Отрывки из «Военных дневников» Астрид Линдгрен, которые пока не нашли своего издателя в России

15 января

Кошмарным бомбардировкам подвергается бедная Финляндия. Но все равно — после полутора месяцев войны русские ничего не выиграли, а наоборот несут огромные потери в людях и боевой технике. На днях газета Dagens Nyheter утверждала, что русские с начала войны потеряли в боях 100 000 человек. Сильный мороз способствовал, естественно, таким большим потерям. Кроме того, финны одержали несколько крупных побед в начале этого года в битве при Суомуссалми.

Каждый день уезжают в Финляндию шведские добровольцы. И врачи. Красный Крест собрал на две машины «скорой помощи». Национальные сборы помощи дали 9 миллионов крон. Утверждают также, что государство выделило в помощь Финляндии 70 миллионов крон. Мы отправляем кровь в бутылках, конские попоны, одежду и все, что можно. Мы посылаем нашейники, наколенники, и бог знает что. И все равно: делаем ли мы все, что должны? Будущее рассудит.

18 февраля

Из-за какой-то небрежности в прессе («Фолькетс Дагблад» писали, что финское правительство обратилось к Швеции с просьбой о непосредственной военной помощи и получило отказ. Пер Альбин (Пер Альбин Ханссон — шведский премьер-министр, прим. ред.) был вынужден дать объяснение — и оно было более, чем бледным. В конечном итоге, он сослался на свое высказывание, сделанное с месяц назад в ходе парламентских дебатов, другими словами: Швеция «хочет остаться нейтральной до самой смерти». Господи! как же приходится мучиться от того, что человек не знает, какую линию выбрать. Финны и многие шведы считают, что для Швеции самым умным было бы сейчас же взяться за оружие, потому что это идиотизм думать, что Россия, в случае разгрома Финляндии остановится у Турнеэльвен (река на границе Швеции и Финляндии, — прим. ред.). Но правительство Швеции, которое должно располагать всей информацией, не хочет ввязываться в открытую войну с Россией, чтобы не рисковать и не настроить против Швеции Германию и не превратить, таким образом, Швецию в поле битвы двух сверхдержав. Проклятая Германия! Если бы мы только могли остаться в покое и помочь финнам (в их борьбе) против русских...

12 марта

Может быть, сегодня в Москве решится, быть ли миру. Благодаря шведскому посредничеству удалось начать мирные переговоры, хотя война бушует с неиссякающей силой... Пока никто не знает, на каких условиях Россия хочет заключить мир, и Финляндия не в такой ситуации, что вынуждена идти на неприемлемые условия. На самом деле все условия «неприемлемые», потому что с какой стати Россия должна получить хоть пядь финской земли? Западные державы не хотят мира между Россией и Финляндией. Они считают, хорошо, что Россия занята и не может поставлять что-либо Германии. Они предлагают Финляндии любую помощь, которая ей необходима, — но хотят сначала, чтобы к ним обратились с просьбой о помощи, — но никакой просьбы не поступало. А без этого, они не могут пройти напрямую Норвегию и Швецию. А этого им хочется больше всего!!! Поэтому Швецию изрядно отругали, особенно во французской прессе, которая утверждает, что мы оказываем давление на Финляндию с тем, что она заключила мир. Шведское правительство это решительно опровергает: мы только посредникии в передаче российского предложения о мире. Западные державы думают, что выступать в роли посредника нас вынудила Германия... Господи! Пусть настанет мир. Хороший мир, на который сможет согласиться Финляндия и, в любом случае, сохранить свое право на самоопределение. Пусть настанет мир! Мир?!?

13 марта

Да, ночью наступил мир! Когда я проснулась, Стуре (муж Астрид Линдгрен, — прим. ред.) пришел с газетой, в которой огромными буквами: «FRED FINLAND — SOVJET»/»МИР между ФИНЛЯНДИЕЙ и СССР». Всего равно я не думаю, что кто-то сегодня радуется. Сначала я обрадовалась немножко, но потом это быстро прошло. Русские получают на 30 лет Ханко и будут там строить военно-морскую базу. Карельский перешеек с Выборгом, западным побережьем Ладоги, с Сортовалой отошли к России. Сегодня в 12 часов дня военные действия прекращены. Хорошо, когда думаешь, что больше не убивают женщин и детей, но горько, все равно горько. Горше всего, наверное, оттого, что финское правительство просило Швецию пропустить (через свою территорию) английские и французские войска, но получило отказ. Против нас поднимется в мире огромная буря. И все равно — если бы мы согласились, то получили бы здесь войну сверхдержав. Но Германия празднует сейчас триумф... 13 марта 1940 года — тяжелый день.

