Вторая мировая война была самой разрушительной в истории человечества. Задумайтесь: по самым скромным оценкам, в ней погибли 60 миллионов человек, или примерно 3% мирового населения на то время.
Но Вторая мировая война, похоже, просто посеяла семена нового конфликта между великими державами — в гораздо большей степени, чем Первая мировая. Линии фронта были проведены, когда Советский Союз создал железный занавес, протянувшийся по большей части Центральной и Восточной Европы, а Соединенные Штаты возглавили альянс на западной половине континента.
Следующие четыре с половиной десятилетия военные в США и СССР будут создавать и совершенствовать планы ведения войны между НАТО и Варшавским договором. Для США это означало тщетную борьбу с численным превосходством Советского Союза без применения ядерного оружия на начальном этапе конфликта.
Хотя американские администрации, приходя к власти, одна за другой обещали понизить роль ядерного оружия в военной доктрине США, это было невозможно до Рейгана, когда революция в высокоточном оружии дала Вашингтону возможность для разгрома советского военного левиафана.
Конкретные военные планы Советского Союза, как и Америки, остаются засекреченными, но историки сумели с большей или меньшей степенью вероятности установить, как Советская Армия должна была воевать. Для этого они воспользовались архивами, обнародованными бывшими членами Варшавского договора, такими, как Польша и Чехословакия.
Они показывают, что при жизни Сталина и все 1950-е годы у Варшавского пакта была почти чисто оборонительная стратегия, нацеленная на защиту стран-членов от нападения Запада. Отдавая дань огромному превосходству Америки в ядерном оружии на то время, эти военные планы не предусматривали использование ядерного оружия ни в каком качестве.
И лишь после смерти Сталина, а точнее — в 1960-е годы, Советский Союз начала разрабатывать новые планы ведения войны. Они носили решительно наступательный характер и предусматривали молниеносное наступление типа блицкрига, которое позволило бы Варшавскому договору захватить большую часть Западной Европы в считанные дни. Что поразительно, эти планы предусматривали почти неограниченное применение ядерного оружия в сочетании с мощным арсеналом неядерных средств Варшавского пакта.
Советские разработчики военных планов правильно полагали, что Соединенные Штаты и их союзники в начале конфликта прибегнут к массированному применению ядерного оружия. Советы надеялись упредить их в нанесении ядерных ударов в целях защиты территории СССР и стран Варшавского договора.
Так или иначе, ядерное оружие было центральным элементом советской стратегии по захвату Западной Европы. Как указывалось в блоге War Is Boring, только на Северном фронте «планами Варшавского договора предусматривалось использование 189 единиц ядерного оружия: 177 ракет и 12 бомб разной мощности — от пяти килотонн (это примерно четверть того, что было сброшено на Хиросиму) до 500». На Центральном и Южном фронтах также планировалось применить дополнительное ядерное оружие.
Ядерные боеприпасы большей мощности должны были разрушить крупные города в Западной Европе, такие, как Гамбург, Бонн, Мюнхен, Ганновер в Западной Германии; Роттердам, Утрехт и Амстердам в Нидерландах, а также Антверпен и Брюссель в Бельгии.
Не менее двух ядерных боеприпасов планировалось использовать для уничтожения Копенгагена. В целом по Дании Советы намеревались ударить пятью ядерными боеприпасами. В перекрестье ядерного прицела попадало также несколько итальянских городов.
Не пощадили бы даже Австрию, которая в годы холодной войны была нейтральным государством. Советскими военными планами предусматривалось сбросить на Вену ядерный боеприпас мощностью 500 килотонн.
Кроме уничтожения крупных городов и населенных центров, советские военные стратеги планировали активно применять оперативно-тактическое ядерное оружие по военным целям НАТО. Как отмечает исследовательская служба конгресса, «Советский Союз разместил это [оперативно-тактическое] оружие почти на 600 базах. Некоторые находились в странах Варшавского договора в Восточной Европе, некоторые в нерусских республиках по западному и южному периметру страны, а также по всей России». Считается, что на момент распада Советского Союза Москва обладала примерно 20 тысяч единиц оперативно-тактического ядерного оружия. В более ранний период его, скорее всего, было еще больше.
Согласно одному из сценариев, изложенному в советско-венгерском документе по военному планированию, Варшавский договор в первые дни войны должен был обрушить на западные цели ядерную лавину общей мощностью 7,5 мегатонн.
В этом Советы не сильно отличались от США и их натовских союзников. На самом деле, организация British Nuclear Deterrent Study Group (Британская группа по изучению ядерного сдерживания) пришла к выводу, что одна только Британия в случае начала войны должна была сбросить на Советский Союз 40 ядерных бомб.
Конечно, Соединенные Штаты должны были многократно ее превзойти. Американские замыслы ядерной войны строятся в соответствии с Единым комплексным оперативным планом (SIOP), который был разработан в 1960 году. Хотя SIOP — это тщательно охраняемая тайна, некоторая информация по первоначальным разработкам рассекречена. Она показывает, что в начале холодной войны «в ходе упреждающего ядерного удара в рамках SIOP по 1 060 целям на территории Советского Союза, Китая и их союзников в Азии и Европе» планировалось применить более 3 200 единиц ядерного оружия. Согласно этому плану, Соединенные Штаты не проводили никаких различий между коммунистическими странами, находившимися с ними в состоянии войны, и теми, которые с ними не воевали (извини, Китай!).
