рынки, займет дипломатическое и военное положение в действительно глобальных масштабах и научится жить, руководствуясь законом — ей может стать юань. Или евро, когда еврозона наконец исправит свои финансовые ошибки и преодолеет другие стоящие на ее пути препятствия. А, может, это будет валюта, которую сегодня даже не берут в расчет. Какая бы валюта не поднялась, чтобы бросить доллару вызов, этот день явно наступит еще не скоро. И даже тогда, когда замена глобального резерва окажется неизбежной, вытеснение американской валюты все же займет длительный период, во время которого доллар, скорее всего, будет делить положение резервной валюты со своим окончательным преемником, как то было в начале ХХ века с фунтом стерлингов и долларом. Пока же доллар царствует безраздельно.
