Директор Московского центра Карнеги комментирует американо-российские отношения в интервью «Голосу Америки»

МОСКВА — В очередную годовщину независимости США — 4 июля — отношения между Вашингтоном и Москвой находятся в наихудшем состоянии со времен окончания «холодной войны». Собственно, некоторые политики и эксперты уже и не избегают этого термина, описывая нынешнее положение дел в противостоянии Москвы и Вашингтона.

Насколько все плохо? Есть ли возможность не допустить еще большего ухудшения? Что можно сделать, чтобы Россия и США стали вновь если не партнерами, то хотя бы государствами, не рассматривающими друг друга в качестве возможной военной угрозы? За ответами на эти вопросы в День независимости США Русская служба «Голоса Америки» обратилась к Дмитрию Тренину, директору Московского центра Карнеги — американского экспертного института, более 20 лет работающего в российской столице.

Данила Гальперович: Как вы оцениваете отношения США и России сейчас? Согласны ли вы с термином, который уже многие взяли на вооружение — «холодная война-2»?

Дмитрий Тренин: Когда говорят, что это «холодная война», я не согласен, но не согласен не потому, что отношения не имеют конфронтационного характера, а потому, что конфронтация и враждебность теперь проявляются иначе, чем во времена «холодной войны». Картинка «холодной войны» не соответствует нынешней реальности. Если же говорить о некоей «шкале значимости» этих отношений для России и Америки, то здесь мы видим колоссальную асимметрию: то, что было одинаково значимо для СССР и США в те времена, сейчас в гораздо большей степени значимо для России, чем для Соединенных Штатов. Если же смотреть по «шкале опасности», то я бы сказал, что на протяжении последних 15 месяцев мы подходили ближе к опасной черте, чем во времена «холодной войны» после Карибского кризиса. Это была очень опасная ситуация, и она была чревата вооруженным столкновением. Сейчас мы, по-моему, немножко отошли от этой черты, но все равно остаемся в опасной зоне.

— Вы отметили деталь, которая для многих является, возможно, причиной той напряженности, которая выросла между Вашингтоном и Москвой — дисбаланс в ценности двусторонних отношений для сторон. Это объективное состояние, или же оно искусственно создано: Россия каждый день, в каждом новостном выпуске обсуждает США, а Соединенные Штаты как бы смотрят в сторону с выражением «мы вас не замечаем»?

— Я обычно смотрю на вещи с российской позиции, условно говоря. Не обязательно российской правительственной позиции, но я сижу в Москве, я русский человек, у меня корни здесь, и вообще все здесь. Я могу представить себя видящим мир с американской перспективы, но я не американец. И я стараюсь не говорить, как бы лучше было вести свою внешнюю политику какой-то другой стране. Если бы, тем не менее, я попытался, то США, на мой взгляд, довольно сильно «дисконтировали» Россию. Этот «дисконт» России после окончания «холодной войны» был неоправданно сильным и глубоким. И это, на мой взгляд, таит некоторые опасности для американской внешней политики. В Америке из нормальных людей никто не радуется тому, что отношения с Россией плохие, но я бы считал, что, например, сближение России с Китаем — не в интересах Соединенных Штатов. А это сближение происходит сегодня, и будет происходить завтра, потому что у России другие опции закрыты. Мне кажется, с американской точки зрения было бы правильно договориться с Россией, найти с ней такие развязки по целому ряду проблем — от противоракетной обороны до Украины, которые бы больше соответствовали интересам США, чем нынешняя ситуация.

— Но ведь за последние полтора года Россия сама сделала немало шагов, которые вели к тому, что двери между нею и Западом закрылись, она же фактически сама закрыла эти двери, разве нет?

— Да, Россия лишила себя очень многих возможностей. Этого можно бы было избежать. На мой взгляд, у России, например, отсутствовала какая бы то ни было внятная линия в отношении Украины, неясно, на что эта политика была направлена в течение 20 с лишним лет. Это не упущение, это — огромная ошибка, причем та ошибка, о которой Талейран говорил, что она хуже преступления, и остальным постсоветским пространством Россия тоже не занималась. Если же говорить о «закрывании дверей» в сторону Америки, то кардинальная ошибка России заключалась в том, что она поступила очень нерационально. Рациональная политика России — стремление быть суверенной, трансформироваться в какой-то центр силы, в мощный фактор международной ситуации — должна была бы заключаться в накапливании ресурсов, в «сбережении народа», укреплении экономической базы при какой-то внятной экономической же политике, в предотвращении такого разгула коррупции, когда она уже и не коррупция, а что-то другое. И потом уже, добившись определенных успехов на этом пути, как это делают наши китайские соседи, начинать в очень мягкой форме предъявлять какие-то претензии на участие в мировом управлении. Но наша правящая верхушка усвоила, на мой взгляд, худшие традиции из существующих в России — мы хотим всего и сразу. Это довольно дорого обходится всем. Для меня это проблема фундаментальная.

— Есть ли хоть какая-то возможность развернуть Россию и США друг другу не так, как они повернуты друг к другу сейчас — как фрегаты враждующих флотов с наведенными друг на друга бортовыми орудиями? Что можно сделать, чтобы эта ситуация стала менее опасной?

— Для меня повестка дня российско-американских отношений сводится к одному пункту. Этот пункт — простой и жесткий: не допустить фронтального столкновения Америки и России, не допустить войны. Думать о том, чтобы развернуться — наверное, нужно, но я не вижу факторов, которые бы способствовали этому. Сейчас, наверное, максимум, к чему нужно стремиться, это чтобы эти два борта отошли друг от друга, чтобы у нас не было возможности для случайного, никем не запланированного и никем на самом деле не желаемого столкновения, которое, тем не менее, очень возможно. Никому ни в России, ни в Америке полное уничтожение этих стран и остального мира, на мой взгляд, не нужно. Удастся ли отойти от края — я надеюсь. Удастся ли достичь компромисса — думаю, нет. Любой компромисс по факту был бы сейчас в пользу России, поэтому он неприемлем для нынешней американской политической элиты. Сейчас и Россия, и Америка — по-разному, в разных масштабах, должны доказать себе и другим, что они способны сделать. Вот если Россия с закрытыми в сторону Запада дверями сможет добиться экономического прогресса, то я скажу: «Слава богу, что были санкции», и что какой-то толчок вывел Россию на путь экономического развития. Но если этого не случится, то санкции и конфронтация с Западом могут добить Россию в ее нынешнем виде, что приведет к колоссальным и страшным потерям для всех нас. Мне кажется, что в этой ситуации ставки для России неимоверно выше, чем для США.