Военную доктрину Советского Союза от натовской отличало то, что по мнению Москвы, ядерное оружие должно было стать лишь частью боевых действий, и даже необязательно решающим фактором. По мнению США, массированное применение ядерного оружия должно было в определенной мере стать началом и концом войны, учитывая те огромные разрушения, которое оно могло вызвать.
В отличие от США, в документах бывших стран Варшавского договора отмечается, что согласно взглядам Советского Союза, ядерное оружие должно применяться для того, чтобы сформировать общую картину поля боя. Исход войны в целом должны были определять традиционные метрики, а именно разгром войск противника и захват его территории.
Чешский ученый Петр Лунак (Petr Lunak) объясняет: «Вопреки американской доктрине массированного ответного удара, ответ советского блока должен был состоять не только из ядерного оружия, но и из обычного, с учетом советского превосходства в таких средствах. По мнению Советов, такой массированный ответный удар сохранял актуальность планирования боевых действий и после его нанесения. В отличие от западных разработчиков военных планов, советские стратеги исходили из того, что их массированный удар лишь создаст условия для победы в войне, которая будет одержана классическим способом — с захватом территории противника».
Далее он уточняет свою мысль: «По мнению чехословацких, а возможно, и советских военных штабов того времени, ядерное оружие должно было определять темпы войны, но не весь ее характер. Согласно этой восточной логике, поскольку ядерное оружие существенно сокращает этапы войны, оно необходимо для захвата решающей инициативы, что обеспечивает мощный удар по войскам противника с использованием фактора внезапности».
Таким образом, не скупясь на применение ядерного оружия, Советский Союз и его союзники по Варшавскому договору намеревались осуществить масштабный блицкриг, нацеленный на захват большей части Западной Европы. Цель состояла в прорыве натовской линии фронта и в «стремительном продвижении в глубину его обороны с выходом на оперативный простор». Чтобы быстро добиться успеха на начальном этапе, Советы планировали создать на главных направлениях наступления численное превосходство пять к одному или даже шесть к одному.
Цель операций была разной в зависимости от фронта. Например, после обмена ядерными ударами чехословацкая армия должна была прорвать линию фронта НАТО и быстро захватить Нюрнберг, Штутгарт и Мюнхен, которые находились в Западной Германии. К девятому дню конфликта чехословацкая армия (наверное, не без советской поддержки) должна была взять Лион на юге Франции. После этого советские подкрепления должны были наступать до Пиренейских гор, формирующих границу между Испанией и Францией.
Предполагалось, что одновременно с этим польские и советские войска захватят большую часть севера континента. Конкретно в их задачу входило вторжение в Западную Германию, Данию, Голландию и Бельгию. Захват этих районов был крайне важен для того, чтобы не дать Соединенным Штатам, Канаде и Великобритании высадить подкрепления для НАТО в северной части Европы. Таким образом, они надеялись за неделю взять под свой контроль Данию, а за 14 дней с начала боевых действий дойти до атлантического побережья.
Очевидно, что это был слишком амбициозный план, и многие военные обозреватели очень сильно сомневаются, что у армий Варшавского договора в период холодной войны были необходимые транспортные средства для осуществления столь быстрого вторжения.
Далее Петр Лунак пренебрежительно называет этот план «сказкой». Он не только очень амбициозен по своим целям, но и откровенно безумен, поскольку предусматривает, что военнослужащие Советского Союза и Варшавского пакта будут воевать на территории, которая только что подверглась массированным ядерным ударам. Эти территории будут чрезвычайно радиоактивными. Как отмечает Лунак, «они (Советы) действительно намеревались направить туда сухопутные войска и заставить их воевать на протяжении нескольких дней, пока солдаты не умерли бы от радиации».
Весьма сомнительно, что эти войска согласились бы на эти самоубийственные действия. Какой бы твердой ни была их преданность коммунизму и Варшавскому договору, та территория, на которой им пришлось бы воевать с целью ее захвата, была бы практически полностью бесполезна с учетом разрушения ее главных экономических и военных центров.
Соответственно, эти страны не представляли бы больше серьезной военной угрозы тому, что на тот момент осталось бы от Советского Союза и его союзников. Далее, в захвате этих земель не было бы особого экономического смысла с учетом мощнейших разрушений. На самом деле, значительная часть этих территорий на какое-то время оказалась бы непригодной для жизни.
О Дуайте Эйзенхауэре часто и ошибочно говорят, что он считал ядерное оружие обычным и рядовым оружием, которое надо использовать. Однако он уже в самом начале атомной эпохи осознал, что в ядерной войне победить невозможно. Например, выступая на заседании Совета национальной безопасности, Эйзенхауэр сказал: «В одном я уверен на 100%: в такой ядерной войне не будет победителей. Разрушения могут оказаться такими, что мы в итоге вернемся к лукам и стрелам». В конце президентского срока у него было настолько мрачное настроение, что он заявил: если начнется война, «можно смело выходить на улицу и стрелять в каждого, кого увидишь, а потом застрелиться».
Очевидно, именно так и намеревался поступить Советский Союз.
