«Отчет о деятельности Агентства внутренней безопасности» за 2014 год традиционно не встретил в прессе особенного отклика. Однако, его текст, по моему мнению, не оставляет сомнений: это самый однозначный, самый сильный по своему содержанию и одновременно самый интересный из публиковавшихся до сих пор годовых отчетов. Естественным образом (в связи с динамично развивающейся ситуацией на Украине, а также в России) особенное значение приобрели контрразведка Агентства внутренней безопасности и занимающаяся защитой цифрового пространства Компьютерная группа реагирования на чрезвычайные ситуации (CERT). Это не означает, что другие сферы деятельности Агентства остались в тени, однако прочие темы, в том числе деятельность Антитеррористического центра (CAT) и защиту экономических интересов я позволю себе описать в следующем материале.
Вернемся к отчету. Почему этот документ отличается от предыдущих? Он однозначен, поскольку ясно, не оставляя пространства для интерпретаций, указывает не только на направление, но конкретно определяет угрозы, источником которых является Россия. Он несет сильное послание, поскольку там очерчиваются не только сферы интересов иностранных спецслужб, но и приводится множество примеров осуществленных акций, так что можно самостоятельно составить мнение, каким образом те или иные события преподносились в СМИ, и как, в том числе агентами влияния, осуществлялись попытки повлиять на польскую общественность. Он очень интересен, поскольку описывает новые инструменты, которыми пользуются на территории Польши иностранные спецслужбы, и представляет более четкую картину действий, предпринимаемых разведкой Российской Федерации.
Особенного внимания заслуживает тот факт, что авторы отчета направляют внимание читателей в том числе за границу. Речь идет в первую очередь об украинском контексте и связанных с ним попытках вывести на первый план самые сложные моменты общей истории для того, чтобы обострить взаимные отношения. Отчет также указывает на Брюссель как центр российской разведывательной деятельности в отношении польского государства, первоочередной целью которой была, с одной стороны, дискредитация польской позиции по поводу российской агрессии против Украины, а с другой, акцентирование высказываний польских политиков и экспертов, идущих вразрез с основным направлением внешней политики Польши.
Одновременно российские спецслужбы впервые предприняли столь активные действия, направленные на консолидацию польских пророссийских кругов. То есть они активизировали все (очень разнообразные с политической и социальной точки зрения) группы влияния. Любопытно, что мнения с отчетливой поддержкой политики Кремля неоднократно появлялись также в ведущих СМИ. Попытки повлиять на позицию поляков не ограничивались поддержкой дружественных экспертов или журналистов. На медиарынке появилось прокремлевское информационное агентство Sputnik. Оно завязало сотрудничество с радиостанцией Hobby в Легионово, которое на коммерческой основе распространяет сделанные в России польскоязычные передачи. Почему я уделяю внимание потенциально безвредной локальной радиостанции? Потому что это яркий пример того, как работает механизм, движимый интересами Кремля. Достаточно напомнить, что (коммерческая) деятельность для этого радио объединила людей с такими разными взглядами как Артур Завиша (Artur Zawisza) (крайне правый фланг), Петр Фоглер (Piotr Fogler) (видный деятель партии «Гражданская платформа») или Агнешка Волк-Ланевская (Agnieszka Wołk Łaniewska) (журналистка еженедельника NIE).
Активность российских спецслужб была особенно заметна во время ключевых событий на Украине. В первую очередь она была направлена на социальные сети, в которых появлялись записи и мнения, построенные по единому принципу. Однако общение, разворачивающееся по одному шаблону, позволило выявить множество фиктивных аккаунтов (несуществующих в реальном мире пользователей), которые использовались для координирования операций на интернет-форумах, в разделах комментариев, а также в Twitter и Facebook. «Спецслужбы РФ также поддерживали действия по лоббированию российских субъектов, функционирующих на польском рынке». Мне кажется, что это самая важная цитата из отчета. Новый инструмент, которым стало лоббирование, прямо и косвенно используют Служба внешней разведки РФ и Главное разведывательное управление. В 2014 году мы столкнулись с целой гаммой такого рода действий. Первый приходящий на ум пример связан с делом «Акрона» — частной российской компании, которая пыталась взять под свой контроль польские азотные предприятия. При этом можно было наблюдать две фазы активности. В первой использовались так называемые мягкие наступательные действия с коммерческим использованием чисто политических контактов (в частности, привлечение в роли лоббиста бывшего президента Польши). Иными словами, это было прощупывание почвы и обеспечение положительного решения относительно капиталовложений «Акрона» в польскую Группу «Азоты». Во второй фазе использовались жесткие наступательные действия, которые совмещали попытки недружественного захвата предприятия с одновременным продавливанием выгодных решений при помощи ситуационных инструментов, балансирующих на грани права. Здесь я предвосхищу вопросы уважаемых читателей о том, что общего имеет экономическое лоббирование с разведывательной деятельностью. У этого дела была не только экономическая, но и политическая подоплека, о чем мы уже писали на страницах Defence.24. Что касается разведывательной сферы, это была в первую очередь проверка работоспособности государства в условиях внешнего и внутреннего давления, изучение устойчивости основных фигурантов к стрессу, а также исследование перспектив коммерческого сотрудничества определенных лиц, попытка коррупции и, наконец, в конце причинно-следственной цепочки — попытка вербовки конкретных людей. Обратите внимание на охват проводимых действий, который требует координации и соответствующего прикрытия.
