Мисурата не бросает революцию

Город-мученик революции 2011 года продолжает борьбу с призраками Каддафи в расколотой на части Ливии, которая на фоне усиления Исламского государства превратилась в геополитическую бомбу у самых европейских границ.

Это странный город, где 15-летние пареньки прыгают в разбитые машины и с насмешливым видом крутят руль под почерневшими от обстрелов фасадами зданий. В Мисурате скрежет шин на перекрестках вызывает в памяти звук военной сирены. Здесь ливийская революция — это отправившаяся на столь близкий фронт молодежь и механические родео слишком молодых, чтобы взять в руки оружие, детей. Раз Мисурата — столица ополчившейся Ливии, царящие тут настроения имеют национальный размах. Если вы хотите понять ливийский хаос (тикающая у самых европейских границ геополитическая бомба) с его исламистскими анклавами и текущим в Средиземноморье потоком мигрантов, вам нужно ощутить настрой Мисураты. Этот прибрежный город, третий по величине в стране после Триполи и Бенгази (полмиллиона жителей), стал своеобразным краеугольным камнем. Колебание в Мисурате пускает волну по всей стране. 

Разменявший седьмой десяток Али Штави пытается скрыть за приветливой улыбкой страшную рану. Он сидит в кожаном кресле в гостиной дорогого отеля, видного здания в окружении незаконченные строек. В этом вся суть Мисураты: противоречие между комфортом выходящего в море торгового города («Есть кому-то удалось продать уголь и газ на Луну, он точно из Мисураты», гласит местная поговорка) и царящим вокруг запустением. Али заказал эспрессо и вертит в руках iPhone. Он запускает видео. На нем раненый подросток лежит за пикапом. Картинка дрожит, виден дым, слышатся крики. Смерти не избежать. «Мой сын вышел безоружным на мирную демонстрацию. Они убили беззащитных людей», — рассказывает безутешный отец.

Это было в марте 2011 года, когда полковник Муаммар Каддафи столкнулся с первой волной народных протестов, новым этапом «арабской весны», которая стартовала за несколько недель до того в Тунисе, а затем перекинулась на Египет. Осада Мисураты верными Каддафи войсками превратилась в резню. Погибли около тысячи жителей. Но откуда взялось подобное остервенение? Ливийский «вождь» думал, что город будет благодарен ему за изобилие, особенно после экономической открытости 2000-х годов: первый порт Ливии, один из крупнейших сталелитейный центров Африки. Наказание за «предательство» должно было стать примером.

Революционная Мисурата оказалась первым мучеником. Она пронизана трауром, тяжелейшими воспоминаниями. Городские стены пестрят стигматами прошлой трагедии. Им, как мстительное эхо, отвечают кадры окровавленного Каддафи (его линчевали в октябре 2011 года в Сирте), которые по-прежнему крутят на телеэкранах. Идущая через весь город улица Триполи, где четыре года назад сеяли смерть снайперы и артиллерия Каддафи, по-прежнему сохранила страдальческий вид. Фасады домов разрушены, обуглены и иссечены осколками: все намеренно оставили в прежнем виде как театральную сцену, которую никогда не должен прикрыть занавес. В Музее мучеников висят фотографии сотен погибших, зачастую еще совсем молодых. Венкам едва ли под силу сгладить гнетущее чувство при виде бесконечной череды лиц ушедших из жизни. У входа лежит грязный коврик с изображение Каддафи, о который все входящие вытирают ноги: посетители смакуют это посмертное оскорбление.

Так, как же забыть? Местные жители считают, что, взяв в руки оружие, они отдают дань памяти умершим. «Мисурата — самый настрадавшийся ливийский город, мы не можем просто так бросить революцию». Произнесший эти слова человек — отнюдь не сорвиголова. Мохамед Хамра — бизнесмен, импортер картофеля и замороженного мяса, типичный представитель торгового класса Мисураты, у которого есть тесные связи с Мальтой, Италией и Турцией… «Не бросать революцию» означает поддержать коалицию «Рассвет Ливии», которая управляет из Триполи большей частью запада страны. Это объединение исламистов («Братья-мусульмане» и салафиты) и более-менее светских движений сплачивает неизбывная ненависть к бывшему диктатору и его сподручным.    

Огромное стратегическое значение Мисураты объясняется тем фактом, что город обеспечивает более половины военного потенциала «Рассвета Ливии». Бригады из Мисураты стали его главной силой сражаются повсюду вплоть до южных песков. Они противостоят операции «Достоинство Ливии», которая вобрала в себя либералов, антиисламистов и бывших последователей Каддафи. Все они отстаивают легитимность расположившегося в восточном Тобруке парламента, который был избран в июне прошлого года на признанных международным сообществом выборах. На это главное противостояние наслаиваются местные конфликты и войны племен, что прекрасно демонстрирует территориальную раздробленность страны. Такой разброд открыл нежданные возможности для новых движений. Прежде всего это касается исламского государства, которое устроило базы в Дерне (восток) и Сирте (запад).   

