Нерешительность НАТО и складирование оружия в Восточной Европе

Сообщают, что министерство обороны США планирует разместить в странах Балтии и в некоторых странах Восточной Европы танки, боевые машины пехоты и другие образцы тяжелых вооружений. Легко понять, о чем идет речь. Это попытка подать России сигнал — своего рода предупреждение — на фоне напряженности, возникшей в связи с событиями на Украине. Сигнал был выбран таким образом, чтобы он был достаточно убедительным и мог обнадежить страны Восточной Европы, которые нуждаются в этой поддержке, и в то же время успокоил голоса в американском обществе, которые говорят, что США следует занять жесткую позицию по отношению к Владимиру Путину. При этом сигнал должен быть достаточно сдержанным, чтобы не спровоцировать опасную и деструктивную реакцию со стороны русских. Если в списке всех возможных вариантов действий размещение военной техники находилось в середине, какими были другие варианты? Более слабый — сведение политики по отношению к России к действиям невоенного характера, более провокационный — размещение в этих восточно-европейских странах не только тяжелой техники, но еще и войск. Другими словами, была выбрана полумера — что-то вроде экономических санкций, которые часто воспринимаются как компромисс между бездействием (не считая дипломатического демарша) и отправкой морской пехоты.

Уже много лет военные акции используют как своего рода сигналы, это давно уже одна из составляющих международных отношений и политики устрашения. Но мы все равно должны спросить себя — насколько целесообразно и обоснованно размещать в Восточной Европе технику? Даже просто сигнал теряет смысл и эффективность, если он подается в отрыве от материальной сути дела и каких-либо последствий.

Размещение военной техники напоминает некоторые известные действия США в Европе времен холодной войны, но на деле речь идет сейчас совсем об ином. Американские войска в Европе были своего рода «миной-растяжкой» холодной войны: предполагается, что нападение на них неминуемо ведет к всестороннему и полноценному участию США в любой войне на территории Европы. Однако нападение на склад американского военного имущества — совсем не то же самое, что нападение, в результате которого погибают американские солдаты. Еще один классический шаг в военной логистике времен холодной войны — размещение военной техники в Германии, но тогда это было частью серьезных усилий, направленных на то, чтобы облегчить западному лагерю под руководством США противодействие любым попыткам Красной армии захватить Западную Европу. Общего количества военной техники, которое сейчас планируется складировать в Восточной Европе, едва хватит на одну бригаду. В каждой из трех стран Балтии будет размещена техника, которой хватит лишь для оснащения военного подразделения численностью в 150 человек. Трудно сравнивать это с предварительным размещением войск времен холодной войны. Тут, скорее, так: если Россия начнет агрессивные действия против стран Балтии, то русские первым делом захватят как раз весь размещенный здесь арсенал.

В ответ на сообщения о планах США Россия выступила со своими собственными предупреждениями. Этого следовало ожидать, хотя не исключено, что это лишь первый шаг к гонке вооружений в этом регионе. Так что не стоит удивляться, если Россия разместит вооружения в приграничных зонах, что лишь еще больше упростит российской армии оперативный захват американских арсеналов в случае, если российские солдаты все же перейдут границу. Российский генерал так и сказал.

В связи с этим возникает фундаментальный и стародавний вопрос: что в действительности захотят и что будут в состоянии защищать США в ответ на какие-либо агрессивные действия России или серьезные военные действия, замаскированные под нечто иное? В годы холодной войны звучали вопросы о том, захотят ли американцы рисковать Нью-Йорком или Вашингтоном ради того, чтобы спасти Бонн или Париж. Теперь, когда дело касается Риги и Таллина, а не Бонна и Парижа, на такие вопросы ответить утвердительно стало еще сложнее. Обязательства, прописанные в пятой статье Североатлантического договора, по-прежнему в силе, но условная ситуация, к которой эти обязательства можно приложить сегодня, и которая может начаться с тайным переходом «зеленых человечков» через границу, совершенно не похожа на условное вторжение полчищ Красной армии через Фульдский коридор.

С этим неразрывно связано и то, как к обязательствам НАТО теперь относятся в странах-членах альянса. Во время опроса, проведенного недавно исследовательским центром Pew, был задан вопрос: «Если Россия развяжет серьезный военный конфликт с одной из соседних с ней стран, которая является союзником НАТО, считаете ли вы, что наша страна должна (или не должна) применить военную силу для защиты этой страны?». Большинство респондентов из трех ведущих европейских стран — Германии, Франции и Италии — ответили «не должна». По сути это отрицание обязательств пятой статьи договора НАТО, которая обязывает государства Альянса считать вооруженное нападение на одну из стран-членов НАТО нападением на всех союзников. Опрос показал, что серьезнее всего эти обязательства воспринимают американцы, 56% которых ответили «должна». Но 37% американцев ответили отрицательно. Учитывая, что в странах альянса распространены такие мнения, было бы справедливо задаться вопросом, за что выступает и кого поддерживает НАТО сегодня.

Этот вопрос, а также вероятность новой гонки вооружений у российских границ — часть истории о том, как один из альянсов времен холодной войны не распался вместе с окончанием этой войны. Теперь представьте, что НАТО распустили, и Организация не пошла на восток в бесконечном триумфальном шествии победы в холодной войне. Невозможно доказать, что при таком развитии событий Европа пришла бы к тому, что мы видим сегодня. С другой стороны, вполне логично предполагать, что в альтернативной истории, в которой российский народ, скинувший с себя советское ярмо, был бы включен в число победителей, нам бы не только не пришлось так беспокоиться о выполнении обязательств по договору о коллективной безопасности, но и не надо было бы думать о том, что российско-западные отношения могут зайти за черту, где эти обязательства придется исполнять. Но мы пошли другой дорогой. Не стоит удивляться, что результатом сохранения и расширения альянса времен холодной войны стала ситуация, в которой мы говорим о новой холодной войне — пусть и без идеологических атрибутов прежних лет.