Однако история с «Акроном» была не единственной формой проверки структур государства, хотя, пожалуй, наиболее известной. Другие не менее масштабные акции проводились в секторе ядерной энергетики и электроэнергетики, однако их детали остаются неизвестными. Отдельную категорию составляют сфера продажи и пересылки стратегического сырья: нефти и газа. Мы могли наблюдать, а частности, попытки сорвать основополагающие энергетические инвестиции, в которых умело использовалось польское законодательство в области государственных заказов.
Здесь я хочу привести еще один очень интересный пример: использование российского капитала, происходящего с нефтяного рынка, в совершенно иной деятельности, в данном случае девелоперской. Акция позволила взять на работу людей, которых ранее выбрали для возможного сотрудничества, а также тех, в отношении которых у энергетического предприятия были другие обязательства (так называемая отложенная по времени выгода).
Я намеренно не поднимал еще тему сланцевого газа, поскольку она представляет собой отдельный пример. Россия предприняла на европейском уровне широкомасштабные действия (в сфере СМИ, лоббирования и политики), чтобы торпедировать возможность добычи газа из сланцев. В Польше мы наблюдали попытки активного воздействия на законодательство, а также повышенное внимание к работе парламента. Этот интерес выходил за рамки наблюдения за его работой, а к акции были привлечены люди, выполняющие поручения российских спецслужб.
Другим примером, показывающим, как выглядит стремление проверить уровень устойчивости государства, может, несомненно, служить дело Леонида Свиридова. Корреспондент РИА Новости сначала лишился аккредитации в МИД, а потом глава Мазовецкого воеводства аннулировал его вид на жительство в Польше. Это было сделано на основе тайного (и подкрепленного солидной фактической базой) запроса, который подготовила контрразведка Агентства внутренней безопасности. Свиридов подал апелляцию на невыгодное для себя решение, а в его защиту выступил сам посол РФ. Чем же Свиридов привлек интерес польских спецслужб? Его деятельность заметно выходила за рамки журналистских стандартов. Он, в частности, занимался лоббированием интересов компании «Акрон», которая намеревалась купить польские азотные предприятия, устраивал поездки для журналистов, активно формировал группу российского влияния в СМИ. В его действиях не было признаков шпионажа, однако их признали угрожающими польским интересам. Возможно, следовало следить за его действиями и выжидать, когда он сделает ошибку, чтобы его можно было задержать? Нет, так как собранный контрразведкой материал настолько обширен, что не оставляет сомнений, а у самого Свиридова в связи с этим из-за своего рода разоблачения сузилось поле для маневра. Попытка выдворения имеет смысл хотя бы для того, чтобы показать, что Польша не будет закрывать глаза на подобные действия. Другое дело, это принцип взаимности, из-за которого можно предположить, что депортация Свиридова повлечет за собой выдворение кого-то из работающих в Москве польских журналистов.
Россия ведет разведывательную деятельность в глобальном масштабе. Ситуация на Украине, а также разговоры на тему торгового соглашения ЕС — США и стремительные перемены на энергетическом рынке (рост значения сланцев, резкое снижение цены на нефть): эти элементы будут определять степень активности российских спецслужб в Европе и Польше. Сложно надеяться, что при современном подходе политиков к задачам контрразведки нам удастся стать в этой сфере более успешными. Впрочем, достаточно проанализировать бюджет Агентства внутренней безопасности. В последние годы он не менялся и колебался вокруг цифры в 500 миллионов злотых около 120 млн. евро, — прим.пер.). Расходы остаются прежними несмотря на то, что растет масштаб ожиданий и задач, которые ставятся перед Агентством. Помимо российского направления существует еще активность мусульманских террористических группировок, в планах которых Польша играет свою роль (действиям Антитеррористического центра будет посвящен следующий материал). Возросли также киберугрозы.
В 2014 году значительно увеличилось число атак на правительственную цифровую инфраструктуру. Из 12 000 инцидентов 7500 были квалифицированы как попытки проникновения. Система ARAKIS-GOV зарегистрировала 28 000 тревог, при этом выросло число тревог высокого (1140 по сравнению с 644 в предыдущем году) и среднего уровня (13896 и 4773 соответственно). Цифры говорят сами за себя.
Интересно, что Агентство внутренней безопасности обращает внимание не только на рост числа атак, но и на их специфику. Атаки стали более продолжительными, также в них стали использоваться современные продвинутые киберинструменты. Основной целью таких атак остались правительственные ресурсы и энергетика в широком смысле.
В прошлом году Агентство внутренней безопасности принимало активное участие в противодействии кампании кибершпионажа под условным названием Energetic Bear, которая была направлена против энергетического сектора. Самый большой интерес злоумышленников вызывало компьютерное оборудование, находящееся в Японии, Китае и на Украине. В рамках преступной акции вирусом было заражено несколько тысяч компьютеров по всему миру.
Подводя итог, можно сказать, что количество кибератак удвоилось, а их основные направления остаются тесно связанными с разведывательной активностью, направленной против Польши.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Российские спецслужбы впервые предприняли столь активные действия, направленные на консолидацию польских пророссийских кругов. Они активизировали все группы влияния. Любопытно, что мнения с отчетливой поддержкой политики Кремля неоднократно появлялись также в ведущих СМИ. Попытки повлиять на позицию поляков не ограничивались поддержкой дружественных экспертов или журналистов.