Вся проблема Мисураты кроется в ее одержимости прошлым, долгом перед умершими, неприятием Каддафи. Город продолжает революцию 2011 года и едва ли в силах оценить масштабы новой войны, которую объявило Ливии ИГ. Раз противники из Тобрука назначили главой генштаба генерала Халифу Хафтара (бывший офицер армии Каддафи, перешедший в диссиденты в конце 1980-х годов), город-мученик видит в этом доказательство возрождения старого режима. Для него главная опасность заключается именно в этом. Однако деятельность исламистов и в частности союзников-салафитов из «Рассвета Ливии» (таких как «Ансар аш-Шариа»), а также их связи с ИГ, он считает чем-то вторичным.

Судья Софиан эль-Кабир расставляет пластиковые стулья на тротуаре. Он проводит дискуссии под открытым небом, чтобы показать гостям, что Мисурата — нормальный и мирный город, где по улицам не слоняются толпы кровожадных экстремистов. Местный фастфуд в кричащих тонах предлагает гамбургеры с курицей. На соседнем газоне ребятня гоняет мяч и пьет газировку. Да, в Мисурате все выглядело бы совершенно нормально, если бы по ушам периодически не ездил раздражающий скрежет шин. Софиана спрашивают о том, какое место следует отвести радикальным исламистским группам, по мнению горожан. Его ответ красноречив: «Мы знаем, что ИГ закрепилось в Дерне и Сирте. Но пока что это не наша проблема. Наш приоритет — борьба с контрреволюцией». Означает ли это, что исламские радикалы не представляют угрозы для пронизанного светской культурой города? «Мы будем с ними бороться, но потом, когда наведем порядок дома».

По правде говоря, второй фронт уже начал приобретать очертания. Сирт, западный оплот ИГ, был взят в осаду бригадами из Мисураты. Как утверждают горожане, это подтверждает, что хотя они и пошли на союз с «Братьями-мусульманами» для «защиты революции», в целом они против исламизма. В западных правительствах (дипломаты благосклонно относятся к этому напоминающему им Ганзу торговому порту) приветствуют эти усилия, но считают, что их недостаточно. Кроме того, местные жители (по крайне мере, наиболее умеренные из них) не остаются глухи к призывам договориться с Тобруком, чтобы дать отпор ИГ. Сейчас, когда ООН упорно трудится над планом национального примирения, Мисурата стремится представить необходимый залог, чтобы получить ключевое место в предстоящем разделе власти.         

Как бы то ни было, у Запада и портовой метрополии разные взгляды на ту опасность, что представляет в Ливии ИГ. В умах горожан сложилась четкая иерархия противников: бывших соратников Каддафи считают куда более опасными, чем радикальных исламистов. Некоторые даже поговаривают, что присутствие ИГ в Сирте (бывший оплот Каддафи) — всего лишь уловка выходцев из свергнутого режима. «Три четверти ИГ в Сирте бывшие люди Каддафи, которые хотят взять реванш за революцию», — уверен предприниматель Мухаммед Хамран. Что это, опасное отрицание того, как исламистский экстремизм пускает все более глубокие корни?

Таким образом, Мисурата превращается в оплот революции при поддержке тех, кто наблюдал за тем, как в пикапы грузят тела их детей. «В Мисурате настоящая паранойя насчет того, что революцию хотят украсть», — признает унаследовавший семейное торговое дело Фейсал Свели. Кроме того, такие притязания Мисураты на лавры 2011 года вызывают раздражение в некоторых других городах. Все еще больше осложняется тем фактом, что на западе и юге страны местные жители зачастую воспринимают бригады из Мисураты как «оккупантов». А чрезвычайно жесткие меры, которые приняли силы города против поддерживавших Каддафи общин, породили к ним стойкую ненависть. «Мы окружены волками», — признает Отец Фейсала Исам.   

Наконец, люди начинают уставать от кровопролития. С начала мая в Мисурате все большей поддержкой пользуются сторонники мира, что явно не по вкусу местным исламистским движениям. «Люди устали от этой войны», — говорит Софин эль-Кабир. «Зачем мне записываться в отряд, если это будет на руку радикалам?» — оправдывается отказавшийся пойти на фронт студент. Хотя до примирения с Тобруком все еще далеко (личность генерала Хафтара представляет собой труднопреодолимую проблему), Мисурата недавно договорилась о перемирии с несколькими расположенными по соседству противниками. Все сейчас хрупко и неустойчиво. Разве можно расслабиться в окружении «волков»? И как разорвать порочный круг отмщения?