Секрет корпоративного поглощения

Нью-Йорк — Соединенные Штаты и мир вовлечены в большую дискуссию о новых торговых соглашениях. Такие договоры принято называть «соглашениями о свободной торговле». В самом деле, они управлялись торговыми соглашениями с учетом корпоративных интересов, в основном в США и Европейском Союзе. Сегодня такие сделки чаще называют «партнерством», как в Транс-Тихоокеанском Партнерстве (ТТП). Но они не являются равными партнерскими отношениями: США эффективно диктует условия. К счастью, «партнеры» Америки становятся все более бдительными.

Не трудно понять, почему. Эти соглашения выходят далеко за рамки торговли, регулирующие инвестиции и интеллектуальную собственность, а также накладывают фундаментальные изменения в правовых, судебных и нормативных структурах стран, без участия или отчетности, через демократические институты.

Возможно, наиболее оскорбительная — и наиболее нечестная — часть таких соглашений касается защиты инвесторов. Конечно, инвесторы должны быть защищены от нечестных правительств, захватывающих их имущество. Но не о том эти положения. В последние десятилетия там было очень мало экспроприаций, и инвесторы, которые хотят себя защитить, могут купить страховку у многостороннего агентства по инвестиционным гарантиям, филиала всемирного банка, у США и других стран, предоставляющих аналогичную страховку. Тем не менее, США требуют таких положений в ТТП, хотя многие из его «партнеров» имеют право на защиту собственности и судебные системы, которые так же хороши, как их собственная.

Реальной целью этих положений является препятствование здоровью, окружающей среде, безопасности, и, да, даже финансовым правилам, предназначенным для защиты экономики Америки и собственных граждан. Компании могут подать в суд на правительства, чтобы получить полное возмещение за любое снижение их будущих ожидаемых прибылей в результате регуляторных изменений.

Это не просто теоретическая возможность. Филип Моррис судится с Уругваем и Австралией, потребовавших от них предупредительных надписей на сигаретах. Правда, обе страны продвинулись немного дальше, чем в США, включив обязательные графические изображения, показывающие последствия курения.

Маркировка работает. Это отталкивает курильщиков. Так что теперь Филипп Моррис требует компенсацию за упущенные выгоды.

В будущем, если мы обнаружим, что другой продукт вызывает проблемы со здоровьем (думаю, это асбест), производитель сможет подать в суд на правительства для сдерживания их от убийства большего количества людей быстрее, чем столкнется с исками по судебным издержкам, наложенными на нас. То же самое может произойти, если наши правительства введут более строгие правила, чтобы защитить нас от воздействия выбросов парниковых газов.

Когда я возглавлял совет по экономическим вопросам президента Билла Клинтона, анти-экологи пытались принять аналогичное положение, так называемые «нормативные сборы». Они знали, что однажды принятые, эти положения были бы остановлены, просто потому что правительство не может себе позволить платить компенсацию. К счастью, нам удалось отбить назад инициативу, как в судах, так и в Конгрессе США.

Но теперь те же самые группы пытаются положить конец бегу вокруг демократических процессов путем введения таких положений в торговые тратты, содержание которых хранятся в основном в тайне от общественности (но не от корпораций, которые настаивают на них). Это только из информационных утечек и из разговоров с правительственными чиновниками, которые, кажется, более привержены демократическим процессам, мы знаем, что происходит.

Основой для американской системы правления является беспристрастная общественная судебная система с правовыми нормами, созданными в течение десятилетий, основанных на принципах прозрачности, прецедента и возможности обжаловать неблагоприятные решения. Все это откладывается в сторону, так как новые соглашения требуют частный, непрозрачный и очень дорогой арбитраж. Кроме того, этот механизм часто изобилует конфликтами интересов, например, арбитры могут быть «судьей» в одном случае и защитником в связанном случае.

Судебное разбирательство настолько дорого, что Уругвай должен был обратиться к Майклу Блумбергу и другим богатым американцам, чтобы защитить себя от Philip Morris. И, хотя одни корпорации могут подать иск, другие этого сделать не могут. Если существует нарушение других обязательств — по трудовым и экологическим стандартам, например, — граждане, союзы и группы гражданского общества лишены этой возможности.

Если когда-либо и существовал односторонний механизм разрешения споров, который нарушает основные принципы, то это он. Именно поэтому я присоединился к ведущим американским экспертам по правовым вопросам, в том числе из Гарварда, Йеля и Беркли, написав письмо к президенту Бараку Обаме, объясняя, насколько разрушительными для нашей системы правосудия являются эти соглашения.

Американские сторонники таких соглашений отметили, что на США подавали в суд всего несколько раз. Корпорации, однако, только учатся, как использовать эти соглашения в свою пользу.

И высокооплачиваемые корпоративные юристы в США, Европе и Японии, скорее всего, превзойдут самых низкооплачиваемых государственных юристов, пытающихся защитить общественный интерес. Хуже того, корпорации в развитых странах могут создать дочерние компании в странах-членах, через которые инвестируют домой, а затем подадут в суд, предоставляя им новый канал, чтобы заблокировать правила.

Если бы была необходимость для лучшей защиты собственности, и если этот частный, дорогой механизм разрешения споров превосходил бы общественную судебную власть, мы должны были бы изменить закон не только для успешных иностранных компаний, но и для своих собственных граждан и малого бизнеса. Но не было никаких предположений, что это тот самый случай.

Правила и нормы определяют вид экономики и общества, в котором живут люди. Они влияют на относительную рыночную власть, с важными последствиями для неравенства, растущей проблемой по всему миру. Вопрос в том, должны ли мы позволить богатым корпорациям использовать скрытые положения в так называемых торговых соглашениях и диктовать нам, как мы будем жить в XXI веке. Я надеюсь, что граждане в США, Европы и Тихого Океана ответят громким НЕТ.