9 апреля

Мир — да, был! Нет, нет — до мира далеко, как никогда! Я так устала, что едва могу писать в этот вечер. Норвегия с этого утра находится в состоянии войны с Германией. Дания оккупирована Германией, захватившей всю датскую администрацию, не встретив при этом ни малейшего сопротивления. Телефонная связь с Норвегией прервана. Поводом к тому, что Германия взяла на себя «вооруженную защиту нейтралитета Норвегии», послужило... минирование англичанами норвежских фарватеров, чтобы воспрепятствовать перевозкам железной руды из Нарвика в Германию... Так что европейский север во всяком случае стал местом военных действий, и среди северо-европейских стран Швеция — единственная, на чью территорию не вступали чужие войска. «The peaceful corner of Europe»(«Мирный уголок Европы»), ха-ха! Мы ждем всеобщей мобилизации, и это ведь только вопрос времени, когда немцы «защитят» и наш нейтралитет.

1 сентября

Сегодня ровно год с начала войны. Начинаешь привыкать. По крайней мере, если живешь там, где бомбы не падают постоянно... И в Берлине и в Лондоне люди по ночам часами сидят в бомбоубежищах... Как обстоят дела с продовольствием в Англии, я не знаю, но в Германии, похоже, очень плохо. Особенно не хватает жиров. Мне рассказывали о немцах, приезжавших сюда и приглашенных на шведский стол. Они сидели и ели только хлеб с маслом, и когда их спросили, почему они не едят ничего остального, они ответили, что если бы у нас было так, как у них, то мы были бы безумно рады хлебу с маслом. В Норвегии, наверняка, с питанием тоже не густо. Настроения в Норвегии по отношению к Швеции сейчас враждебные, такие же, говорят, как в 1905 году (год обретения Норвегии независимости от Швеции, — прим. ред.). Причина этому та, что мы пропускаем через свою территорию эшелоны с немецкими войсками — общеизвестная тайна. Мы это делаем потому, что мы вынуждены, можно предположить, — и потому, что мы заключили с Германией какую-то сделку по углю. Норвежцы гневаются еще и потому, что здесь плохо обращаются с интернированными норвежцами.

В нашей маленькой стране мы, несмотря ни на что, большой нужды ни в чем не замечаем. Но все дорожает и дорожает. Кофейного пайка должно хватать теперь не на пять недель, а на шесть. Весной я говорила, что если война к осени не окончится, то вынести этого уже будет нельзя. Но гляди-ка, можно! После непередаваемо дождливого августа — столь же сумасшедше дождливого, насколько перед этим было сухо (ибо в этом году ничто быть умеренным не может), мы вернулись в город (с дачи) в прошлую субботу — и редко так я наслаждалась возвращением домой. Несмотря ни на что, по-прежнему хочется создавать вокруг себя уют. Карин (дочь Астрид Линдгрен) получила новое бюро, а Ларсу (сын Астрид Линдгрен) — повесили лампу для чтения над диваном, на котором он теперь будет спать, тогда как Карин унаследовала его замечательную кровать с драпировкой. Прошел год! Наступит ли мир 1 сентября будущего года? Адольф объявил, что война закончится до исхода этого месяца — как сказал один старик, когда ему врач сказал, что его старуха этого месяца не переживет, — «интересно посмотреть, как все выйдет».

Под конец, одна история, которая мне кажется смешной. Швед сидит с датчанином и хвалится военной машиной шведского нейтралитета: какая она надежная, верная, элегантная и так далее. Датчанин долго слушал, а потом сказал: «Ты бы на наших немцев посмотрел».

Последняя запись 1940 года датирована 28 декабря, там есть такой пассаж: «Я думаю, что почти все в Швеции чувствуют также, как я: это чистая и совершенно незаслуженная и великая милость то, что нам дано тихо и спокойно праздновать Рождество у себя дома».